Pierre-Auguste Renoir. Selbstporträt. 1910

Пьер Огюст Ренуар
Эпизоды из жизни: Мастерская Глейра.

Из воспоминаний Жана Ренуара, сына художника:

"...Когда Ренуар заявил о своем желании учиться в школе живописи, его друзья "художники" - Улеве, Лапорт и его шурин Лере - единогласно посоветовали ему мастерскую Глейра, считавшуюся тогда одной из лучших в столице.

Ренуар прежде всего хотел научиться рисовать фигуры. "Мой рисунок был точен, но сух". Я спросил, считает ли он, что школа дала ему что-нибудь. "Очень много, и даже вопреки преподавателям. Сам факт копирования по десяти раз одного и того же - превосходен. Это скучно, и если бы ты за это сам не платил, то не стал бы этого делать. Однако, чтобы как следует научиться, есть Лувр. Для меня в момент школы Глейра Лувром был Делакруа".

Из упоминаний Ренуара об этом периоде заслуживают, на мой взгляд, внимания два факта: вытянутый им при жеребьевке счастливый номер и встреча с Базилем. Если бы не первое, ему пришлось бы отслужить семь лет во французской армии. В то время воинская повинность была основана на жеребьевке. Тот, кто выигрывал в эту лотерею, освобождался от службы, проигравший зачислялся в армию на семь лет. Я перебил отца, чтобы поздравить его с везением, которое избавило его от такого испытания. "Ничего нельзя сказать. Я, возможно, стал бы баталистом. Должно быть любопытно писать осады городов, с разноцветными палатками и облачками дымов".

Знакомство с Базилем знаменовало проникновение Ренуара в новый мир, переход из провинции в Париж. "Сколько парижан остаются провинциалами и сами этого не подозревают". Я спросил Ренуара, имеет ли он в виду ограничение знакомств своим кварталом. "Напротив, в собственном квартале можно изучить всякую вещь до конца, и это лучший способ избегнуть провинциализма. Провинциализм - это неумение разбираться, говорить, например: Бугро и Сезанн - художники, словно между ними было что-либо общее!.."

"Портрет Базиля". 1867 г.

Пьер Огюст Ренуар "Портрет Базиля"
Холст, масло. 105х73,5 см.
Музей д'Орсэ, Париж.

"Если бы ты только знал Базиля!" Этот возглас сопровождала теплая улыбка. Ренуар видел себя двадцатилетним, переступающим порог ателье Глейра, обширное пустое помещение, набитое молодыми людьми, склоненными над мольбертами. Из застекленного проема, обращенного, согласно правилу, на север, изливался серый свет на обнаженную натуру - мужчину. "Папаша Глейр заставлял его надевать кальсоны, чтобы не спугнуть женскую клиентуру". В классе находились три женщины, одна из которых была англичанка, маленькая, круглая, вся в веснушках. Всякий раз она просила, чтобы натурщик снял "малиньки калисон". Глейр, бородатый близорукий швейцарец могучего сложения, не соглашался. Тогда англичанка отвела его в сторону. Прочие ученики уверяли, что подслушали, как она говорила: "Мистер Глейр, я все знаю, у меня есть любовник". Глейр будто бы ответил: "Я не хочу лишиться учеников из Сен- Жерменского предместья!" При этом, разумеется, отчаянно копировался акцент обоих. Ренуар на работе всегда носил длинную белую блузу, принятую у рабочих декораторов. Как произошло позднее с приказчиками в сцене, которая привела к знакомству с Диазом, этот костюм вызвал насмешки учеников, в большинстве отпрысков обеспеченных родителей, затеявших поиграть в "художников"! Некоторые из них даже надевали куртку из тонкого черного бархата и берет. Ренуар чувствовал себя неловко в этой среде, столь отличной от общества парижских ремесленников, которое он до этого считал своим. Однако насмешки его не трогали. Он пришел сюда с тем, чтобы научиться рисовать фигуры и, покрывая бумагу штрихами угля, забывал обо всем вокруг, целиком поглощенный моделью.

