Евгений Шварц

СКАЗКА О ПОТЕРЯННОМ ВРЕМЕНИ

Жил-был мальчик, по имени Петя Зубов. Учился он в третьем классе четырнадцатой школы и все время отставал, и по русскому письменному, и по арифметике, и даже по пению.

– Успею! – говорил он в конце первой четверти. – Во второй вас всех догоню.

А приходила вторая – он надеялся на третью. Так он опаздывал да отставал, отставал да опаздывал и не тужил. Все «успею» да «успею».

И вот однажды пришел Петя Зубов в школу, как всегда с опозданием. Вбежал в раздевалку. Шлепнул портфелем по загородке и крикнул:

– Тетя Наташа! Возьмите мое пальтишко!

А тетя Наташа спрашивает откуда-то из-за вешалок:

– Кто меня зовет?

– Это я. Петя Зубов, – отвечает мальчик.

– А почему у тебя сегодня голос такой хриплый? – спрашивает тетя Наташа.

– А я и сам удивляюсь, – отвечает Петя. – Вдруг охрип ни с того ни с сего.

Вышла тетя Наташа из-за вешалок, взглянула на Петю, да как вскрикнет:

– Ой!

Петя Зубов тоже испугался и спрашивает:

– Тетя Наташа, что с вами?

– Как что? – отвечает тетя Наташа. – Вы говорили, что вы Петя Зубов, а на самом деле вы, должно быть, его дедушка.

– Какой же я дедушка? – спрашивает мальчик. – Я – Петя, ученик третьего класса.

– Да вы посмотрите в зеркало! – говорит тетя Наташа.

Взглянул мальчик в зеркало и чуть не упал. Увидел Петя Зубов, что превратился он в высокого, худого, бледного старика. Выросла у него седая окладистая борода, усы. Морщины покрыли сеткою лицо.

Смотрел на себя Петя, смотрел, и затряслась его седая борода.

Крикнул он басом:

– Мама! – и выбежал прочь из школы.

Бежит он и думает:

«Ну уж если и мама меня не узнает, тогда все пропало».

Прибежал Петя домой и позвонил три раза.

Мама открыла ему дверь.

Смотрит она на Петю и молчит. И Петя молчит тоже. Стоит, выставив свою седую бороду, и чуть не плачет.

– Вам кого, дедушка? – спросила мама наконец.

– Ты меня не узнаешь? – прошептал Петя.

– Простите – нет, – ответила мама.

Отвернулся бедный Петя и пошел куда глаза глядят.

Идет он и думает:

– Какой я одинокий, несчастный старик. Ни мамы, ни детей, ни внуков, ни друзей… И главное, ничему не успел научиться. Настоящие старики – те или доктора, или мастера, или академики, или учителя. А кому я нужен, когда я всего только ученик третьего класса? Мне даже и пенсии не дадут – ведь я всего только три года работал. Да и как работал – на двойки да на тройки. Что же со мною будет? Бедный я старик! Несчастный я мальчик! Чем же все это кончится?

Так Петя думал и шагал, шагал и думал, и сам не заметил, как вышел за город и попал в лес. И шел он по лесу, пока не стемнело.

«Хорошо бы отдохнуть», – подумал Петя и вдруг увидел, что в стороне, за елками, белеет какой-то домик. Вошел Петя в домик – хозяев нет. Стоит посреди комнаты стол. Над ним висит керосиновая лампа. Вокруг стола – четыре табуретки. Ходики тикают на стене. А в углу горою навалено сено.

Лег Петя в сено, зарылся в него поглубже, согрелся, поплакал тихонько, утер слезы бородой и уснул.

Просыпается Петя – в комнате светло, керосиновая лампа горит под стеклом. А вокруг стола сидят ребята – два мальчика и две девочки. Большие окованные медью счеты лежат перед ними. Рабята считают и бормочут.

– Два года, да еще пять, да еще семь, да еще три… Это вам, Сергей Владимирович, а это ваши, Ольга Капитоновна, а это вам, Марфа Васильевна, а это ваши, Пантелей Захарович.

Что это за ребята? Почему они такие хмурые? Почему кряхтят они, и охают, и вздыхают, как настоящие старики? Почему называют друг друга по имени-отчеству? Зачем собрались они ночью здесь, в одинокой лесной избушке?

Замер Петя Зубов, не дышит, ловит каждое слово. И страшно ему стало от того, что услышал он.

Не мальчики и девочки, а злые волшебники и злые волшебницы сидели за столом! Вот ведь как, оказывается, устроено на свете: человек, который понапрасну теряет время, сам не замечает, как стареет. И злые волшебники разведали об этом и давай ловить ребят, теряющих время понапрасну. И вот поймали волшебники Петю Зубова, и еще одного мальчика, и еще двух девочек и превратили их в стариков. Состарились бедные дети, и сами того не заметили – ведь человек, напрасно теряющий время, не замечает, как стареет. А время, потерянное ребятами, – забрали волшебники себе. И стали волшебники малыми ребятами, а ребята – старыми стариками.

Как быть?

Что делать?

Да неужели же не вернуть ребятам потерянной молодости?

Подсчитали волшебники время, хотели уже спрятать счеты в стол, но Сергей Владимирович, главный из них, – не позволил. Взял он счеты и подошел к ходикам. Покрутил стрелки, подергал гири, послушал, как тикает маятник, и опять защелкал на счетах. Считал, считал он, шептал, шептал, пока не показали ходики полночь. Тогда смешал Сергей Владимирович костяшки и еще раз проверил, сколько получилось у него.

Потом подозвал он волшебников к себе и заговорил негромко:

– Господа волшебники! Знайте – ребята, которых мы превратили сегодня в стариков, еще могут помолодеть.

– Как?— воскликнули волшебники.

– Сейчас скажу, – ответил Сергей Владимирович.

Он вышел на цыпочках из домика, обошел его кругом, вернулся, запер дверь на задвижку и поворошил сено палкой.

Петя Зубов замер, как мышка.

