Катя и принц. История одного вымысла

Но очаровала и пленила его тихая провинциалка. Это была любовь с первого взгляда.

На черно-белом снимке не угадать той прелести каштаново-рыжих волос, сияния серо-голубых глаз, молочного цвета кожи и нежного румянца, о которых говорили знавшие ее.

Катя уезжает на фронт, она сестра милосердия в санитарном поезде. И опять это был очень смелый шаг для такой совсем юной девушки во всех смыслах – реальная опасность, страдания и кровь раненых, да и в обществе было неоднозначным отношение к женщинам, пусть и находящимся со святой целью, на войне среди такого количества мужчин. Принц забрасывает ее письмами. В это время он заканчивает Академию Генерального штаба, получает звание полковника русской армии. Ему пора возвращаться на родину. Кончается война, Катя возвращается в Петербург. Она много повидала и перенесла, была на передовой, где выносила и перевязывала раненых, выхаживала их, помогала при операциях,. У нее есть даже награды – целых три – две медали и солдатский «Георгиевский крест» за храбрость. Это редкая награда – за всю Русско-японскую войну 1904–1905 гг. только четыре женщины были удостоены подобной. И осенью 1905 года Катя принимает предложение руки и сердца своего молодого принца Чакрапонга. Они едут в его королевство и по пути в Сиам венчаются.

Конечно, в жизни влюбленных часто случаются драмы, связанные с различием в их социальном, сословном или имущественном положениях. Но когда создают семью люди из разных стран, то на их счастье оказывает влияние и разный менталитет, и национальные традиции, и языковой барьер, и разное вероисповедание, особенности культуры, разное воспитание… Вряд ли Катя всерьез задумывалась над этим, слишком мало знало общество того времени о проблемах интернациональных семей, скорее всего, она полагала, что любовь границ не знает и все превозможет…

Сиамский двор был потрясен.

Молодая жена замечательного во всех отношениях Тьакрапонга была: бедна. А это весьма существенный недостаток в девушке. самого скромного происхождения, мелкая дворянка незнатного рода. Мезальянс же в те времена не приветствовался ни в одной королевской семье. иной веры. Хорошо хоть это не фатально. Хотя тайцы глубоко религиозная нация, но государственная религия страны – буддизм направления тхеравада отличается веротерпимостью. Так что религиозный вопрос остался на усмотрение самой Кати. но самое главное, она – иностранка, фаранг. Фаранг – так до сих пор в Таиланде, бывшем Сиаме, называют иностранцев. Как понимать это слово? Должно ли оно обидеть так названного человека или в нем нет ничего оскорбительного? Александр Машинцев, который живет в Таиланде уже больше десяти лет, уверяет, что само по себе оно не несет никакого смыслового оттенка, тут все зависит от выражения, с каким оно произнесено и от ситуации.

Нашей Катюше в спину шипели «фаранг», а когда ее фигура пополнела, добавилось «пумпуй» – толстая. А что сейчас? Сейчас тайцам нравятся статные, рослые русские женщины. Сами же тайцы невысоки ростом и, пожалуй, обладают миниатюрным телосложением. Большая часть мужчин меньше 170 сантиметров роста. Да, браки между нашими соотечественницами и тайцами существуют. Но, все-таки, браки между женщинами- фарангами и тайцами относительно редки. В чем тут дело – то ли это сохранившиеся до сих пор особенности семейных отношений, когда слишком много прав у тайских мужей и мало у их жен, то ли в завышенных требованиях по отношению к женщинам, то ли это связано с вопросами сексуальной совместимости, это проблема, выходящая за пределы нашего разговора.

Рама V и Саована с пятью сыновьями

На одной из фотографий повзрослевшая Катюша Чакрабон-Десницкая, уже убравшая свои знаменитые косы в высокую «дамскую» причёску, изображена с очарователь­ным малышом в белом мундирчике с погонами.

«Я родил­ся 28 марта 1908 года, в субботу, в 11.58 вечера. Точное время известно потому, что отец весьма тревожился, что я появлюсь на свет в воскресенье. Он, как и его брат Вачиравут, родился в субботу, поэтому оба этой цепочке сов­падений придавали некоторое значение. Отец следил по часам. Я весьма доволен, что мой первый поступок на этой земле не расстроил его».