Ренуар уже с неделю посещал школу, когда, как-то вечером, при выходе, к нему подошел один из учеников. "Ты идешь по направлению к Обсерватории, я живу на улице Кампань-Премьер". Мастерская Глейра помещалась на левом берегу, и мой отец нанял себе комнату поблизости. Своего собеседника он приметил раньше, "представительного молодого человека, по-настоящему элегантного, с манерой одеваться того круга, где отдают лакею разнашивать новые ботинки". Они пошли вместе через Люксембургский сад. Скупой осенний луч солнца оживлял вид. Кругом детвора, кормилицы, солдаты, целый рой цветных пятен, резко выделявшихся на золоте листвы и сером фоне облетевших цветников. Базиль сказал, что именно все это ему хочется передать. "С огромными классическими композициями теперь покончено. Гораздо увлекательнее картина повседневной жизни". Ренуар не ответил. Его внимание привлек орущий младенец, забытый в коляске. Кормилицу, стоявшую в нескольких шагах, целиком занимали ухаживания бравого гусарского трубача. "Этот ребенок задохнется". Не выдержав, Ренуар робко покачал коляску. Ребенок замолк. Внезапная тишина вернула кормилицу к своему долгу. Заметив склонившегося над коляской незнакомца, она завопила. Гусар стал грозно наступать на Ренуара. Со всех сторон надвигались свирепые мамаши: "Похититель детей!" Вмешался садовый сторож. Новый друг Ренуара объяснил, в чем дело, достал визитную карточку, говорил свысока. Шикарная внешность юноши заворожила сторожа, он отвесил ему низкий поклон, потом сказал Ренуару: "Больше не попадайся!" Приятели невольно рассмеялись. "Зайдем выпьем по кружке", - предложил Базиль. Они уселись в Клозри де Лила. "Что заставило тебя ко мне подойти?" - спросил отец. "Твоя манера рисовать, - ответил Базиль, - мне кажется, что из тебя выйдет толк".

Я прерываю рассказ, чтобы сказать несколько слов по поводу инцидента с ребенком. Отец часто говорил мне о своем страхе перед толпой и ее враждебности по отношению к нему. Он приводил несколько примеров таких недоразумений. Я уже упоминал про случай с приказчиками и Диазом. Как совместить эту неприязнь посторонних людей с горячей привязанностью к отцу всех, кто его знал? Мне приходится снова вернуться к невольной странности Ренуара. Его скромная манера держаться не могла скрыть того, что он гений, - аномалию, чудовищную для непривычных глаз. Привыкаешь ко всему. К Ренуару привыкали очень быстро. Однако первое впечатление было поразительным. Облик Ренуара был так же далек от условностей, как и его живопись. Вечная сказка про гадкого утенка.

Вернемся к Базилю. Этот новый в жизни отца человек был из богатой семьи, которая принадлежала к старой парижской буржуазии. Его родители знали Эдуарда Мане. Мэтр несколько раз принимал его в своей мастерской. "Пойми, что Мане для нас так же важен, как были Джотто или Чимабуэ для итальянцев кватроченто. Вот-вот наступит Возрождение. Нам необходимо в нем участвовать. Ты знаешь Курбе?"

Базиль и Ренуар стали мечтать об основании группы, которая бы продвинула еще дальше искания этих мастеров. Они предугадывали импрессионизм. Их приобщение к культу природы уже носилось в воздухе. Не колеблясь, они жертвовали посещением музеев, чтобы созерцать феерию осенних красок. Услышав разговор про молодого художника, "примкнувшего к новому течению", они спешили навести о нем справки. Всякий раз их ждало разочарование: они натыкались на "литературщиков", воображающих, что живопись создана для того, чтобы рассказывать истории. "Когда хочешь рассказать историю, бери в руки перо и пиши. Либо прими в гостиной картинную позу и рассказывай!"

Мне с трудом удавалось вырвать у отца обрывки сведений о дружбе с Базилем, об их мечтах и работе. "Важно то, что Базиль был очень талантлив... и мужествен. Без мужества не обойдешься, а когда есть деньги, неминуемо превратишься в светского человека. Наше открытие природы кружило нам голову". Зато отец любил задерживаться на анекдотах, казавшихся мне малозначительными. Он подтвердил мне хорошо известный рассказ про Глейра, который остановился против него и долго с удивлением рассматривал его этюд. "Вы очень ловки, молодой человек, очень способны, но можно подумать, что вы пишете для забавы. - Совершенно верно, - ответил отец, - если бы это меня не забавляло, я бы не стал писать!" Этот ответ справедливо рассматривается несколькими авторами работ о Ренуаре как принципиальное заявление.