Но керосиновая лампа светила тускло, и злой волшебник не увидел Пети. Подозвал он остальных волшебников к себе поближе и заговорил негромко:

– К сожалению, так устроено на свете: от любого несчастья может спастись человек. Если ребята, которых мы превратили в стариков, разыщут завтра друг друга, придут ровно в двенадцать часов ночи сюда к нам и повернут стрелку ходиков на семьдесят семь кругов обратно, то дети снова станут детьми, а мы погибнем.

Помолчали волшебники. Потом Ольга Капитоновна сказала:

– Откуда им все это узнать?

А Пантелей Захарович проворчал:

– Не придут они сюда к двенадцати часам ночи. Хоть на минуту, да опоздают.

А Марфа Васильевна пробормотала:

– Да куда им! Да где им! Эти лентяи до семидесяти семи и сосчитать не сумеют, сразу собьются.

– Так-то оно так, – ответил Сергей Владимирович. – А все-таки пока что держите ухо востро. Если доберутся ребята до ходиков, тронут стрелки – нам тогда и с места не сдвинуться. Ну, а пока нечего время терять, – идем на работу.

И волшебники, спрятав счеты в стол, побежали, как дети, но при этом кряхтели, охали и вздыхали, как настоящие старики.

Дождался Петя Зубов, пока затихли в лесу шаги. Выбрался из домика. И, не теряя напрасно времени, прячась за деревьями и кустами, побежал, помчался в город искать стариков школьников.

Город еще не проснулся. Темно было в окнах, пусто на улицах, только милиционеры стояли на постах. Но вот забрезжил рассвет. Зазвенели первые трамваи. И увидел наконец Петя Зубов – идет не спеша по улице старушка с большой корзинкой.

Подбежал к ней Петя Зубов и спрашивает:

– Скажите, пожалуйста, бабушка, – вы не школьница?

– Что, что? – спросила старушка сурово.

– Вы не третьеклассница? – прошептал Петя робко.

А старушка как застучит на Петю ногами да как замахнется на Петю корзинкой. Еле Петя ноги унес. Отдышался он немного – дальше пошел. А город уже совсем проснулся. Летят трамваи, спешат на работу люди. Грохочут грузовики – скорее, скорее надо сдать грузы в магазины, на заводы, на железную дорогу. Дворники счищают снег, посыпают панель песком, чтобы пешеходы не скользили, не падали, не теряли времени даром. Сколько раз видел все это Петя Зубов и только теперь понял, почему так боятся люди не успеть, опоздать, отстать.

Оглядывается Петя, ищет стариков, но ни одного подходящего не находит. Бегут по улицам старики, но сразу видно – настоящие, не третьеклассники.

Вот старик с портфелем. Наверное, учитель. Вот старик с ведром и кистью – это маляр. Вот мчится красная пожарная машина, а в машине старик – начальник пожарной охраны города. Этот, конечно, никогда в жизни не терял времени понапрасну.

Ходит Петя, бродит, а молодых стариков, старых детей, – нет, как нет. Жизнь кругом так и кипит. Один он, Петя, отстал, опоздал, не успел, ни на что не годен, никому не нужен.

Ровно в полдень зашел Петя в маленький скверик и сел на скамеечку отдохнуть.

И вдруг вскочил.

Увидел он – сидит недалеко на другой скамеечке старушка и плачет.

Хотел подбежать к ней Петя, но не посмел.

– Подожду! – сказал он сам себе.— Посмотрю, что она дальше делать будет.

А старушка перестала вдруг плакать, сидит, ногами болтает. Потом достала из одного кармана газету, а из другого кусок ситного с изюмом. Развернула старушка газету, – Петя ахнул от радости: «Пионерская правда»! – и принялась старушка читать и есть. Изюм выковыривает, а самый ситный не трогает.

Кончила старушка читать, спрятала газету и ситный и вдруг что-то увидала в снегу. Наклонилась она и схватила мячик. Наверное, кто-нибудь из детей, игравших в сквере, потерял этот мячик в снегу.

Оглядела старушка мячик со всех сторон, обтерла его старательно платочком, встала, подошла не спеша к дереву и давай играть в трешки.

Бросился к ней Петя через снег, через кусты. Бежит и кричит:

– Бабушка! Честное слово, вы школьница!

Старушка подпрыгнула от радости, схватила Петю за руки и отвечает:

– Верно, верно! Я ученица третьего класса Маруся Поспелова. А вы кто такой?

Рассказал Петя Марусе, кто он такой. Взялись они за руки, побежали искать остальных товарищей. Искали час, другой, третий. Наконец зашли во второй двор огромного дома. И видят: за дровяным сараем прыгает старушка. Нарисовала мелом на асфальте классы и скачет на одной ножке, гоняет камешек.

Бросились Петя и Маруся к ней.

– Бабушка! Вы школьница?

– Школьница, – отвечает старушка. – Ученица третьего класса, Наденька Соколова. А вы кто такие?

Рассказали ей Петя и Маруся, кто они такие. Взялись все трое за руки, побежали искать последнего своего товарища.

Но он как сквозь землю провалился. Куда только ни заходили старики – и во дворы, и в сады, и в детские кино, и в Дом Занимательной Науки – пропал мальчик, да и только.

А время идет. Уже стало темнеть. Уже в нижних этажах домов зажегся свет. Кончается день. Что делать? Неужели все пропало?

Вдруг Маруся закричала:

– Смотрите! Смотрите!

Посмотрели Петя и Наденька и вот что увидели: летит трамвай, девятый номер. А на «колбасе» висит старичок. Шапка лихо надвинута на ухо, борода развевается по ветру. Едет старик и посвистывает. Товарищи его ищут, с ног сбились, а он катается себе по всему городу и в ус не дует!

Бросились ребята за трамваем вдогонку. На их счастье, зажегся на перекрестке красный огонь, остановился трамвай.

Схватили ребята «колбасника» за полы, оторвали от «колбасы».

– Ты школьник? – спрашивают.

– А как же? – отвечает он. – Ученик второго класса, Зайцев Вася. А вам чего?

