САМОХВАЛОВ
Александр Николаевич

1894, г. Бежецк, Тверская губ. - 1971, Ленинград

         "Я художник, живущий взволнованной эмоциональной жизнью, современностью" - так сформулировал свое творческое кредо А. Н. Самохвалов в биографической повести "Мой творческий путь". И действительно, современный художнику мир, строительство новой жизни, нового быта, миропознание сей минуты завораживали художника, стремящегося отразить свои впечатления.

         Родился Самохвалов на тверской земле, где и провел детские годы. Он рано пристрастился к рисованию, под руководством школьного учителя писал этюды на природе. В 1914 г. поступил на архитектурное отделение Высшего художественного училища при АХ. Постигая премудрости профессии архитектора, увлекся живописью, цветом. В 1918 г. вынужден был прервать занятия и уехал в родной Бежецк, где участвовал в оформлении массовых празднеств, посвященных Октябрьской революции. После возвращения в 1919 г. в Петроград Самохвалов поступает на живописный факультет ГСХМ, в мастерскую К. С. Петрова-Водкина.

         Пространственная система построения картины, разработанная Петровым-Водкиным, поиски соотношения цвета и формы увлекли начинающего художника. Выражение своего видения, ощущения динамики времени стало непреложным спутником Самохвалова.

         Путешествие в 1921 г. в Самарканд и работу в экспедиции Института истории материальной культуры, в состав которой входил и К. С. Петров-Водкин, формирующийся художник переживал как перелом в своем мировоззрении и творчестве. Действительно, в работах самаркандского периода, а также выполненных по возвращении, можно видеть уже руку взрослого, самостоятельно мыслящего человека, вполне сложившегося художника ("Шахи-Зинда", "У источника. Самарканд", "Продавец воды", "Бессонница", "Афрасиаб", все 1921).

         Столь же сильное впечатление произвело на Самохвалова участие в работах по реставрации Георгиевского собора в Старой Ладоге (1926), где он был пленен древнерусской фресковой живописью.

         Принимая практически безоговорочно строительство социалистического общества, Самохвалов активно включается в художественную жизнь государства, максимально сближая свои творческие задачи, открытия и откровения с "гущей народной". Именно ему принадлежит программное произведение советского искусства 1930-х гг. - "Девушка в футболке" (1932). В этом произведении воплотилось стремление художника к созданию образа современника, формировавшегося новым обществом "в труде, в подвиге", "в торжестве достигнутого", выразилось понимание своих живописных задач, реализовалось фресково-монументальное ощущение действительности.

         Можно восхищаться умением художника не польстить ни эпохе, ни натуре, умениемвыявить то главное, что позволяло современникам восторгаться созданным образом "духа времени", а нам, потомкам, видеть этот холодный, колючий взгляд не девушки, а строителя социалистического общества, жесткого и целеустремленного, чуждого всему человеческому.

         Образ современника - молодого созидателя здоровой жизни - необычайно полно выразился в сюжетах искусства 1930-х гг., связанных с физкультурой, этим новым культом советского общества. И для Самохвало-ва "физкультура была радостью бытия, той радостью, которая накапливала потенциал преодоления трудностей в борьбе за построение новой жизни...". Достаточно вспомнить его договорную картину "Военизированный комсомол" (1932-33), серии работ, графических и живописных: "Физкультурницы" (1935), "Метростроевки" (1934-37).

         В 1937 г. работа "Девушка в футболке" была включена в экспозицию Международной выставки в Париже и удостоена золотой медали. Тогда же за панно "Советская физкультура", выполненное для советского павильона, и за иллюстрации к "Истории одного города" М. Е. Салтыкова-Щедрина художник получает два Гран-при Международной выставки. "История одного города" была встречена и соотечественниками почти восторженно. Редкая книга 1930-х гг. получала безоговорочное признание и удостаивалась рецензии с заголовком: "Шедевр полиграфического искусства" (газета "Вечерний Ленинград").

         Книгой и книжной графикой Самохвалов занимался с 1925 г., сотрудничая с ленинградскими издательством "Радуга" и Детгизом. Не одно поколение советских читателей помнит героев его книжек-картинок "Ночные страхи" (1927, текст Н. Н. Асеева), "Водолазная база" (1928), "Мстительный Худжар" (1929).

         С середины 1930-х гг. художника приглашают работать в театры. Он оформляет спектакли "Бесприданница" А. Н. Островского (режиссер О. А. Морщихин, 1935, ГБДТ, Ленинград), "Горячее сердце" А. Н. Островского и "Стакан воды" Э. Скриба (оба 1943, Академический театр драмы им. А. С. Пушкина, Ленинград) и др.

         В 1950-х гг. Самохвалов создает серию портретов жены, пишет картину "В филармонии" (1956), пейзажи, среди которых особой лиричностью отличается небольшой холст "Аллея Керн", решенный в изысканной сине-зеленой гамме, пронизанный поэтическим лунным светом.