Радость, испытываемая Ренуаром за работой, не мешала ему быть отличным учеником. Он блестяще выдержал экзамен по анатомии, по перспективе, рисунку и передаче сходства. На выпускных экзаменах он прошел одним из первых. Фантен-Латур, находившийся тогда в зените славы и посещавший изредка мастерскую Глейра, открыто выражал свое восхищение этим учеником, "чья виртуозность возвращает нас к итальянскому Ренессансу". Он пригласил его к себе и поддержал Глейра, предостерегавшего Ренуара против "неумеренного культа цвета". Ренуар, как всегда вежливый, поддакивал. Чтобы доставить удовольствие Глейру, "продавцу супа, но славному человеку", он написал для него по всем правилам "тело из леденца, возникающее на аспидно-черном фоне, с отраженным светом на плече и страдальческим лицом, какое бывает, когда схватит живот". Глейр было восхитился, а потом был неприятно поражен. Его ученик доказал, что может писать в "драматическом" жанре, и тем не менее продолжает изображать людей, "какими они бывают в любой день своей жизни". "Вы, вы смеетесь над всеми!"

Базиль привел в мастерскую Глейра молодого художника, готового, как и он, решительно "покончить с шаблонами". Это был Сислей. Его отец, английский коммерсант, женился на француженке и поселился в Париже. После каждого сеанса три приятеля отправлялись в Клозри и там крепко спорили. Ренуар был самый молодой. Затем когорту укрепил Моне. Он был старше отца и моложе остальных. Присущая Моне уверенность в себе вскоре сделала его вождем группы. Франк-Лями и еще несколько учеников, чьи имена до меня не дошли, также примкнули к молодым "непримиримым". Писсарро никогда не работал в мастерской Глейра. Базиль встретил его у Мане и привел на сборище в Клозри. Папаша Глейр чувствовал, что в стенах его мастерской назревает бунт. Он застал юную англичанку в веснушках, кладущей мазок чистой киновари на кончики сосков своей "натуры". Глейр вспыхнул: "Это непристойно!" Ученица отпарировала: "Я за свободную любовь и мсье Курбе!"

"Моне читает". 1872.

Пьер Огюст Ренуар "Моне читает"
Холст, масло. 61х50.
Музей Мармоттен. Париж.

Всех фанатичнее были Писсарро и Моне. Они первыми окончательно отреклись от изучения мастеров прошлого, провозглашая природу единственным учителем. Коро, Мане, Курбе и художники школы Фонтенбло уже работали на природе. Однако, воспроизводя ее, они следовали заветам старых мастеров. "Непримиримые" хотели переносить на холст свое непосредственное восприятие, без всякой транспонировки. Они считали любое литературное объяснение сюжета отречением. Ренуар был с ними солидарен, однако с некоторыми оговорками. Он не мог забыть горожанок Фрагонара. Ему хотелось узнать, писал ли Фрагонар в своих портретах только "то, что он видел", или руководствовался в своей работе рецептами, оставленными предшественниками. И все же поток увлекал неодолимо. После недолгих колебаний "поплавок" с упоением нырнул в водоворот естественных впечатлений, составлявших кредо новой живописи.

Все побуждало Ренуара идти вместе с "непримиримыми" - его любовь к жизни, потребность насытиться всеми ощущениями, доступными органам восприятия, у него особенно восприимчивым, и, наконец, талантливость товарищей. Официальная школа, подражатель подражателей старых мастеров, выглядела мертвой. Ренуар и его товарищи были полны жизни. На них легла задача обновления французского искусства.

Страсти кипели ключом на собраниях "непримиримых". Их участники горели желанием поведать миру открытую ими истину. Идеи возникали, сталкивались, дождем сыпались декларации. Один из них совершенно серьезно требовал сжечь Лувр. Отец стоял за то, чтобы его сохранить в качестве убежища для детей во время дождя. Убеждения не мешали Моне, Сислею, Базилю и Ренуару усердно посещать курсы папаши Глейра. Культ природы не был несовместим с изучением рисунка.

Моне повергал в изумление своего учителя. Впрочем, он изумлял всех не только своей виртуозностью, но и манерами. Когда он появился в мастерской, ученики, завидуя его великолепной внешности, прозвали его "денди". Отец, державшийся скромно, восхищался изысканной элегантностью своего нового друга. "У него не было ни гроша, а он носил сорочки с кружевными манжетами". Моне начал с того, что отверг предложенный ему для работы табурет, пригодный, по его словам, только для того, чтобы доить коров. Ученики писали обычно стоя, но имели право присаживаться на табурет. Глейр часто, давая указания, становился на конец маленького помоста, предназначенного для натурщика. Однажды Моне занял его место. "Мне необходимо находиться ближе, чтобы ухватить структуру кожи", - объяснил он пораженному Глейру. Моне относился ко всем ученикам, за исключением друзей- единомышленников, как к некоей безымянной массе. Это "лавочники", заявлял он. Одной ученице, хорошенькой, но с вульгарными манерами, оказывавшей ему знаки внимания, он сказал: "Вы меня извините, но я признаю только герцогинь... или служанок. Идеалом была бы служанка герцогини".