Рассказали ему ребята, кто они такие.

Чтобы не терять времени даром, сели они все четверо в трамвай и поехали за город к лесу.

Какие-то школьники ехали в том же трамвае. Встали они, уступают нашим старикам место.

– Садитесь, пожалуйста, дедушки, бабушки.

Смутились старики, покраснели и отказались.

А школьники, как нарочно, попались вежливые, воспитанные, просят стариков, уговаривают:

– Да садитесь же! Вы за свою долгую жизнь наработались, устали. Сидите теперь, отдыхайте.

Тут, к счастью, подошел трамвай к лесу, соскочили наши старики – и в чащу бегом.

Но тут ждала их новая беда. Заблудились они в лесу.

Наступила ночь, темная, темная. Бродят старики по лесу, падают, спотыкаются, а дороги не находят.

– Ах, время, время! – говорит Петя. – Бежит оно, бежит. Я вчера не заметил дороги обратно к домику – боялся время потерять. А теперь вижу, что иногда лучше потратить немножко времени, чтобы потом его сберечь.

Совсем выбились из сил старички. Но, на их счастье, подул ветер, очистилось небо от туч и засияла на небе полная луна.

Влез Петя Зубов на березу и увидел – вон он, домик, в двух шагах белеют его стены, светятся окна среди густых елок.

Спустился Петя вниз и шепнул товарищам:

– Тише! Ни слова! За мной!

Поползли ребята по снегу к домику. Заглянули осторожно в окно.

Ходики показывают без пяти минут двенадцать. Волшебники лежат на сене, берегут украденное время.

– Они спят! – сказала Маруся.

– Тише! – прошептал Петя.

Тихо-тихо открыли ребята дверь и поползли к ходикам. Без одной минуты двенадцать встали они у часов. Ровно в полночь протянул Петя руку к стрелкам и – раз, два, три – закрутил их обратно, справа налево.

С криком вскочили волшебники, но не могли сдвинуться с места. Стоят и растут, растут. Вот превратились они во взрослых людей, вот седые волосы заблестели у них на висках, покрылись морщинами щеки.

– Поднимите меня, – закричал Петя. – Я делаюсь маленьким, я не достаю до стрелок! Тридцать один, тридцать два, тридцать три!

Подняли товарищи Петю на руки. На сороковом обороте стрелок волшебники стали дряхлыми, сгорбленными старичками. Все ближе пригибало их к земле, все ниже становились они. И вот на семьдесят седьмом и последнем обороте стрелок вскрикнули злые волшебники и пропали, как будто их не было на свете.

Посмотрели ребята друг на друга и засмеялись от радости. Они снова стали детьми. С бою взяли, чудом вернули они потерянное напрасно время.

Они-то спаслись, но ты помни: человек, который понапрасну теряет время, сам не замечает, как стареет.

Поэтические миниатюры об осени

Автор: Пришвин Михаил Михайлович

Рассказы про осень

Птицы и листья

В лучах солнца, проникающих в лес осенний, не поймешь, где листья и где птицы летят.

А на большой лесной поляне и упавшие листья не находят покоя: одни, как мыши, перебегают поляну, другие хороводом кружатся, вихрятся, носятся и, когда попадают в течение ветра над лесом, опрометью мчатся под синими, почти черными тучами и между ними голубыми сияющими небесными полянками, и тут уже не поймешь, где листья мчатся, а где перелетные птички.

Папоротник еше совсем зеленый стоял, но его теперь доверху завалило листвой, ароматной, шумящей под ногой.

Последние грибы

Ветер разлетелся, липа вздохнула и как будто выдохнула из себя миллион золотых листиков. Ветер еще разлетелся, рванул со всей силой — и тогда разом слетели все листья, и остались на старой липе, на черных ее ветвях только редкие золотые монетки.

Так поиграл ветер с липой, подобрался к туче, дунул, и брызнула туча и сразу вся разошлась дождем.

Другую тучу ветер нагнал и погнал, и вот из-под этой тучи вырвались яркие лучи, и мокрые леса и поля засверкали.

Рыжие листья засыпали рыжики, но я нашел немного и рыжиков, и подосиновиков, и подберезовиков.

Это и были последние грибы.

Иван-да-Марья

Поздней осенью бывает иногда совсем как ранней весной: там белый снег, там черная земля. Только весной из проталин пахнет землей, а осенью снегом. Так непременно бывает: мы привыкаем к снегу зимой, и весной нам пахнет землей, а летом мы принюхиваемся к земле, и поздней осенью пахнет нам снегом.

Редко, бывает, проглянет солнце на какой-нибудь час, но зато какая же это радость! Тогда большое удовольствие доставляет нам какой-нибудь десяток уже замерших, но уцелевших от бурь листьев на иве или очень маленький голубой цветок под ногой.

Наклоняюсь к голубому цветку и с удоюльствием узнаю в нем Ивана: это один Иван остался от прежнего двойного цветка, всем известного Ива-на-да-Марья.

По правде говоря, Иван не настоящий цветок. Он сложен из очень мелких кудрявых листков, и только цвет его фиолетовый, за то его и называют цветком. Настоящий цветок с пестиками и тычинками только желтая Марья. Это от Марьи упали на эту осеннюю землю семена, чтобы в новом году опять покрыть землю Иванами и Марьями.

Дело Марьи много труднее, вот, верно, потому она и опала раньше Ивана.

Но мне нравится, что Иван перенес морозы и даже заголубел. Провожая глазами голубой цветок осени, я говорю потихоньку:

— Иван, Иван, где теперь твоя Марья?

Разлука

Какое чудесное утро: и роса, и грибы, и птицы... Но только ведь это уже осень. Березки желтеют, трепетная осина шепчет:
«Нет опоры в поэзии: роса высохнет, птицы улетят, тугие грибы все развалятся в прах... Нет опоры...» И так надо мне разлуку принять и куда-то лететь вместе с листьями.

Городецкая роспись

Городецкая роспись необычная,
Композиция здесь симметричная.
В букеты собраны цветы необычной красоты.
Рисунки яркие мерцают,
Оживка белая их оживляет.

