ПРО ЧТО МАМА С ПАПОЙ ГОВОРИЛИ

     Вот один раз приходит папа с работы и говорит мне:
     - Пускай Почемучка уйдёт из комнаты. Мне нужно тебе что-то сказать.
     Мама мне говорит:
     - Почемучка, уйди в кухню, поиграй там с кошкой.
     Я сказал:
     - Почему с кошкой?
     Но папа взял меня за руку и вывел за дверь.  Я не стал плакать,  потому
что тогда не услышу, что папа говорит. А папа говорил вот что:
     - Сегодня я  получил от бабушки письмо.  Она просит,  чтобы ты с Алёшей
приехала к ней в Москву. А оттуда он с бабушкой поедет в Киев. И там он пока
будет жить.  А когда мы устроимся на новом месте, ты возьмёшь его от бабушки
и привезёшь.
     Мама говорит:
     - Я  боюсь  Почемучку везти  -  он  кашляет.  Вдруг  по  дороге  совсем
заболеет.
     Папа говорит:
     - Если он ни сегодня,  ни завтра кашлять не будет,  то,  я думаю, можно
взять.
     - А если он хоть раз кашлянет, - говорит мама, - с ним нельзя ехать.
     Я  всё  слышал и  боялся,  что  как-нибудь кашляну.  Мне очень хотелось
поехать далеко-далеко.

  БИЛЕТ

     Когда утром папа уходил, он сказал маме:
     - Так, значит, я сегодня еду в город брать билеты.
     А мама говорит:
     - Какие билеты? Один только билет нужен.
     - Ах,  да, - сказал папа, - совершенно верно: один билет. Для Почемучки
не надо.
     Когда я это услыхал,  что для меня билета не берут,  я заплакал и хотел
побежать за папой,  но папа быстро ушёл и  захлопнул дверь.  Я  стал стучать
кулаками в дверь. А из кухни вышла наша соседка - она толстая и сердитая - и
говорит:
     - Это ещё что за безобразие?
     Я побежал к маме. Бежал и очень плакал.
     А мама сказала:
     - Уходи прочь, гадкий мальчишка! Не люблю, кто подслушивает.
     А вечером папа приехал из города и сразу меня спросил:
     - Ну, как ты? Кашлял сегодня?
     Я сказал, что "нет, ни разу".
     А мама сказала:
     - Всё равно - он гадкий мальчишка. Я таких не люблю.
     Потом папа вынул из кармана спичечную коробку,  а  из коробки достал не
спичку, а твёрдую бумажку. Она была коричневая, с зелёной полоской, и на ней
буквы всякие.
     - Вот,  - сказал папа, - билет! Я на стол кладу. Спрячь, чтобы потом не
искать.
     Билет был всего один. Я понял, что меня не возьмут.
     И я сказал:
     - Ну, так я буду кашлять. И всегда буду кашлять и никогда не перестану.
     А мама сказала:
     - Ну  что же,  отдадим тебя в  больницу.  Там на тебя наденут халатик и
никуда пускать не будут. Там и будешь жить, пока не перестанешь кашлять.