Писсарро был совсем другого склада. Он был на десять лет старше Ренуара. Его родиной были Антильские острова: он говорил медленно, с чуть певучим акцентом. Одевался Писсарро небрежно, но выражался изысканно. Ему суждено было стать теоретиком новой школы.

Ренуару пришлось покинуть мастерскую Глейра и вернуться к декоративным работам. У него не осталось ни одного су. Это не повело к отказу от "большой живописи"; он оставался верным и деятельным членом группы. Его семью огорчало избранное им рискованное направление. "Он художник, но умрет с голоду", - говорил мой дед. Даже Лиза советовала отцу быть осторожнее и заняться портретами. "Именно это я и делал. Плохо было то, что позировали мне друзья и делал я эти портреты даром". Но и в лоне семьи в лице самого младшего брата Эдмона нашелся защитник. Он не отказался от своей мечты стать писателем и, по существу, уже был им. В восемнадцать лет он сотрудничал в газетах. Эдмон написал первую статью о своем брате, рассказал про собрания в Клозри и возникновение нового движения в среде некоторых молодых художников..."

По материалам из книги:
Жан Ренуар. "Огюст Ренуар". Ростов-на-Дону: изд-во "Феникс", 1997. - 416 с.

Огюст Ренуар
Портрет Анриетт Анро, 1876

Огюст Ренуар
Клод Моне за работой в Аржантейе, 1873

Огюст Ренуар
Сидящая купальщица, 1883

The Athenaeum - Summer: Young Woman in a Flowery Field (Pierre Auguste Renoir - )

Мастер портрета. Огюст Ренуар. (1841–1919).

Женские портреты Ренуара занимают особое место в живописи импрессионистов. Сам художник в конце жизни говорил: «…я думаю, что из моих работ останется достаточно, чтобы обеспечить мне место во французской школе — …любезной, светлой, компанейской и не очень шумной».

Выдающийся французский импрессионист Пьер Огюст Ренуар родился в Лиможе. Свою карьеру художника он начал с того, что расписывал фарфор. Переехав в Париж, он поступил в мастерскую Глейра, где познакомился с Ф. Базилем, К. Моне и А. Сислеем. В работах Ренуара раннего периода чувствуется влияние Г. Курбе; в то же время уже заметно, что картины написаны сложившимся мастером. Его полотна можно было отличить от произведений других импрессионистов по более светлой, пастельной цветовой гамме («Харчевня матушки Антони», 1866, Национальный музей, Стокгольм).

Из ранних работ наиболее удачными считаются «Портрет Базиля» (1867, Лувр, Париж) и особенно «Портрет Альфреда Сислея с женой» (1868, музей Вальраф-Рихартц, Кёльн). При взгляде на него возникает «отличное представление о внимательном и сердечном отношении Сислея к жене и ко всем женщинам вообще. Мадам Сислей не только выражением лица, но и всей своей позой лучше всяких объяснений передает счастливую доверчивость, какой она отвечает на внимание этого обходительнейшего человека».

Ренуар много работал на пленэре вместе с другими импрессионистами, чаще всего с Моне. Благодаря совместной работе живописец изучил технику Моне (изображение отдаленных объектов) и использовал ее при написании пейзажей с человеческими фигурами («Купание на Сене», ок. 1869, ГМИИ, Москва; «Тропинка в высокой траве», 1874, музей Орсе, Париж; «В саду», ок. 1875, ГМИИ, Москва; «Сена в Аржантее», 1876, частное собрание; «Качели», 1876, музей Орсе, Париж; «Эстак», 1882, Музей изящных искусств, Бостон). Портретов в это время Ренуар почти не писал; лишь в 1872 году он создал «Портрет Клода Моне» (частное собрание) и «Портрет Клода Моне за чтением» (музей Мармоттан, Париж).