Городецкая роспись - это один из традиционных декоративных промыслов и стоит в ряду самых высоких достижений народнго искусства России.

Никогда ни с чем не спутаешь радостных красок городецкой росписи, ее вороных коней с поджатой крючком ногой и лебединой шеей, ее птиц с диковинными хвостами в виде крыла бабочки. Кони всегда изображаются в профиль, а люди — только анфас. И все это - в окружении роскошных цветочных гирлянд.

Городецкая роспись символична. Конь в ней - символ богатства, птица - символ счастья, а цветы - здоровья и процветания в делах. Сюжетами старинной городецкой росписи были всадники на конях, барышни в кринолинах, свадьбы, застолья, чаепития и другие торжественные сцены из жизни горожан. Но от того что изображалось все это крестьянскими художниками, создался чрезвычайно своеобразный стиль росписи, в котором помпезность и вычурность городских элементов наивно перемешаны с простодушием и искренностью, свойственными простому народу.

История городецкой росписи

Родиной городецкой росписи стало Поволжье, а именно села и деревни Хлебаиха, Курцево, Косково, Савино, Букино и другие, расположенные по берегам притока Волги чистой и светлой речушки Узолы. Там крестьяне нескольких деревень расписывали прялки и отвозили продавать свои изделия на нижегородскую ярмарку. Поэтому и роспись сперва называлась нижегородской. Точнее, еще до появления этой росписи прялки украшались резьбой. Со временем резьбу стали слегка подкрашивать — для большей нарядности, а позже резьба на прялках была полностью вытеснена росписью.

Река Узола

Почему же роспись назвали гродецкой?

Название "городецкая" зазвучало лишь в 1930-х годах после появления работ однго из самых известных исследователей народной культуры В.М. Василенко. В более ранних изданиях речь идет о "нижегородской росписи" или о "курцевских красильщиках". Новое название закрепилось, поскольку Городец был главным рынком сбыта узольской расписной утвари и также имел мастерские по росписи дерева. Но самое главное: именно с ним, его бытом, нарвами, образами начиная с середины XIX века связано само содержание росписи. Знаменитая узольская роспись выросла на основе всей художественной культуры Городца и его окрестностей, история которой насчитывает более восьми столетий.

Вид Городца с Волги. Середина XIX в.

Городец с давних пор славится "глухой" резьбой по дереву, так как больше всего было умельцев, работавших с деревом. Лес предоставлял дешевый материал, который всегда был под рукой. Создается эта резьба топором и долотом.

Яркие страницы истории возникшего здесь народного промысла связаны с деятельностью Петра I по созданию русского военного флота. Каждый корабль непременно украшался деревянной резьбой, демонстрируя как военную мощь России, так и художественный талант населявших ее народов. В течение XVIII века строительство кораблей переместилось ближе к завоеванным берегам морей. Талантливым мастерам пришлось искать новое применение накопленному опыту. Одни стали вырезать ложки, другие точили миски и чашки, а третьи - изготавливали орудия труда для прядения и ткачества. Особую популярность завоевали донца для прялок, которые и украшались. Донце прялки - это сиденье, которое не было видно во время работы. Зато, окончив прясть, крестьянка вешала донце на стенку, и оно становилось украшением скромного быта.

Донца прялки

Где сейчас увидишь прялку? Только в музее. Прялка состоит из гребня, донца и веретена. Донце - это широкая доска, на которой сидела пряха. Донца прялок расписывали. После работы, веретёна складывали в короб, а донца вешали на стену, как картину.

Собранные в музеях образцы прялок показывают как менялась техника украшения донца с конца XVIII до начала XX века. На смену резьбе пришла инкрустация из кусочков мореного дуба, а за ней - роспись, которую можно выполнить легче и быстрее.


Расцвет городецкой росписи связывают с приездом в 1870 г. из Городца в деревню Курцево иконоеисца Огуречникова, которого пригласили подновить живопись местной церкви. Именно он помог местным мастерам освоить живописные приемы издавна применявшиеся в написании икон: способы наложения слоев красок, "оживки" белилами - все то, что придает живописи законченность и выразительность. Мастера давно уже применяли подкраску инкрустированных предметов, поэтому были готы воспринять живописную технику. В конце XIX века появился дешевый ситец фабирчного производства, который заменил ткани ручного изготовления. Так необходимые для ручного производства тканей донца, гребни, веретенца стали ненужными на фабриках. Выполненные с любовью и талантом лучшие образцы прялок заняли достойное место в музеях и стали примером для следующих поколений.

Н.Н. Носкова. Икона Божией Матери "Неувядаемый цвет". 2005 г. Традиции старых мастеров иконописи живы и сегодня. На фабрике "Городецкая роспись" работает иконописная мастерская. Известный иконописный сюжет написан с использованием городецкого орнамента.

Позже начали расписывать не только прялки, но и всевозможные предметы из крестьянского быта - лукошки, солонки, деревянные игрушки, короба для хранения пряжи и многие другие изделия. Цвета Городецкой росписи всегда были яркими, сочными, все изделия обязательно украшались пышными букетами цветов, напоминавших розы, ромашки. В процессе развития промысла (к концу девятнадцатого века в нем были задействованы жители десятка деревень), рисунок росписи также дополнялся новыми сюжетами. Появились персонажи из народных сказок, сцены из городской жизни, всевозможные "чаепития" и гуляния".
Городецкая роспись в наше время

К началу XX века промысел потихоньку пришел в упадок, а вскоре и вовсе прекратил свое существование. Восстанавливаться Городецкая роспись начала только в 30-х годах, когда открылась мастерская живописцев. Позже, уже в 50-е годы, образовалась артель. В наши дни наследие старых мастеров и их лучшие традиции стремятся возродить художники, работающие на фабрике «Городецкая роспись» в г. Городце, которая была создана в 1960 году. К счастью, старинная поволжская роспись сейчас находится в надежных руках талантливых современных художниц. Пятеро из них - Лауреаты премии имени Репина. Это - высшая награда для художников нашей страны. Имена этих художников: Беспалова Л.Ф., Кубаткина Л.А., Касатова Ф.Н., Рукина Т.М., Соколова А.В. Было время, городецкая роспись едва не погибла, но нашлись добрые и талантливые люди, возродившие ее. Они - наша национальная гордость. В наше время в Городце в художественной мастерской работают мастера и обучают своих учеников.