         По-разному критики, современники оценивали и воспринимали творчество художника. Хотя и для почитателей его таланта, и для не приемлющих его творчество он был и остается певцом социалистического "рая". При жизни официально признанный, сумевший найти и выразить то, что хотел, узнаваемый, Самохвалов обладал своим стилем, видел красоту в современности.

Народный художник СССР, академик Е.А. Кибрик пишет о Самохвалове: «Особенным я называю Самохвалова потому, что его художественная одаренность имеет универсальный характер, выходя даже за пределы многообразия форм изобразительного искусства, в которых он проявил себя широко и оригинально, создав удивительно много и в области станковой живописи, и в книжной графике, и в театре, и в прикладном искусстве, и в скульптуре малых форм. Может быть, эта универсальность натуры позволила ему создать свой стиль как некую оригинальную концепцию, естественно выражавшуюся во всем, что он делал. Сразу узнаешь Самохвалова и в рисунке, и в живописи, и в пластике, и в декоративных мотивах - во всем, чего касалась творческая рука художника».

Так можно говорить только о большом художнике, оригинальном и сильном, поющим своим голосом.

«Первое, что бросается в глаза, - художественная самостоятельность Самохвалова. Явление редкостное и драгоценное».
«Ощущение встречи с чем-то новым и захватывающим сопровождало знакомство и с его знаменитой «Девушкой в футболке», и с его иллюстрациями к «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина, и с его серией «Метростроевок» , и с его огромным панно для Всемирной выставки в Париже в 1937 году, и со многими другими его работами...»

Женские образы у Самохвалова

С самого раннего и нежного возраста художник замечал девичью красоту. Он потом по сути и будет всю жизнь писать эту самую красоту, только она будет запечатлена в советском антураже, но это вечная красота молодости, силы, счастья. Это как раз и запечатлелось на его прекрасной картине «Девушка в футболке».

А в детстве он просто обалдевал, когда видел, как в одной из комнат их дома переодевались девушки. «А девушки запылились в дороге и гремят ведрами у нашего колодца. У нас на дворе.

Они умываются, и в улыбках и вскриках сверкают их глаза и зубы. Они заполняют одну большую комнату в нашем доме. Я пробрался туда. И здесь был потрясен, буквально потрясен тем необычным, что здесь происходило. Комната набита была до отказа.
Каскад юбок, сверкавших всеми цветами радуги, вздымался к потолку и падал обратно на белые рубахи девушек. Шум юбок, как водопад, перекрывал вскрики и визг. Их волосы, то распущенные, как дым, перебрасывались с одного плеча на другое, то заплетались в косы. А платья, красные, розовые, синие, зеленые, желтые и разноцветные, то вскипали, то красиво укладывались на их юных и крепких фигурах. Они были веселы и ласковы. Я помню это, как чудо». Так рождался художник.