Так вспоминал о своём появлении на свет Чула Ча­крабон, что значит «Чакрабон-младший», — сын Кати и Лека. Кто был совершенно без ума от радости, так это королева Саовабха: родился её первый и единственный внук. Чула, вспоминая безудержную бабушкину любовь, признавался, что стал «самым великим её фаворитом».

Даже организм Екатерины Ивановны от­торгал новую родину. Записные книжки Лека спустя семь лет после брака начинают полниться пометками о нездоро­вье жены. Порой это вызывает его досаду: жена укло­няется от путешествий, развлечений, её словно тяготит об­раз жизни, который вполне устраивает его. Стоило жене сиамского принца покинуть Киев, где все её помнили как Катюшу Десницкую, как в городе родилась легенда.

Константин Паустовский, хранивший в сердце прелест­ный облик синеглазой девушки, в своей повести «Далёкие годы» спустя почти полвека писал: «Придворные ненавиде­ли королеву-иностранку. Её существование нарушало традиции сиамского двора… Они решили отравить королеву, по­правшую древние привычки народа. В пищу королеве нача­ли постепенно подсыпать истёртое в тончайший порошок стекло от разбитых электрических лампочек. Через полгода она умерла от кровотечения в кишечнике. На могиле её король поставил памятник. Высокий слон из чёрного мрамора с золотой короной на голове стоял, печально опустив хобот, в густой траве, доходившей ему до колен. Под этой травой лежала Катюша Десницкая — молодая королева Сиама».

Екатерине Ивановне не было суждено стать королевой Сиама. Но злодеи придворные и битые электрические лампочки были тут ни при чём. То чувство, которое преж­де наперекор всему делало Катю и Лека счастливыми, стало тускнеть и истончаться. Драматичность положения Кати усугублялась тем, что семейные нелады застали её в чужой стране, с чужим языком, без тех людей рядом, ко­торых принято называть «своими».

Самому ли принцу приглянулась принцесса Чавалит, или придворные решили, воспользовавшись моментом, «заменить» чужестранку — неизвестно.
Миф о якобы ничего не подозревающих жёнах на­верняка придуман мужчинами, сомневающимися в женской интуиции: запах измены Катя уловила со страниц писем Лека. Они догоняли её в путешествии, в которое она на сей раз отправилась одна.

Муж писал о принцессе Чава­лит как об очаровательном ребёнке. Жена же обнаружила здесь шифрограмму задетого за живое мужского сердца.

Вернувшись, Катя должна была признать: у неё по­явилась соперница. Пятнадцатилетняя принцесса Чавалит, похожая на статуэтку, грациозная и весёлая, действительно могла увлечь кого угодно. Лек, и раньше ничего не скры­вавший от жены, писал ей, что проводит время в моло­дёжной компании, где царствует Чавалит. Теперь же принц признался — он не может не видеть Чавалит. Но и Катю потерять не хочет.

Чавалит

Катя набралась мужества. Она не только не старалась изолировать мужа от Чавалит, но, напротив, прилагала все усилия, чтобы девушка была у него перед глазами. Катя приглашала её в гости, они вместе отправлялись в кино, на прогулки верхом. Ей хотелось определённости. Лек дол­жен решить, кто из двух женщин нужен ему. Она, Катя, не может быть ни первой, ни второй женой, а только единственной.

«Я хочу всего-навсего сказать, что, как ни стараюсь, не могу понять твоих чувств единовременно к принцессе и ко мне. Где правда?.. Да, конечно, я тебя из­мучила в последнее время всеми этими вопросами, но и ты должен понять меня. В прошлом мы жили действительно как один человек, разделяя и мысли, и чувства друг друга. У меня разрывается сердце, как подумаю, что ты хочешь жить иначе… Думай обо мне как о больном человеке, что ты единственное его лекарство… Лек, ты так мучаешь ме­ня всем этим…»

Так писала Катя мужу, уединившись в загородном до­ме, где дожидалась решения своего будущего. Наконец, устав ждать, она вернулась в Бангкок. Здесь произошло последнее объяснение.