Городецкая роспись

Городецкая роспись необычная,
Композиция здесь симметричная.
В букеты собраны цветы необычной красоты.
Рисунки яркие мерцают,
Оживка белая их оживляет.

О намешивании красок для городецкой росписи

Мы с вами уже условились, что будем осуществлять свою городецкую роспись гуашевыми красками. Проделайте несложный эксперимент. Возьмите листок бумаги и нанесите на него по одному мазку краски из каждой баночки гуаши, которые имеются в наборе. Теперь оглядите критически получившуюся палитру гуашевых красок. Не правда ли, получилась унылая гамма? Нечего и мечтать сделать приличную роспись «под городец», используя только эти цвета. Чтобы получить жизнерадостную, гармоничную цветовую гамму, присущую городецкой росписи, нам придется немного повозиться над смешиванием красок. Мы должны из набора гуаши получить пока что три новых краски: светло-голубую, светло-розовую и городецкую зеленую (т.е. зеленую с теплым «болотным» оттенком).

Итак, начинаем перемешивать. Возьмите две чистых баночки из-под гуаши. В обе баночки положите по пол-ложки белой краски (белила цинковые) и добавьте в одну баночку немного кобальта синего светлого (ярко-голубая краска), а в другую — немного киновари. Правда, киновари может не оказаться, тогда придется обойтись тем, что есть в наборе гуаши — алой краской. Хорошенько размешайте. Если краски густоватые, подлейте по 2-3 капельки воды. Опять размешайте. Получились две новые краски: нежно-голубая и нежно-розовая. Но мы будем называть их так: голубой разбел и розовый разбел.

Проследите, чтобы при намешивании этих разбелов кисти, краски и баночки были совершенно чистыми, тогда и разбелы получатся яркими, чистыми, светоносными. Очень часто случается, что при намешивании розового разбела с белой краске, добавляют не алую, а краплак, и тогда разбел нежно розового цвета не получается, а выходит синюшная краска. Но поскольку мы этого делать не собираемся, то неудачный разбел придется выбросить и намешать новый, уже с добавлением алой или киновари. Теперь, если разбелы ваши получились хорошими, закройте их плотно крышками и поставьте в свой набор гуаши. Вы будете ими пользоваться постоянно.

Кроме этих двух разбелов нам надо намешать городецкую зеленую краску, которой делают подмалевки листьев. Для своей росписи «под городец» мы будем использовать пять красок: черную, белую, алую, краплак и кобальт синий. Это те цвета, которые будем использовать в росписи без намешивания.

Три краски желтая, окись хрома и охра красная выделины в особую группу, потому что они в росписи не используются, но из них намешиваются новые оттенки красок, характерные для городецкой росписи. Рассмотрим одну, которая получается смешиванием этих трех красок. Итак, опять берем пустую баночку из-под гуаши. Кладем в нее пол-ложки желтой гуаши, добавляем капельку красной охры и немного окиси хрома (темно-зеленой краски); перемешиваем, пробуем на листке бумаги — должна получиться краска тепло-зеленого болотного оттенка. Это и есть городецкая зеленая краска. Краска должна быть сметанообразной. Закройте баночку плотной крышкой и следите, чтобы она не пересыхала. Если она станет гуще, чем вам нужно, подливайте в нее понемногу воды. Поставьте баночку с этой краской в ваш набор. Так же, как и разбелы, она будет необходима вам в работе.

Еще одно замечание. Понятно, что у всех, кто станет намешивать краску, получатся очень различающиеся оттенки городецкой зеленой, поэтому, изменяя количество составляющих красок, получите тот оттенок городецкой зеленой, который больше всего нравится вам. Это будет ваша городецкая зеленая. И все-таки есть общий для всех совет: желтой берите побольше, а зеленой — поменьше, от этого городецкая зеленая будет легче, воздушней, и на ней будут хорошо смотреться черные оживки. Если уж вы намешали краску темноватую, то оживки на ней могут быть и желтыми.

Городецкая роспись

Городецкая роспись необычная,
Композиция здесь симметричная.
В букеты собраны цветы необычной красоты.
Рисунки яркие мерцают,
Оживка белая их оживляет.

Использование изделий с городецкой росписью

Расписные изделия используются по своему прямому назначению. При этом разделочные доски, солонки, хлебницы прекрасно украсят любую кухню.

В шкатулках хранятся украшения, а мебель с Городецкой росписью сделает уютным любое помещение. Но, используя в интерьере мебель и изделия с Городецкой росписью, нужно учитывать, что в самой росписи множество ярких красок, а значит, помещение не нужно дополнительно перегружать насыщенными цветами.

Среди расписной мебели предстоит жить, а значит, она не должна быть очень назойливой. Поэтому нужно подбирать изделия, продумывая, как они впишутся в контекст помещения.

Лучше, если изделия будет окружать спокойный однотонный интерьер, тогда сама роспись во всей полноте проявит свою красоту и нарядность.

По этой же причине не рекомендуют в одном помещении размещать слишком много различных изделий с Городецкой росписью.

И.К. Лебедев. Расписная ширма. 1935 г. НГИАМЗ. Музей истории художественных промыслов Нижегородской обл.

Л.Ф. Беспалова. На прогулке. Шкатулка. 1995 г. СПГИХМЗ. Эта небольшая изящная шкатулка по городецкой традиции расписана со всех сторон. Даже на внутренней стороне крышки изображена птица на букете цветов. Роспись выполнена на оранжево-коричневом фоне, который часто встречается в работах художницы.

Городецкая роспись

Городецкая роспись необычная,
Композиция здесь симметричная.
В букеты собраны цветы необычной красоты.
Рисунки яркие мерцают,
Оживка белая их оживляет.