В середине 1870-х годов художник снова вернулся к написанию портретов. Он выполнил два произведения: «Портрет Анриетт Анрио» (1876, Национальная галерея, Вашингтон) и «Портрет Жанны Самари» (1877, ГМИИ, Москва). Обе картины в числе прочих работ были показаны на выставке 1877 года. Обеих этих женщин-актрис художник писал неоднократно. Анриетт Анрио изображена на голубом фоне; контуры кажутся размытыми, но постепенно они становятся все более отчетливыми, и зритель видит лицо актрисы с карими глазами, темными бровями и рыжевато-каштановыми волосами. Картина написана четкими, но как будто бы растворяющимися друг в друге мазками, с помощью которых художнику довольно точно удалось передать форму и движение. В той же манере исполнен и портрет Жанны Самари.

В 1878 году Ренуар написал «Портрет мадам Шарпантье с дочерьми» (Метрополитен-музей, Нью-Йорк). Благодаря этой работе мастер наконец-то смог добиться официального признания.

Взглянув на полотно, зритель словно попадает в дом книготорговца и мецената Шарпантье. Художник с большой точностью изобразил богатый интерьер с преобладающими в нем красно-желтыми теплыми цветовыми сочетаниями. Мадам Шарпантье сидит на диване, одетая в темно-синее платье, рядом с ней находится и младшая дочь. Старшая дочь уселась на собаку, лежащую тут же, на ковре. Художник изобразил всех троих в естественных, непринужденных позах.

За этой работой последовали другие: «На террасе (Портрет актрисы Дардо с ребенком)» (1879, Художественный институт, Чикаго), «Девушка с веером» (ок. 1881, Эрмитаж, Санкт-Петербург), «Молодая женщина» (1900, частное собрание). Ренуар создал галерею женских портретов, не похожих ни на какие другие.

Г. Жеффруа, восхищаясь столь оригинальными образами, писал: «Женщины Ренуара! Этот возглас всегда срывается с губ, когда стоишь перед портретами тех, кто обязан художнику своей жизнью в искусстве. У каждой в глазах и на устах трепещет нечто странное и бессознательное, как бывает, когда женщина смотрит обновленным взглядом на окружающее, когда улыбаются ее губы, жаждущие поцелуя или готовые спеть песню. Взгляд, одновременно нежный и острый, скользит между ресниц… Характерной чертой ренуаровской женщины являются маленький прелестный и упрямый лоб и несколько тяжелый, чувственный подбородок. В портретах… он находит эти нравящиеся ему детали, он видит в них живые проявления женственности».

Художник писал и мужские портреты, однако следует признать, что они во многом уступают женским. Наиболее удачным считается портрет Виктора Шоке, служащего таможенного управления. Ренуар писал его два раза. Один из портретов хранится в музее Форг, в Кембридже, США, второй — в частном собрании в Винтертуре.

В последние годы жизни художник все чаще стал работать пастелью. Тогда же он увлекся созданием детских портретов. Он писал детей с игрушками, животными или музыкальными инструментами, в домашней обстановке или на природе. С большим мастерством он изображал гладкую, фарфоровую кожу своих моделей, ясный и открытый взгляд, мягкие, шелковистые волосы, складки нарядов. Таков портрет дочери Берты Моризо «Девочка с кошкой» (1887, частное собрание, Париж) и другие произведения.

Pierre-Auguste Renoir - L'Ombrelle renversée

Сборщики мидий в Берневале
1879

Пьер Огюст Ренуар,
35 лет. автопортрет

Ренуар

В конце 1860-х гг. Ренуар вместе с Клодом Моне совершил несколько поездок по Сене и регулярно выезжал с ним на пленэр в окрестности Буживаля, где находилось излюбленное место отдыха парижан, так называемый "Лягушатник" ("Лягушатник", 1868-1869, Национальный музей, Стокгольм). Совместная работа во многом обогатила творческий арсенал обоих художников, в частности О.Ренуар заимствовал у К.Моне его технику изображения дали при помощи хроматического сопоставления чистых цветов. Кроме того, многочисленные зарисовки с натуры привели к созданию великолепных пейзажей, органически включающих в себя человеческие фигуры. Художник смело вводит цветные тени, используя свободный живой мазок, и достигает определенного мастерства в передаче световоздушной атмосферы летнего дня ("Купание на Сене", ок. 1869, ГМИИ, Москва; "Тропинка в высокой траве", 1874, Музей Орсэ, Париж; "В саду", ок. 1875, ГМИИ, Москва; "Качели", 1876, Музей Орсэ, Париж; "Сена в Аржантёе", 1876, частное собрание; "Эстак", 1882, Музей изящных искусств, Бостон).