…Стояло лето 1919 года. Позади было двенадцать лет супружеской жизни и ещё год мучительных раздумий, после которых июньским утром Катя сама поставила точ­ку. Она исчезла из Бангкока, не попрощавшись даже с сыном. Через месяц принц Чакрабон подписал бумаги о разводе.

Несомненно, не случись революции, Катя вернулась бы в Россию. Ехать же туда сейчас было бы безумием. Она поселилась в Шанхае, где включилась в работу по оказанию помощи беженцам из Советов.

Парускаван сделался прибежищем другой хозяйки — Чавалит. Её признавали гражданской женой Лека, но брат короля отказался дать разрешение на брак. Леку пришлось пережить и потерю матери, королевы Саовабхи.

Кате пришлось вернуться в Сиам через год, на похороны Чакрапонга. Он умер от гриппа, осложнённого воспалением легких, после того как неугомонная и совершенно лишённая житейской мудрости Чавалит настояла на том, чтобы он в дождь и ветер постоял с ней вместе на палубе королевской яхты, на которой они шли в Сингапур. Чакрапонг уже был болен гриппом, у него была высокая температура, но гордость и нежелание оказаться стариком и развалиной в глазах семнадцатилетней «младшей жены» заставили его подняться с постели и выйти на палубу. Он умер на второй день после прихода в Сингапур. Ему было 37 лет..

Уже на похоронах Лека Катя поняла, что Бангкок её терпит с плохо скрываемым раздражением. Чулу, наслед­ника трона, ей не отдадут. Во дворце так и заявили: здесь есть кому о нём позаботиться. Оставив двенадцатилетнего сына в Сиаме, Катя вернулась в Шанхай. Вскоре она вы­шла замуж за американского инженера по имени Гарри Клинтон Стоун и с ним перебралась в Париж.

Екатерина со вторым мужем

Принц Чакрабон

В мае 1898 года король Рама V Великий отсылает своего любимого сына от королевы Саовабхи принца Чакрабона на обучение в Россию в элитный Пажеский корпус. Мальчику было 13 лет, а нагрузка в учебе была не малой, так как все занятия велись на русском языке, который ему приходилось изучать индивидуально с репетитором. Плюс были "экзотические" уроки для юного сиамца, а именно занятия музыкой (игра на рояле, скрипке, балалайке), танцы, верховая езда, охота.

Уже тогда в своем дневнике молодой человек высказывается о браке книжны Ольги и Петра Александровича Оренбургского: " Я все еще думаю о помолвке Ольги, хотя, в сущности, меня это совершенно не касается. Просто мне претит сама мысль о браке по расчету, и я очень сочувствую ей".

В сентябре 1901 года Чакрабон блестяще сдает выпускные экзамены (набирает 11,75 баллов из 12 возможных), а это было сложно, ведь нужно было нагнать 5 лет учебы, да еще и сдавалось все на русском языке. 2 августа 1902 года его производят в корнеты Гусарского полка. А на осень-зиму 1903-1904 годов он едет в Сиам, где увлекается своей сестрой, на что получает реакцию отца: "Такие браки теперь не приянты. Ты один из предполагаемых наследников и можешь жениться на ком хочешь". Конечно, Рама V, король-реформатор, своеобразный Петр I в сиамском королевстве, имел в виду, что браки внутри семьи уже устарели и что можно выбрать себе невесту своего круга, а не в прямом смысле "кого хочешь". Но вот с таким заветом Чакрабон возвращается в Санкт-Петербург.

1904-1905 года наблюдаются неспокойные времена в России, а тем временем Чакрабон очень счастлив посещать различные дворянские вечера. И однажды в доме госпожи Храповицкой он встречает девушку, Екатерину Десницкую, которой всего 17 лет, сирота, родом из города Луцка, что под Киевом, которая поступила в госпиталь Императрицы Марии на курсы добровольных медсестер и страстно желает уехать на фронт в Сибирь (велась русско-японская война).