Изделия с Городецкой росписью. Птицы

Рис. справа: Ф.Н. Касатова. Птицы. Панно. 1995 г. СПГИМЗ. Колористическое решение панно строится на нюансах цвета и тона. Завершенность и легкость узору придают нарядные белые и цветные оживки, выполненные слегка приглушенными красками.

Рис. слева: А.Е. Коновалов. Птицы. Блюдо. 1970-е гг. Роспись по текстуре дерева (без предварительного нанесения фона) появилась на промысле в конце 1950-х гг. из-за экономических трудностей (недостатка краски). Она сохранилась до сих пор и стала своеобразным приемом, вводящим текстуру дерева в художественный строй произведения.

Рис. справа: Н.С. Приваловская. Разделочная доска. 1995 г.

Рис. слева: А.Е. Коновалов. Птицы. Детский стульчик. 1950-е гг. Городецкий историко-художественный музейный комплекс.

Что такое осень?

Это удивительная пора года, поэтические эпитеты для которой можно подбирать очень долго. Например, можно сказать так: осень - это романтическая драма. Или так: осень - это полупустой концертный зал после "летней" премьеры, или, осень - это легкая дымка печали в воздухе, таинственная пора, переполненная тоскливым очарованием. Совершенно точно можно сказать одно: Осень - благодатное время года для фотографов!

В это время года природа начинает заметно меняться - изменяется угол наклона солнечных лучей в течение дня, поэтому природа вокруг приобретает особые краски, более яркие, сочные и даже мистические. Небо становится синее и более "глубоким", появляется очень заметный контраст между зелеными, желтыми, коричневыми, красными листьями на деревьях, буйство красок в эту пору года в самом разгаре, все это позволяет сделать осенью действительно зрелищные фотографии: еле заметны самые  первые изменения цвета листьев, но есть пара фото поздней осени, с довольно жуткими, заполненными туманом, уже полумертвыми, спящими лесами...

Хэллоуин 2015 - праздник 31 октября

Какого числа будет Хэллоуин? Когда наступит Хэллоуин? Этими вопросом часто задаются наши соотечественники, потому что этот древний кельтский праздник еще не очень прижился в нашей стране.
Дата Хэллоуина в 2015 году - 31 октября, а это означает, что уже совсем скоро наступит самый мрачный праздник года с тыквенным привкусом. Праздник свободы, разгула нечистой силы, веры в духов. Этим праздником мы встречаем зиму.
В ночь на первое ноября на несколько часов приоткрывается дверь в потусторонний мир, и всевозможная нечисть — вампиры, оборотни, демоны, злые духи — наводняет землю. Важно не только умилостивить их за пышным столом, но и после отпугнуть с помощью выдолбленной тыквы со свечкой.

Хэллоуин — один из древнейших праздников в мире. В нем переплелись кельтская традиция чествования злых духов и христианская — поклонения всем святым. История праздника Хэллоуин насчитывает тысячелетия, здесь и кельтский фестиваль Самайн, и римский День Помоны, и христианский День всех святых.

Столетия назад земли современной Великобритании и северной Франции населяли кельтские племена. Они были язычниками и как верховное божество почитали бога Солнца. Кельты делили год на две части — зимнюю и летнюю. Зимой бог Солнца находился в плену у Самайна — властелина мертвых и князя тьмы.

Праздник Самайна. который отмечался 1 ноября, — это время, когда начинается зима. В это время лето сменяется зимой, день — ночью, жизнь — смертью. Все барьеры между материальным и сверхъестественным мирами устраняются, и ворота между ними открываются на одну ночь. Все нереализованные надежды и планы умерших вновь возвращались на землю, а их души спускались к родному очагу.

Души умерших могли принимать разные обличья, злые вселялись в животных, а самые опасные — в котов. Чтобы не стать добычей мертвых, люди гасили очаги в домах и наряжались как можно страшнее, надеясь распугать привидения, переползшие открытую границу. Духам выставляли угощение на улицу, чтобы они удовлетворились этим и не ломились в дом. В эту ночь делались предсказания, приносились в жертву животные, а потом каждый брал в свой дом язычок священного пламени, чтобы зажечь зимний очаг.

Друиды — кельтские жрецы — собирались в дубовых рощах на вершинах холмов, зажигали костры и приносили злым духам жертвы, чтобы умилостивить их. А по утрам друиды дарили людям угли от костров, чтобы те разжигали очаги своих домов. Огонь друидов согревал дома в течение долгой зимы и охранял дом от нечистой силы.
Ночью девушки гадали. Бросали два каштана в костер друидов. Если плоды будут сгорать рядом, то девушка будет жить в ладу и согласии с милым, если раскатятся в разные стороны — разойдутся их пути в разные стороны. Увидеть своего будущего мужа девушка могла, сев перед зеркалом в полночь с яблоком в руке.

У древних кельтов имелся еще один праздник, связанный с Хэллоуином, — Луна Охотника, последнее полнолуние перед Самайном. Считается, что это время наивысшего психического подъема, и в это время грань между мирами становится настолько тонкой, что многие сущности проходят через нее.

Христианские традиции Хэллоуина

В первом веке нашей эры римляне завоевали кельтские территории. За те 400 лет, которые они провели на землях кельтов, смешалось не только население, но и традиции: с Самайном соединились два римских праздника. Первый — Фералия, отмечавшийся в конце октября, нечто вроде дня поминовения усопших, и второй — в честь богини фруктов и деревьев Помоны. Ее символом было яблоко, и отсюда пошла современная хэллоуинская традиция устраивать игры с яблоками.
Христианство вытеснило друидов на территории Великобритании и стало господствующей религией, и в VII веке папа Бонифаций IV утвердил 1 ноября как День всех святых (All Hallows), в который полагалось прославлять святых и мучеников. А ночь накануне Дня всех святых стала называться All Hallow’s Eve. Со временем название редуцировалось до Hallowe’en и в конце концов до Halloween. С тех пор в праздновании этого дня языческая мистика непостижимым образом уживается с христианской.
В 1000 году церковь объявила 2 ноября Днем всех душ, в который полагалось поминать не святых, а простых умерших. Поминки устраивали по подобию Самайна — большие костры, шествия, переодевания в костюмы ангелов и дьяволов. Теперь все три даты — канун Дня всех святых (31 октября), День святых и День всех душ — называют Хэллоумасом (ср. Кристмас). К концу XIX века с мистическим уклоном Хэллоуина почти покончили, превратив его в общественный праздник.