ВОКЗАЛ

     Я  думал,  что  железная дорога такая:  она как улица,  только внизу не
земля и не камень,  а такое железо,  как на плите,  гладкое-гладкое.  И если
упасть из вагона, то о железо очень больно убьёшься. Оттого и говорят, чтобы
не вылетел. И вокзала я никогда не видал.
     Вокзал -  это просто большой дом.  Наверху часы.  Папа говорит, что это
самые верные часы в  городе.  А стрелки такие большие,  что -  папа сказал -
даже птицы на них иногда садятся. Часы стеклянные, а сзади зажигают свет. Мы
приехали к вокзалу вечером, а на часах всё было видно.
     У  вокзала три двери,  большие,  как ворота.  И много-много людей.  Все
входят и выходят.  И несут туда сундуки, чемоданы, и тётеньки с узлами очень
торопятся.
     А  как только мы подъехали,  какой-то дяденька в белом фартуке подбежал
да  вдруг как  схватит наши  вещи.  Я  хотел закричать "ой",  а  папа просто
говорит:
     - Носильщик, нам на Москву, восьмой вагон.
     Носильщик взял  чемодан и  очень  скоро  пошёл прямо к  двери.  Мама  с
корзиночкой за ним даже побежала.  Там, в корзиночке, у нас колбаса, яблоки,
и ещё, я видел, мама конфеты положила.
     Папа схватил меня на руки и стал догонять маму. А народу так много, что
я потерял,  где мама,  где носильщик.  Из дверей наверх пошли по лесенке,  и
вдруг большая-большая комната.  Пол каменный и  очень гладкий,  а до потолка
так ни один мальчик камнем не добросит. И всюду круглые фонари. Очень светло
и очень весело.  Всё очень блестит,  и в зелёных бочках стоят деревья, почти
до самого потолка.  Они без веток, только наверху листья большие-большие и с
зубчиками. А ещё там стояли красные блестящие шкафчики. Папа прямо со мной к
ним пошёл,  вынул из кармана деньги и в шкафчик в щёлочку запихнул деньгу, а
внизу в окошечке выскочил беленький билетик.
     Я только сказал:
     - Почему?
     А папа говорит:
     - Это  касса-автомат.  Без  такого билета меня к  поезду не  пустят вас
провожать.

КАК Я ПОТЕРЯЛСЯ

     Вдруг,  смотрю,  по платформе идёт тётя, и на цепочке у неё собака, вся
чёрная,  в  завитушках,  а  на  голове у  собаки большой жёлтый бант,  как у
девочки.  И  собака только до  половины кудрявая,  а  сзади  гладкая,  и  на
хвостике - кисточка из волосиков.
     Я сказал:
     - Почему бантик?
     И  пошёл за  собакой.  Только немножечко,  самую капельку пошёл.  Вдруг
слышу сзади:
     - А ну, поберегись!
     Не наш носильщик,  а  другой прямо на меня везёт тачку с чемоданами.  Я
скорей побежал, чтобы он меня не раздавил.
     Тут много всяких людей пошло,  меня совсем затолкали.  Я побежал искать
маму.  А вагоны все такие же,  как наш.  Я стал плакать, а тут вдруг на весь
вокзал - страшный голос:
     - Поезд отправляется...  - и ещё что-то. Так громко, так страшно, будто
великан говорит.
     Я  ещё больше заплакал:  вот поезд сейчас уйдёт,  и  мама уедет!  Вдруг
подходит дядя-военный, в зелёной шапке, наклонился и говорит:
     - Ты чего плачешь? Потерялся? Маму потерял?
     А я сказал, что мама сейчас уедет. Он меня взял за руку и говорит:
     - Пойдём, мы сейчас маму сыщем.
     И повёл меня по платформе очень скоро. А потом взял на руки.
     Я закричал:
     - Не надо меня забирать! Где мама? К маме хочу!
     А он говорит:
     - Ты не плачь. Сейчас мама придёт.
     И  принёс меня в  комнату.  А  в  комнате -  тётеньки.  У них мальчики,
девочки и ещё совсем маленькие на руках. Другие игрушками играют, лошадками.
А  мамы там нет.  Военный посадил меня на диванчик,  и  тут одна тётя ко мне
подбегает и говорит:
     - Что,  что?  Мальчик потерялся?  Ты не реви. Ты скажи: как тебя зовут?
Ну, кто ты такой?
     Я сказал:
     - Я Почемучка. Меня Алёшей зовут.
     А военный сейчас же убежал бегом из комнаты.
     Тётенька говорит:
     - Ты  не  плачь.  Сейчас  мама  придёт.   Вон  смотри,   лошадка  какая
хорошенькая.

ВАГОН

     В вагоне - длинный коридор, только узенький. Потом мама отворила дверь,
только не так,  как в комнате,  что надо тянуть к себе,  а дверь как-то вбок
уехала.  И  мы вошли в комнату.  Мама посадила меня на диван.  Напротив тоже
диван,  а под окошком столик, как полочка. Вдруг в окошко кто-то постучал. Я
посмотрел, а там за окном папа. Смеётся и мне пальцем грозит.
     Я встал ногами на диван,  чтобы лучше видеть, а диван мягкий и поддаёт,
как качели.  Мама сказала,  чтобы я  не смел становиться ногами на диван,  и
посадила меня на столик.