После скандальной выставки импрессионистов в 1874 г. в ателье Надара, на которой творчество молодых художников было буквально уничтожено презрительными и гневными откликами критиков и зрителей, Огюст Ренуар вынужден вести более чем скромный образ жизни. Но тем не менее вместе с Клодом Моне удается раздобыть немного денег и снять мастерскую. Успех к художнику приходит с его знаменитой "Мулен де ла Галетт" (1876, Музей Орсэ, Париж), радостной и ликующей, пронизанной солнечным светом, любовью и беззаботным весельем.

Для картин 1870-х гг. характерен интерес О.Ренуара к выразительной, как бы случайно подсмотренной жизненной ситуации и обращение его в связи с этим к композиционному приему срезывания рамой персонажей картины, который широко использовал в своем творчестве Э.Дега. Но, в отличие от работ последнего, полотна О.Ренуара более созерцательные, лишены резких контрастов, нервной динамики и неожиданных ракурсов ("Ложа", 1874, Галерея института Варбурга и Курто, Лондон; "Конец завтрака", 1879, Штеделевский институт, Франкфурт-на-Майне; "Первый вечер в опере", 1880, Галерея Тейт, Лондон). Атмосферой полного покоя и непринужденного движения отмечено известное полотно художника "Завтрак гребцов" (1881, Национальная галерея искусств, собрание Филипса, Вашингтон), на котором особенно выделяется очаровательная фигура молодой кокетливой женщины с собачкой на руках, будущей жены художника.

В трудные времена О.Ренуар всегда чувствовал поддержку близких ему людей: своего брата Эдмона, который являлся издателем журнала "Ла ви модерн", и владельца еженедельника Жоржа Шарпантье. В его доме О.Ренуар познакомился с Э.Золя, братьями Гонкур и Ги де Мопассаном. Большой теплотой и глубокой человеческой симпатией пронизаны портреты жены и дочерей Ж. Шарпантье ("Портрет мадам Шарпантье", 1877, Музей Орсэ, Париж).

Портреты О.Ренуара не отличаются сложным внутренним психологизмом, присущим его предшественникам, но особое очарование придает им ощущение сиюминутности происходящего ("Портрет Клода Моне", 1872, частное собрание; "Портрет Клода Моне за чтением", 1872, Музей Мармоттан, Париж; "Читающая женщина", 1875, Музей Орсэ, Париж; "В мастерской на улице Сен Жорж", 1876, частное собрание). Беззаботной жизнерадостностью и восхитительной легкостью веет от женских и детских портретов О.Ренуара ("Девочка с лейкой"; "Портрет мадам Анрио", 1876 - оба в Национальной галерее искусств, Вашингтон; "Обнаженная", 1876, ГМИИ, Москва; "На террасе", 1881, Художественный институт, Чикаго; "Молодая женщина", 1900, частное собрание).Погрудный портрет актрисы Самари (1877, ГМИИ, Москва) завораживает жизнерадостностью колорита, искристой игрой, создаваемой мазками розового цвета. Холодное мерцание голубовато-зеленого платья изысканно сочетается с рыжевато-каштановым цветом волос, внимательно, с чуть заметной лукавинкой смотрят на зрителя сияющие темно-синие глаза молодой женщины.

В определенной степени переходной можно назвать его картину "Девушка с веером" (ок. 1881, Эрмитаж, Санкт-Петербург), написанную в более холодной и изысканно формальной красочной гамме, характерной для позднего, так называемого "энгровского" периода творчества О.Ренуара. С этим обстоятельством связаны и резко очерченный контур, и строгая композиция, и более локальная трактовка цвета, и тонкая игра с ритмическими повторами (полукружие веера перекликается с полукруглой спинкой кресла и покатыми плечами девушки).

В самом начале 1880-х гг. он совершает путешествия в Алжир и Гернси, а в 1882 гг. вместе со своей молодой женой Алиной Шарига уезжает в Италию, где на него большое впечатление производят работы итальянских мастеров.

Впитав в себя лучезарную красоту Средиземноморья, О.Ренуар воплотил ее в восхитительных, завораживающих своей откровенной чувственностью образах обнаженных моделей. Пленительная красота плавных изгибов тела, шелковистость и прозрачная нежность кожи подчеркнуты тщательно выстроенной композицией и удивительно нежной цветовой гаммой ("Купальщица", 1882, частное собрание; "Большие купальщицы", 1884-1887, Музей искусств, Филадельфия).

Renoir, Pierre-Auguste."Cup and Oranges"

Огюст Ренуар
Утренняя прогулка верхом в Булонском лесу, 1973