Современные традиции Хэллоуина

Нынче от древнего языческого праздника остался набор забавных увлекательных традиций. В эту ночь принято одеваться в костюмы нечистой силы и устраивать маскарады и шествия. Что ж, нельзя упускать редкий шанс почувствовать себя ведьмой или демоном.
Люди ходят по барам, где устраиваются конкурсы на самый оригинальный и навороченный костюм. Устраивают свадьбы с соответствующим уклоном: когда брачующихся венчает Дракула, восставший из гроба, установленного прямо в мрачно оформленной часовенке.
В Нью-Йорке на Хэллоуин-парад собирается до двух миллионов человек, этот парад обычно освещается крупнейшими телеканалами и транслируется в прямом эфире. В Балтиморе проводится «метание тыквы», соревнования для студентов-физиков на лучшее изобретение, которое не даст тыкве расколоться при падении с десятого этажа.
Неотъемлемый символ Хэллоуина — тыквенная голова. Из тыквы удаляется внутренность, вырезается лицо и внутрь вставляется свеча. Тыква символизирует одновременно окончание сбора урожая, злобного духа и огонь, отпугивающий его. Так странно концентрируются древние поверья в одном предмете.
В эту ночь дети стучатся в дома с криком «Treat or trick!» — «Угощай или пожалеешь!». Если вы не принесете жертву, эти маленькие злые демоны могут жестоко пошутить над вами — например, вымазать сажей ручки двери.

Тыква на Хэллоуин

О скором приближении Хэллоуина всегда сигнализируют разнообразные атрибуты в виде тыквы, которые появляются в витринах и на прилавках магазинов. Вот уже сотни лет 31 октября Джек- фонарь — Jack-o-lanterns светится в каждом окне, отпугивая нечистую силу. О происхождении этого символа Хэллоуина рассказывает ирландская легенда.

...Однажды в канун Дня всех святых на пьяницу- кузнеца по прозвищу Скупой Джек, сидящего в баре, позарился сам дьявол. Кузнец согласился отдать ему душу, но только в обмен на кружку эля. Чтобы купить выпивку, дьяволу пришлось превратиться в монетку. Хитрый Джек положил шестипенсовик в карман, туда, где у него лежал серебряный крест. Замученный крестом дьявол умолял о пощаде, и Джек выпустил его, но сначала выторговал себе десять лет спокойной жизни.

Когда через десять лет дьявол явился снова, ирландец в последней просьбе заикнулся о яблочке. Когда дьявол встал ему на плечи, чтобы достать до яблоневой ветки, Джек быстро нацарапал на коре дерева крест. Дьявол завис в воздухе и в результате пообещал, что вообще не будет забирать к себе его душу. Наконец Джек умер. Бог, естественно, отказался поселить грешного пьяницу в раю. Дьявол встретил Джека на пороге преисподней. «Я не могу забрать твою душу», — сказал он. «Куда же мне идти?» — спросил Джек. «Туда, откуда пришел», — ответил дьявол. Вокруг была кромешная тьма... Джек попросил огня. И дьявол, вытащив из адова костра тлеющий уголь, выдал его Джеку и отправил скитаться по свету. С собой у ирландца была репа. Вырезав середину, он вставил туда адский уголек — чтобы не задуло ветром! — и отправился в свое вечное путешествие. Джек-фонарь до сих пор бродит по земле в ожидании Страшного суда и служит символом проклятой души.
В Ирландии и Шотландии страшные рожи, в которые потом вставляли свечки, вырезали из репы и картофелин, в Англии — из свеклы. С иммигрантами традиция перекочевала в Америку. Оказалось, что идеально на роль Джека- фонаря подходит уроженка континента тыква.

Мистика Хэллоуина

Жаль, что за этими развлечениями забывается древний смысл Хэллоуина. Этот праздник интригует загадочностью, своей мифической значимостью. Хэллоуин — это попытка понять связь между нашим и потусторонним мирами. Это ворота из одного мира в другой. Находясь между двумя мирами, они принадлежат им обоим — и ни одному из них. И еще это ворота в зиму.
Мы до сих пор склонны воспринимать зиму с неприязнью и отвращением. Кажется, что все живое умирает. Однако приход смерти по определению есть приход жизни. Белая пустыня, где живет Самайн, необычайно красива. Она освобождена от всего лишнего, наносного. Значит, пора сбросить груз забот и сует, накопившихся за лето и потерявших свое значение, следуя примеру деревьев, которые освобождаются от листьев, отживших свой срок. Ведь если деревья не сбросят их, мертвые листья не дадут им возможность вновь ожить весной.

В эту ночь Самайн открывает ворота в прошлое и будущее. Две стихии становятся доступны в настоящем. Это время, когда человек не ограничен клеткой своего времени и может осознать свое место в паутине вечности. Однако переход в другое пространство или время обычно бывает болезненным. Ворота хорошо охраняются. Ведьмы и демоны — герои Хэллоуина —  это тени хранителей врат. С нашей стороны бытия они кажутся пугающими воплощениями зла. Но если ворота пройдены, кого увидим мы, оглянувшись?..

Собака

Соба́ка (лат. Canis lupus familiaris) — домашнее животное, одно из наиболее распространённых (наряду с кошкой) «животных-компаньонов».

Первоначально домашняя собака была выделена в отдельный биологический вид (лат. Canis familiaris) Линнеем в 1758 году, в 1993 году реклассифицирована Смитсоновским институтом и Американской ассоциацией териологов в подвид волка (Canis lupus).