                               СОБАЧКА ИНЗОЛ

     Вдруг я  услышал,  что сзади кто-то входит.  Оглянулся и  вижу:  это та
самая собака с жёлтым бантом,  и с ней тётя на цепочке.  Я забоялся и поджал
ноги, а тётя сказала:
     - Не бойся, она не укусит.
     - Почему?
     - Ах,  -  сказала тётя,  -  ты,  наверное,  и  есть Почемучка,  который
потерялся.  Ты -  Алёша?  Это про тебя радио говорило? Ну да, - говорит, - в
белой шапочке и в синей курточке.
     Тут вошёл к нам дядя,  немножко старенький,  тоже с чемоданом. А собака
на него зарычала. А Собакина хозяйка сказала:
     - Инзол, тубо!
     И собака начала дядю нюхать.  А дядя свой чемоданчик положил наверх, на
полочку.  Полочка не дощаная,  а из сетки,  как будто от кроватки для детей.
Дядя сел и спрашивает:
     - Вы едете или провожаете?
     Тётя говорит:
     - Еду.
     Дядя спрашивает:
     - Собачка тоже с нами поедет? А этот мальчик ваш?
     Тётя сказала,  что собачка поедет и что собачку зовут Инзол, а моя мама
сейчас придёт, а меня зовут Алёша Почемучка.
     - Ах,  - говорит дядя, - это ты от мамы убежал? А теперь, кажется, мама
от тебя убежала.  Ну что же, - говорит, - поедешь с этой тётей. И со мной. И
с собачкой.
     Я как крикну:
     - Не хочу!
     И прямо соскочил со столика и закричал со всей силы:
     - Мама!
     Собачка залаяла. Я побежал к двери, собачка тоже. Какие-то чужие там, в
коридорчике, и, смотрю, мама всех толкает, бежит ко мне.
     - Что такое? Ты что скандалишь? Я ведь здесь, дурашка ты этакий!
     Взяла меня на руки и говорит:
     - Вон гляди - папа. Сейчас поедем.

КАКАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА

     Мы с мамой сели на диванчик, и я сказал:
     - Это потому так гудит внизу, что наша дорога железная.
     А дядя говорит:
     - Ты думаешь, она как доска железная? Как железный пол? Нет, брат.
     Я говорю:
     - Почему?
     - А  потому,  что  там  лежат всего две  железины -  рельсы,  гладкие и
длинные-длинные. По ним наши колёса катятся и вагончики бегут шибко-шибко.
     Я сказал:
     - Почему?
     Мама сказала:
     - Не приставай к дяде.
     А дядя говорит:
     - А потому,  что впереди паровоз тянет.  У паровоза машина.  Она крутит
ему колёса.
     Я сказал:
     - Почему?
     - А потому, что в паровозе пар. Там котёл с водой и огонь жгут. От воды
пар идёт прямо в машину.  Вот завтра,  как станем на станции, пойдём с тобой
паровоз смотреть.
     А я сказал:
     - А если колесики соскочат?
     - Куда? - говорит дяденька.
     - С этих...
     А дяденька говорит:
     - С рельсов? Бывает, соскакивают. Ух, тогда что выходит!
     И дяденька рассказал, что один раз он ехал и вдруг сам паровоз соскочил
с  рельсов и  не  по  железу побежал,  а  прямо по земле.  А  машинист поезд
остановил. Мама говорит:
     - Не рассказывайте страшного: я спать не буду.
     А дяденька говорит:
     - А ничего страшного и не было.  Машинист остановил,  вот и всё. Да и я
могу поезд остановить хоть сейчас!

