В Суринаме в 1983 году вышла серия с бабочками по рисункам Марии Сибиллы

Марии Сибиллы Мериан - не только художница, но и неутомимая исследовательница природы
Она вела научный дневник наблюдений, или “Studienbuch”, как она его называла, был полон подробных заметок и тщательных зарисовок. Мария Сибилла описывала место, где была найдена та или иная гусеница, растение, на котором она была поймана, чем питалась в неволе, через сколько дней начинались превращения.

Французский ученый Р. Реомюр отмечал:
«Госпожу Мериан призвала в Суринам поистине героическая любовь к насекомым; это было целое событие — женщина пересекла моря, чтобы рисовать американских насекомых, после того, как она изобразила большое число европейских: вернулась она оттуда с таблицами, запечатлевшими внушительное количество великолепных видов бабочек и гусениц, которые были превосходно гравированы».

Ее биография и творчество вызывают неослабевающий и возрастающий интерес не только историков искусства, но и ботаников и энтомологов. Имя и труды Мериан хорошо известны в Европе, Японии, Америке, чему, несомненно, способствуют выставки, посвященные творчеству Марии Сибиллы, и роскошные переиздания ее книг
О ней писали: «...Особливое внимание знатоков заслуживают суть прекрасные те миниатюрные живописи цветов, червей, бабочек и других насекомых, которые писаны на особенных в лист пергаментах славною Мариею Сибиллою Марианою с удивительным вкусом и нежностью."

Мария Сибилла Мериан, подарившая миру бабочку
(продолжение)

Мария изучала и тщательно фиксировала в дневниках развитие личинок мух, пауков и стрекоз, препарировала мертвых птиц, зарисовывала насекомых и, в конце концов, совершила исследовательское путешествие в Суринам — ее бережно собранная коллекция суринамских насекомых вплоть до 20 века оставалась самой подробной и научно систематизированной!
Французский ученый Р. Реомюр отмечал:
«Госпожу Мериан призвала в Суринам поистине героическая любовь к насекомым; это было целое событие — женщина пересекла моря, чтобы рисовать американских насекомых, после того, как она изобразила большое число европейских: вернулась она оттуда с таблицами, запечатлевшими внушительное количество великолепных видов бабочек и гусениц, которые были превосходно гравированы».

Цветение банана

Ее особенно волновали бабочки — своей неземной красотой, своей особенной жизнью, своим восхитительным, волшебным появлением на свет, и поэтому Мария Сибилла неделями, минута за минутой, наблюдала за развитием коконов и зарисовывала каждое изменение, с невиданной для того времени кинематографической точностью воспроизводя рождение бабочки.

Богатый мир бабочек заставлял порой Марию Сибиллу запечатлевать их красоту не только красками, но и словами, восклицая:

Иоганна Сибилла, мать Мериан, устроила небольшую мастерскую по производству шелка. Это несколько экзотическое для европейца занятие нашло горячую поддержку всей семьи. В саду были высажены шёлковые деревья, а в просторном закрытом помещении содержались черви. Иоганна Сибилла поручила своей старшей дочери доставлять «шёлковым» питомцам корм и сортировать их при помощи бумажных кульков. Возможно, любая другая девочка с ужасом выполняла бы эти обязанности, но только не Мария Сибилла. Она уже имела дело с препарированными бабочками, тщательно перерисовывая причудливые извивы их окраски, и знакомство с миром насекомых живо увлекло её воображение.

В нюрнбергский период Мериан создаёт невыгорающие и водостойкие красители и в своей мастерской принимается расписывать скатерти. Украшенные модными в то время мотивами — цветами, птицами, травами, деревьями — изделия Марии Сибиллы прекрасно смотрелись с обеих сторон ткани и благодаря фантастическим свойствам красок не смывались при стирке и не выгорали на солнце. В городе Мериан стала самым престижным мастером художественно прикладных работ: дамы охотно демонстрировали скатерти её кисти, и считалось приличным заказать роспись в мастерской Марии Сибиллы.

Так случилось, что совсем незадолго до смерти художницы о ее работах узнал бывший в то время в Амстердаме Петр Первый. Ее акварели ему так понравились, что после смерти художницы он велел приобрести значительную их часть и привез с собой в Петербург. Личный врач Петра Первого Роберт Арескин купил на свои деньги и тоже привез в Петербург научный дневник или “Studienbuch” художницы. Эти сокровища и по сей день хранятся в академических собраниях Петербурга.