С зоологической точки зрения, собака — плацентарное млекопитающее отряда хищных семейства псовых.

Собаки известны своими способностями к обучению, любовью к игре, социальным поведением. Выведены специальные породы собак, предназначенные для различных целей: охоты, охраны, тяги гужевого транспорта и др., а также декоративные породы (например, болонка, пудель).

При необходимости разграничения по полу употребляются термины «кобе́ль» (самец) и «су́ка» (самка).

Происхождение и история одомашнивания

Имеется несколько гипотез происхождения собаки, наиболее вероятными её предками считаются волк и некоторые виды шакалов.

В суждениях учёных о предках домашней собаки присутствуют две точки зрения. Одни считают, что собаки — полифилетическая группа (происходящая от нескольких предков), другие придерживаются мнения, что все собаки произошли от одного предка (монофилетическая теория)[неавторитетный источник? 889 дней].

Этолог Конрад Лоренц, лауреат Нобелевской премии, выдвинул в своё время теорию о происхождении собак от волков и от шакалов, подчёркивая диаметральные различия между их характерами и повадками.

На происхождение собаки от волка указывают комплексные результаты сравнительного анализа хромосом, поведения, морфологии, вокализации и результаты молекулярно-генетического анализа

Ранний период одомашнивания

Собака принадлежит к древнейшим из всех домашних животных. Учёные сходятся на том, что собака была одомашнена в Старом Свете в эпоху верхнего палеолита; однако по поводу точного места, временно́го отрезка и причин одомашнивания собаки в научной среде до сих пор единого мнения нет. Наскальные изображения, рисунки и находки археологов позволяют учёным делать некоторые выводы и предположения. В Волго-Окском междуречье собака представлена на всём протяжении мезолита и, по мнению археологов, являлась единственным домашним животным. Мезолитические собаки отличались крупными размерами и мощными челюстями. Судя по следам разделки на костях, местное население употребляло собак в пищу. Использовались шкуры и кости (для изготовления игольников). Основная роль собаки этого периода — помощник на охоте.
Сценарии одомашнивания

Существуют разные сценарии начала одомашнивания волка. В одном из них инициатива одомашнивания волка принадлежала человеку, в другом — волк сам начал осваивать новую экологическую нишу вблизи стоянок первобытного человека, то есть происходило его «самоодомашнивание». Вероятно, её пионерами могли быть очень редкие, уникальные по поведению особи, наиболее толерантные к человеку. Первая группа таких животных могла быть сильно инбридирована и подвержена процессам генетического дрейфа. Размноженная в числе эта начальная популяция и могла, как предполагают некоторые учёные[5][8], дать миру всё разнообразие собак. Это предположение было выдвинуто на основании исследований мтДНК, которые выявили небольшое число митохондриальных родословных, что могло указывать на ограниченное число основателей одомашнивающих событий.

Но в то же время не было найдено корреляции между мт-гаплотипами и принадлежностью собак к породе. Это может служить свидетельством того, что породная дифференциация начиналась и происходила в генетически разнообразных популяциях примитивных пород, которые были широко распространены по всему миру. Исследования на уровне ядерной ДНК выявили большое генетическое разнообразие собак. Эти данные также предполагают, что генетический пул современных собак произошёл от разнообразного генного пула, что, в свою очередь, может указывать на многократные независимые события одомашнивания волка в разных местах и в разное время. Несмотря на то, что современные данные предполагают возникновение собак в Юго-Восточной Азии около 12—15 тыс. лет назад, в Западной России в это же время уже были дивергировавшие от волка собаки.

Пока точно нельзя сказать, то ли одомашнивание человеком волка вызвало расхождение собаки с её предком, то ли это расхождение стало результатом эволюционного пути собаки, предшествующего одомашниванию человеком. У второй точки зрения есть свои сторонники. Ими были биологи Раймонд и Лорна Коппингеры. Иными словами, согласно этой теории, человек не одомашнивал волка по собственной инициативе; первый шаг был сделан волками, по каким-либо причинам отвергнутыми основной стаей и перебравшимися ближе к человеческому жилью, где можно было прокормиться отбросами. Этим особям было необходимо не только не нападать на человека, но и завоёвывать его доверие и симпатию. То есть собака как бы «приручила сама себя».

Митье Жермонпре предполагает, что наши предки-охотники могли приручить щенков убитой волчицы. Канадский биолог Сьюзан Крокфорд (англ. Susan Crockford)) из университета Виктории полагает, что одомашнивание произошло самостоятельно.

Существуют находки окаменелых костей волка 100 тыс. лет до н. э., которые обнаружены в местах хозяйственной деятельности человека.

Фольклор

Фолькло́р (от англ. folk-lore — «народная мудрость») — народное творчество, чаще всего устное.

Художественная, коллективная, творческая деятельность народа, отражающая его жизнь, воззрения, идеалы, принципы; создаваемые народом и бытующие в народных массах поэзия (предание, песни, частушки, анекдоты, сказки, эпос), народная музыка (песни, инструментальные наигрыши и пьесы), театр (драмы, сатирические пьесы, театр кукол), танец, архитектура, изобразительное и декоративно-прикладное искусство.

Важнейшей особенностью фольклора в отличие от литературы и современной книжной культуры является его традиционализм и ориентация на устный способ передачи информации. Носителями обычно выступали сельские жители (крестьяне).

Определение

Народное творчество, зародившееся глубоко в древности, — историческая основа всей мировой художественной культуры, источник национальных художественных традиций, способ выражения народного самосознания. Некоторые исследователи относят к народному творчеству также все виды непрофессионального искусства (самодеятельное искусство, в том числе народные театры).

Точное определение термина «фольклор» затруднительно, так как эта форма народного творчества не является неизменной и закостенелой. Фольклор постоянно находится в процессе развития и эволюции.

Термин «фольклор» впервые был введён английским учёным Уильямом Томсом (англ. William Thoms) в 1846 году для обозначения как художественной (предания, танцы, музыка и так далее), так и материальной (жильё, утварь, одежда) культуры народа.