Чакрабон влюбляется с первого взгляда, ждет ее возвращения с фронта, а сам тем временем заканчивает обучение в Военной Академии, наносит прощальный визит Николаю II, который в свою очредь награждает его орденом Святого Андрея и производит в полковники.

По возвращении Кати Чакрабон делает девушке предложение руки и сердца, и они уезжают в Константинополь, где тайно венчаются.

Из письма Кати своему брату: "Я прошу тебя, Ваня, пришли мне журналов и книг, а не то я сойду с ума. Теперь я начинаю осозновать свое будущее, и оно не представляется мне в радужном свете. Мой муж был права, когда предупреждал в Петербурге, что это будет большой жертвой с моей стотороны - ехать с ним без разрешения".

А в Бангкоке скандал: принц привез жену из Европы, не голубых кровей, не буддистку, иностранку!! По факту этот брак не признают, и у Кати статус наложницы, нежели законной жены принца.

28 марта 1908 года у них рождается сын, принц Чула, первый (!!!) внук Рамы V, который, как надеялись, смягчится, но никакой реакции не последовало. Прошло 2 года и случайно король увидел мальчика в Королевском Дворце, в этот же день он говорит своей жене: "Встретил Вашего внука сегодня. Он такой славный, очень похож на отца. Я полюбил его сразу, как увидел. И кто тому же, - добавил он весело и удовлетворенно, - ничуть на европейца не похож!"

Но Рама V признать этот брак не успеет, он скончается в октябре 1910 года, это сделает уже его старший сын и брат супруга Кати, король Рама VI.

Катя с мужем посещают Санкт-Петербург, Киев, видятся с друзьми и родственниками, путешествуют по Европе.

После 7 лет брака наблюдается какое-то охлаждение, плюс у Кати случается 2 выкидаша, тоска по России, куда сорвалась поездка из-за убийства царской семьи.

В апреле 1918 Катя путешествует по Китаю, Японии, Канаде, а до нее доходят слухи, что ее муж увлекся своей племянницей, принцессой Чавалит, которой всего 15 лет, а его сыну уже исполнилось 10.

В начале 1919 года Катя возвращается и понимает, что это не просто увлечение, временный роман, Чакрабон хочет сделать Чавалит своей второй женой. Вот здесь впервые и сыграла разница менталитетов и воспитания. Королева официально дает разрешение на развод, и Катя тайно уезжает из Сима. Позже была найдена запись ее сына в дневнике: "Я вошел в ее комнату и не увидел лампадки на привычном месте. Я словно онемел и не мог поверить в это в течение многих недель".

13 лет брака закончились разводом, но Рама VI не позволит Чакрабону жениться на Чавалит и более того наложит вето на завещание принца, когда тот умрет от воспаления легкий в 1920 году и завещает все Чавалит. А Рама VI поделит поровну между принцессой и Катей. Таким образом, Катя вернется в Сиам совсем скоро, только уже на похороны своего мужа.

Катя Десницкая, принцесса Сиама

Пожалуй, все в тот вечер были в неё влюблены: и жёлтые фонари, освещавшие каток, и снежинки, кружившие в ритме вальса с ностальгическим названием «Невозвратное лето», и старый капельмейстер, забывший про свой ор­кестр, и гимназисты, с завистью глядевшие на танце­вавшего с девушкой счастливца. И сам счастливец, и даже его маленький брат Костик, неотрывно следивший за плавным кружением пары.

В самом деле, не мог же этот Костик тогда знать, что много лет спустя он станет из­вестнейшим писателем Константином Паустовским и ему захочется написать об удивительной судьбе юной синегла­зой девушки, что танцевала под звуки «Невозвратного ле­та» на городском катке.

Летом 1897 года король Сиама, нынешнего Таиланда, совершая путешествие по Европе, прибыл в Санкт-Петербург. Здесь его радушно принял Николай II. Ауди­енция была лишена официальной холодности. Русский царь с удовольствием вспоминал, как, будучи ещё наслед­ником, гостил в Сиаме. Путешествие по странам Востока вышло далеко не безоблачным, но Бангкок тогда ничем не омрачил настроение будущего монарха.

