Императрица Сиси – мифы и правда.
Памятник Сиси на вокзале в Вене.
Еще при жизни императрица Елизавета стала фигурой почти мифической.
После ее смерти "миф Сиси" расцвел пышным цветом стараниями самых разных людей - от венгерских политиков, чтивших в Елизавете свою покровительницу, до противников габсбургской власти, приписывавших ей чуть ли не революционные настроения, и писателей-романистов, видевших в "романтической императрице" неисчерпаемый источник своего сомнительного вдохновения.
выставки 'Мифы и правда'.
Особую популярность они приобрели на рубеже 20-х и 30-х годов прошлого столетия, когда производители сувениров научились спекулировать на имени и образе 'Сиси'. С тех пор этот культ не утихает, даже, несмотря на периодические попытки развенчать красивую ложь во имя исторической правды. Последней из таких попыток стало открытие в музейных залах венского дворца Хофбург выставки 'Мифы и правда'. Организаторы экспозиции попытались проследить основные этапы жизни 'Сиси' и найти ключ к пониманию событий в ее стихах и откровенных дневниковых записях. В принципе это им удалось, однако справиться с мифами трудно, особенно если люди упорно хотят и продолжают в них верить.
До сих пор на могиле Сиси в склепе венской церкви капуцинов множество венков (большинство украшено лентами венгерских национальных цветов).
Однако эти почести воздаются "мифу Сиси", прекрасной даме со знаменитого портрета Винтерхальтера, а не реальной исторической фигуре - одинокой, несчастной, одаренной, но неуравновешенной женщине, которая так и не сумела стать ни хорошей женой, ни доброй матерью, ни настоящей императрицей.
Зато ей удалось превратиться в символ эпохи, живое знамение приближающегося заката государства Габсбургов и всей старой Европы.
Миф о необычайной красоте Елизаветы был создан не только придворными живописцами, но и ею самой
Попытки сохранить увядающую со временем привлекательность обходились ей чрезвычайно дорого. Всю свою жизнь императрица сознательно культивировала худобу и стройность и в этих целях питалась странно, если не сказать отвратительно. При росте в 172 см (на несколько сантиметров выше, чем супруг) она весила самое большее 50 кг, имея 50-сантиметровую, поистине осиную талию. Чтобы сохранить низкий вес, она постоянно держала диету, сочетаемую с многочасовыми выездами верхом на лошади и длительными пешими прогулками. Возле своих покоев она всегда просила оборудовать комнату для гимнастики и массажа.
Патологическая страсть к похудению – анорексия – способствовала развитию у нее внутреннего отвращения ко всему грубо физическому, в том числе сексу (хотя четверых детей – трех девочек и мальчика – она все-таки родила).
В 1855 г., через год после свадьбы, у Елизаветы родился первый ребенок — дочь Софи. Молодая мать страдала послеродовой депрессией и переживала из-за испорченной фигуры. Она долго не подпускала к себе императора, и поползли слухи о том, что он слишком груб в постели. Скорее всего, это не так. Просто Сиси выйдя замуж в юном возрасте, не успела ни эмоционально, ни физически дозреть до полноценного супружества. В ее наивных представлениях о браке не было места ни плотской близости, ни деторождению. Ей, похоже, не был чужд и нарциссизм — она чересчур любила свою внешность. Например, каждое мытье ее роскошных волос требовало чудодейственной смеси из двадцати бутылок лучшего бренди и нескольких дюжин яичных желтков. Расчесывание она превратила в священнодействие, заставляя фрейлин подсчитывать каждый выпавший волосок. Она желала обожания, восхищения, даже преклонения. Но сама признавалась, что с отвращением думает о необходимости рожать детей.
Возможно, отвращение к материнству возникло у нее из-за того же придворного протокола. Новорожденную у Елизаветы сразу же отняла свекровь, сама выбрала для малышки имя, кормилиц, нянек, прислугу и занялась ее воспитанием. Императрица отреагировала на это необычно, вероятно стараясь заглушить материнский инстинкт. Едва придя в себя, она начала возвращать фигуре девичью стройность. Елизавета полюбила скакать галопом по парку в черном костюме амазонки. Ее угнетал мрачный дворец Хофбург с часовыми у каждой двери, но больше всего — необходимость просить о свидании с собственной, живущей на другом этаже дочерью. Остаться с ней наедине не было никакой возможности: вокруг всегда суетились няньки. Девочка не признавала матери: стоило той взять ее на руки, как малышка начинала плакать. Когда в 1856 г. родилась вторая дочь, Гизела, история повторилась. Елизавета с горечью видела, как дети предпочитают ей нянек и бабку.
Первая трагедия в жизни молодой четы
стала результатом ревности невестки к свекрови, отнявшей у нее обеих дочерей. В 1857 г. Франц Иосиф и Елизавета отправились с официальным визитом в Венгрию. Несмотря на возражения свекрови и лейб-медиков, императрица настояла на том, чтобы взять с собой малышек.
Она решила использовать путешествие как шанс вырваться из-под опеки венского двора и укрепить свои отношения с детьми. Габсбурги с триумфом въехали в Будапешт в карете: Елизавета была в венгерском национальном костюме, рядом с ней щебетали очаровательные девчушки. Однако через пару дней заболела Гизела, а потом Софи. У обеих подскочила температура. Состояние старшей сестры вселяло опасения. Лейб-медик доктор Зебургер успокоил: ничего страшного, просто режутся зубки. Детей оставили в Будапеште, а императорская чета продолжила поездку.
На юге Венгрии ее догнала телеграмма Зебургера: Софи очень плоха. Спешно вернувшись в Будапешт, родители застали ее умирающей. Елизавета страдала вдвойне — от потери ребенка и чувства вины: ведь именно она вопреки воле свекрови взяла дочерей в эту поездку. Она была на грани безумия, но муж, рассудительный от природы и получивший соответствующее воспитание, лишь напоминал ей о долге перед страной.
Даже когда Елизавета попросила его уволить доктора Зебургера, он отказал, заявив, что тот честно исполнил свои обязанности. Более того, он поручил ему заботу о занемогшей от горя супруге
Франц Иосиф был правителем справедливым, великодушным и, очевидно, совершенно не понимавшим свою жену. Он с честью продолжал традиции династии, которая несколько столетий правила Центральной Европой и привыкла носить траур, не прерывая государственных дел. Елизавета же демонстративно не желала приобщаться к такому стилю жизни. Она не выходила из депрессии, отказывалась от еды, говорила о самоубийстве. Зебургер ничего не мог поделать и, тревожась за свою репутацию, лишь жаловался, что пациентка игнорирует его рекомендации. Более того, по его мнению, она «не приспособлена к материнству».
Тем не менее через год родился третий ребенок — принц Рудольф, наследник трона. Елизавета не проявила к сыну ни малейшего интереса. Как и сестер, свекровь сразу же передала его кормилице, разлучив с матерью. Эрцгерцогиня легко убедила Франца Иосифа, что она гораздо лучше Елизаветы знает, как растить будущего императора. В конце концов, разве не она подготовила к трону его самого?
К 1859 г. супруги были на грани развода. Елизавета готова была признать, что еще любит супруга Франца Иосифа, но терпеть не может императора Франца Иосифа, а тем более его мать. Муж был застигнут врасплох — жена, 22-летняя красавица, отказалась делить с ним супружеское ложе. Впрочем, не склонный к сильным эмоциям, он быстро успокоился в объятиях эффектной польской фрейлины эрцгерцогини. Елизавета об этом узнала и заподозрила, что адюльтер тоже подстроен свекровью.