Из XVII века до современников дошло немало имён блестящих женщин - любовниц королей, сластолюбивых властительниц, красавиц, покорявших сердца умнейших "мужей", но имя нашей героини, по непонятным причинам, скромно пребывает в тени ярких имён её современниц, более удачливых в посмертной славе. А ведь это совершенно несправедливо. Мария Сибилла, конечно, не вершила судьбы Европы и не отличалась искусством в постели начинать войны и заключать перемирия, однако её жизнь насыщена многими необычайными приключениями и весьма авантюрными поступками, а наследие Мериан - гораздо значительнее для культуры человечества, чем "эпохальное" для своего времени решение какой-нибудь правительницы.

Её имя знали и чтили коллекционеры и садоводы, художники и книгоиздатели, путешественники и учёные. Мария Сибилла была одной из первых женщин, дерзнувших посвятить себя научной деятельности, а из наук - избрать ту, которую многие презирали. Всю жизнь она изучала "омерзительных тварей" (как тогда называли насекомых), стремясь познать их и облагородить своим искусством. Ей принадлежала заслуга детального красочного изображения и популяризации явления метаморфоза насекомых. Она, пожалуй, впервые сумела соединить высокое искусство с целями биологической науки, заставить их послужить друг другу.

Три страны считают Мериан своей соотечественницей: она была дочерью голландки, училась у художников утрехтской школы и провела в Нидерландах двадцать пять лет жизни. Швейцарские искусствоведы и историки, не сомневаясь, называют её своей художницей: ведь её отец - выходец из Швейцарии.

Фактически воспитанием и образованием Марии Сибиллы занимался второй муж матери - голландский художник Марель, который, впрочем, первым заметил талант своей падчерицы и стал учить её рисованию. Нидерланды середины XVII века с ума сходили по всему, что касалось цветов; луковицы редких тюльпанов ценились так же высоко, как чистые бриллианты, мастерицы самых лучших фамилий соревновались в вышивании композиций по флористике, а у художников в чести были цветочные натюрморты. Отчим Марии Сибиллы слыл в Германии едва ли не лучшим представителем "заморского" увлечения "цветочными картинками", и потому неудивительно, что наша героиня весьма успешно овладевала мастерством писания красочных букетов.

В доме, где подрастала Мериан, не знали беспорядка и суматохи. Педантичная мать Марии Сибиллы приучала дочерей к труду и рациональному ведению хозяйства. Ни о какой творческой богеме в их среде и не слышали, а художники того времени больше чувствовали себя мастеровыми и экспериментаторами, чем "гениальными творцами". Иоганна Сибилла, мать Мериан, устроила небольшую мастерскую по производству шелка. Это несколько экзотическое для европейца занятие нашло горячую поддержку всей семьи.

Семнадцатилетняя Мериан вышла замуж за ученика отчима - Иоганна Андреаса Графа, который в пору "жениховства" казался талантливым и подающим надежды живописцем - сам император Леопольд I счёл возможным заказать молодому художнику свой парадный портрет, - однако в семейной жизни обнаружил полную непрактичность, которая постепенно разрушила все его юношеские амбиции. По переезде в Нюрнберг, родной город Графа, несмотря на оставленные в наследство типографию и мастерскую, Мария Сибилла почувствовала, что тиски материальных затруднений все теснее сжимаются на "горле" их семьи. Обстоятельства вынудили юную мать семейства (Мериан имела уже дочь) взять на себя заботу о добывании средств к существованию. Тут ей и пригодились экзотические таланты и коммерческая смётка.

Одновременно у Марии Сибиллы формировались склонности натуралиста-наблюдателя. "Цветочки" занимали Мериан постольку, поскольку они приносили весомый финансовый доход, но тайной страстью молодой женщины стали насекомые. Возможно, флюиды Нового времени с его неожиданно пробудившимся интересом к живой природе проникли в душу Мериан, возможно, тут подействовало нечто, что попросту зовётся "даром", но Мария Сибилла, имевшая лишь традиционно женское домашнее образование, постепенно становилась заправским учёным-энтомологом.

В саду Мериан собирала гусениц и приносила их в дом для наблюдений, а однажды она взяла в дом мёртвую мышь, чтобы изучать червей и личинок в её тушке. В своём дневнике она записала: "Однажды в Нюрнберге мне принесли трех молодых жаворонков, которых я умертвила. Через три часа, когда я стала их потрошить, я нашла в них семнадцать толстых личинок. У них не было ног. На другой день они превратились в коричневые яйца. 26-го августа из них вышло много синих и зелёных мух. Мне очень трудно было их поймать. Я поймала только пять, остальные улетели". Согласитесь, что только научный азарт может заставить женщину стать столь небрезгливой.

В 1674 году Мериан приступает к систематическому исследованию насекомых.