КАК МЫ СПАТЬ ЛЕГЛИ

     Потом дяденька взял наш диван за спинку,  за самый низ,  и  потянул.  Я
думал, что он ломает. А спинка загнулась вверх и стала как полочка над нашим
диваном.  А у нас внизу стало как домик:  сверху крыша.  И зацепками инженер
прицепил её, чтобы она вниз не падала. Потом сам залез наверх и говорит:
     - Вот как славно! Хочешь ко мне? Давай руки.
     Он  меня схватил за  руки и  поднял.  Там,  наверху,  вышел тоже диван.
Пришёл кондуктор и спросил билеты, и за собачку тоже спросил билет. Тётенька
дала собачке билет в зубы и сказала:
     - Инзол, подай кондуктору билет. Ну, скорее!
     Инзол  стал  лапками  на  кондуктора и  протянул  мордочку  с  билетом.
Кондуктор боялся,  а  всё-таки  взял,  и  Инзол  не  укусил и  билет  отдал.
Кондуктор сказал:
     - Он в цирке работает?
     А Инзола хозяйка сказала:
     - Нет, он в кино показывается.
     А потом мама постелила, и мы легли спать.

                         КАК МЫ В ВАГОНЕ УМЫВАЛИСЬ

     Я  утром проснулся,  а  все уже встали.  Мама меня одела,  взяла мыло и
полотенце и говорит:
     - Пойдём мыться!
     А поезд шёл со всей силы,  и нас шатало так, что даже смешно. Как будто
это  нарочно.  А  это потому,  что скоро идёт.  Мы  прошли в  самый конец по
коридорчику,  а там дверка и маленькая комнатка -  уборная. И умывальник там
есть.  Большой, фарфоровый, как корыто. А над ним кран, и никакой ручки нет.
А как снизу поддашь в кнопочку, так из него вода сразу сильно-сильно. Только
высоко. Мама меня держала, и я сам вымылся. А перед умывальником, на стенке,
- зеркало, и видно, когда моешься. А в это время поезд стал останавливаться,
и кто-то постучал к нам в дверь и сказал:
     - Кончайте, граждане. На остановках нельзя.
     Мама открыла дверь и говорит:
     - А мы уже и кончили.

                           КАК НАМ КОФЕ ПРИНЕСЛИ

     Когда мы пришли в нашу комнату, я стал смотреть в окно и увидел, что мы
стоим против дома.  А перед домом - платформа. А сверху платформы - крыша. И
люди ходят с чемоданчиками, с узелками. А дядя мне показывает:
     - Вон,  видишь,  дяденька стоит.  Это начальник станции.  Он в  красной
шапке.
     Я сказал:
     - Почему?
     - А  чтобы его  видней было.  Как надо начальника,  сейчас смотри:  где
красная шапка? А это всё - станция.
     И  дядя показал мне на дом.  А там двери открылись,  и из них вышли всё
тётеньки,  тётеньки,  и все с подносами.  На подносах стаканы.  И скорей - к
поезду.
     Я говорю:
     - Почему?
     А мама говорит:
     - Вот сейчас увидишь. Слезай-ка со стола.
     И постелила на столик салфетку. Я только слез, слышу - сзади говорят:
     - Кофею, чаю кому угодно?
     - Бутерброды, пирожки, яблоки! Кому угодно?
     И мама взяла себе чаю, мне - кофе. Это тётенька нам в вагон принесла. И
бутерброды мама купила: мне с колбасой, а себе - с сыром. Дяденька тоже взял
чаю. И собаке тоже купили бутерброд.
     А мама говорит:
     - Не копайся, пей скорей. Сейчас поедем.
     А я не мог скорей,  потому что собачка ходила на ножках, как человек, и
лапками  просила,  чтобы  тётенька ей  бутерброд дала.  А  потом  она  съела
бутерброд и  стала у меня просить.  Я скорей откусил кусок.  А что осталось,
хотел собачке дать.
     А тётенька как крикнет:
     - Инзол, тубо! Как не стыдно!
     И собачка совсем под стол залезла.  Я всё успел допить и доесть.  Потом
стаканы у нас взяли назад.
     Я спросил:
     - А когда Москва?
     Дяденька мне сказал, что скоро. И тут паровоз засвистел, и мы поехали.
     Я стал смотреть в окно и ждать Москву.
     А дяденька говорит:
     - Вот ты вниз посмотри. Вон они, рельсы.