И сейчас в дружеской беседе, желая подчеркнуть свое расположение, Николай II предложил высокому гостю на­править одного из сыновей на учёбу в Петербург.

Выбор короля пал на второго сына от любимой жены королевы Саовабхи. Весной юный принц Чакрабон при­был на берега Невы. Он был зачислен в императорский Пажеский корпус, где учились исключительно сыновья российской дворянской элиты. Обучение здесь было по­ставлено на широкую ногу. Юноши не только получали солидную военную подготовку, но и выходили из корпуса высокообразованными и отлично воспитанными людьми.

Сиамский принц соединял способность с прилежанием. Блестяще окончив Пажеский корпус, из которого вышел гвардейским гусаром, Чакрабон продолжил учебу в Ака­демии Генерального штаба и получил звание полковника русской армии.

Принц Чакрабон

Жизнь сиамского принца-гусара ничем не отличалась от жизни петербургской «золотой молодежи». Балы, танцы, маскарады, театральные премьеры. Он с азартом принимал участие в весёлой кутерьме богатых жи­телей столицы. Лишь по воскресеньям Чакрабон отлучался в посольство Сиама. Оно, кстати, располагалось совсем неподалёку от Зимнего дворца, где принц, вверенный по­печению царской семьи, имел свои апартаменты.

В 1905 году на одной из молодёжных вечеринок принц встретил рыжеволосую девушку, которая произвела на него неизгладимое впечатление. Ни о ком и ни о чём с той поры наследник сиамского престола уже не мог думать: то была первая любовь, буквально сбившая с ног смуглолице­го гусара русской императорской гвардии.

Екатерина Десницкая

В отличие от Чакрабона Катя Десницкая оказалась в Петербурге не от жизненных щедрот. Её отец, главный судья в Луцке, умер, когда девочка была совсем маленькой. Мать вместе с Катиным братом Иваном переехала поближе к родственникам, в Киев. Но скоро умерла и она.

Родители Екатерины: Мария Михайловна Хижнякова и Иван Степанович Десницкий

Брат и сестра заняли немного денег у своего дяди и перебрались в Петербург, надеясь пристроиться в столице. Но время было тревожное — шла русско-японская война. Катя, окончив курсы медсестёр, решила ехать на фронт.

Встреча с настоящим, хоть и сиамским принцем не остави­ла, видимо, её равнодушной. Но ехать — так ехать. На фронте Катя ухаживала за ранеными, зная, что, воротясь после дежурства в свою комнату, обязательно найдёт оче­редное любовное послание от безутешного выпускника Академии Генштаба.

Принц писал просто, наивно, ис­кренне: «Мне никто не нужен, кроме тебя. Если бы ты была со мной, всё было бы прекрасно и ничто не могло бы омрачить моего счастья». Катя читала, и изящная фигура тоскующего принца вставала перед её глазами. В своих письмах к нему она называла его по-сиамски «Лек», что значит «малень­кий». Разлука доказала ей, что принц вошёл в её жизнь нешуточно. Лек же только ждал возвращения Кати с фрон­та, чтобы окончательно соединить их судьбы.

Чакрабон вполне отдавал себе отчёт, что решение женить­ся на Кате сулит ему большие семейные осложнения. Ведь он бросил вызов многовековой традиции.
В сиамской королевской династии было принято брать себе жён из большой и разветвлённой родни. Он же при­ближал к трону неродовитую иностранку. Кроме того, сиам­ские владыки имели ровно столько жён, сколько им было угодно. Сам принц был сороковым ребёнком своего отца. Брак же с Катей, само собой, мог быть только моногамным. Но кто в пору отчаянной молодой влюблённости может представить кого-то другого на месте своей избранницы?

Принц исповедовал буддизм, Катя была православной. Это весьма существенное препятствие принц устранил с той решимостью, на которую толкает искренняя нерассуждающая страсть: если Кате угодно, он сделает всё, чтобы согласно её вере их брак оказался законным, вечным, скреплённым Господней милостью.