Самохвалов учился в церковноприходской школе. «Школа была наполовину городской, наполовину крестьянской. Зимой дети крестьян оставались ночевать в школе, так как возвращаться домой было далеко... В это время шла война с Японией. Мы плакали, когда узнали, что так трагически погибли два замечательных наших корабля - крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец»... Теперь я рисовал только корабли...» Школа эта была рядом с кладбищем, и мальчик видел как строилась колокольня. «Я видел рабочий люд, возводивший гигантскую башню. Потом эту башню оснащали колоколами, и я видел множество народа, принимавшего участие в подъеме колоколов».
После окончания церковноприходской школы отец отвез мальчика в Калязинское техническое училище имени Полежаева.
В Бежецке на каникулах Александр впервые увидел альбом репродукций, который привез из Кашина его брат Боря. «Таких альбомов я еще не видел. Наиболее поразили меня репродукции с картины Сорола и Бастидо «Рыбаки», затем Игнацио Сулоага - «Гитана Лола», «Майя» Цорна. Я до сих пор видел только иконы весьма среднего качества, копии с Рафаэля в Никольской церкви в Бежецке».
В Калязине учитель рисования Горячев советовал Александру учиться на художника.
Отец везет его в Москву. Там Самохвалов впервые побывал в Третьяковской галерее, в Румянцевском музее.
«Мы проходили через Кремль, и отец рассказывал мне, что будучи солдатом, он вместе с другими солдатами-сослуживцами залезал в Царь-пушку или в Царь-колокол и там они играли в карты. Рассказывал, как они еще изображали толпу в спектаклях Большого театра».
Отец показал работы сына нескольким московским художникам. Они посоветовали поступать в художественное училище, но только сначала получить среднее образование.
В Бежецке в это время было создано новое реальное училище. Директором был Измаил Матвеевич Максаков - человек большой культуры. Репетитором Самохвалова стала жена Максакова. Все-таки Самохвалов-отец был купцом и мог платить за образование сына. Таким образом Саша стал часто бывать в доме Максаковых. В их библиотеке он прочитал много интересных книг «...о египетской литературе и истории, об африканской поездке Петрова-Водкина, о Сезанне, о Пикассо и о других мастерах мирового искусства». Здесь он познакомился с поэзией Блока. «У Измаила Матвеевича оказалась большая книга стихов Александра Блока, и он мне дал ее. И Блок в какой-то мере стал моим учителем жизни и восприятия явлений жизни».
В реальном училище произошла встреча Самохвалова не просто с учителем рисования, а с вдохновенным наставником и вдохновителем талантов - Иваном Малаховичем Костенко... Началось с этюдов.
Костенко приглашал желающих с собой на этюды, которые сам он любил писать и создавал их неимоверное количество. «Мы выходили за город, и там, где было интересно, останавливались. Усаживались на пеньки и на небольших кусочках загрунтованного полотна или картона, как бог на душу положит, писали этюды. Потом сравнивали их - у кого лучше, что и как сделано. Иван Малахович показывал свой этюд, и мы приравнивали свои этюду к его достижениям. Конечно, его этюд всегда был законченным и вернее нашей мазни нарисованным. Но в мазне наших неопытных кисточек проявлялась иногда какая-то особенность, более близкая к природе и характеру того, кто это написал. Иван Малахович всегда это отмечал. Когда наступал вечер, он советовал сделать наброски вечернего неба и горизонта, далей, деревьев, лесов, лугов, хлебов тогдашней чересполосицы. Все, что мы видели, становилось для нас как бы книгой, которую, хотя и по складам, мы прочитывали. Уж в сумерки входили в деревню и простили у кого-нибудь пристанище. Обычно его давали в каком-нибудь сарае, или на сеновале, или в баньке, куда нам разрешали взять сена. Утром мы рано убегали в поле, чтобы увидеть восход солнца. Обычно в городе никто не видит и не знает, где и как оно восходит...»
Зимой тоже были этюды, но зимой работалось труднее. Не было места, где работать. Но на этюдах мерзли, но писали снежные пейзажи. Позже, когда Самохвалов уже учился в Академии художеств, то с аукциона проданы были два его зимних этюда Жоховской рощи.
«В 1914 году я выдержал экзамен и поступил на архитектурный факультет Высшего художественного училища при Академии художеств. Это установило полную уверенность в моей семье - отец регулярно посылал мне деньги».
Теперь Александр каждое воскресенье посещает Эрмитаж или Русский музей императора Александра III (так назывался тогда Государственный Русский музей). «Меня потрясли, прежде всего, Рембранта «Титус в шлеме», «Блудный сын», «Отречение Петра» и многое другое. Эль Греко «Два апостола», Тициана «Венера с зеркалом» и «Себастьян», Леонардо «Мадонна Лита» и Микеланджело «Мраморный мальчик». Фрески Рафаэля, Веласкеса «Инокентий» и «Оливарес», взволновавшие меня до глубины души. И статуи Египта, и эллинская скульптура...»
А в мире совершалось невиданное.

В те годы на Печатном Дворе печатались мои агитационные плакаты, и я там в цехах встретился с совершенно новыми для меня образами советской женщины-работницы.

Они казались мне настолько новыми, иногда поражающими, что я в течение нескольких лет работал над образами женщин-работниц 20-х годов.
Их отстраненность от домашнего быта, их новый, иной труд, иные волнения придавали им ореол романтики совершенно нового, небывалого порядка.
Вот я вижу женщину, на лице ее - суровость и тревога. В ее руках - напильник. На секунду она отвлеклась, опираясь на него. Она встала у тисков и подгоняет детали станков, она взяла в руки напильник, потому что ее муж-рабочий взял в свои руки винтовку и там, на фронтах гражданской войны, сражается с врагом...
В эти годы формировались новые, утверждающие независимость черты советской женщины и девушки.
Физкультура, ставившая своей задачей воспитание здорового жизнерадостного человека, тесно связанного с коллективом, приводила меня к таким образам, как «Спартаковка» и образы серии «Радость жизни».
Самохвалов пишет очень своеобразную картину «Кондукторша» (1928 год). Кондукторша обыкновенного трамвая, как говорил сам художник, «чем-то похожа на Оран-ту. Если бы ей навстречу попалась Афина в своей колеснице, то удивлена была бы не кондукторша, а Афина. Так я думал тогда. Мне казалось все ясным. Пафос «Кондукторши» остается пафосом той эпохи».
Богиней, царственной богиней новой эпохи изобразил художник обыкновенную кондукторшу. Но ведь это эпоха давала ему такое право - так изобразить.
«Особой радостью для меня представлялось осуществление в живописи образов моих современников тех лет, формировавшихся людей социалистической эпохи.
Долгое время это формирование я видел, главным образом, в труде, в подвиге и тут вдруг увидел его в торжестве достигнутого. «Девушка в футболке» - прекрасная современница, девушка, каких не было раньше.
На ней - футболка. Это одежда времени, недорого стоящая, изящно облегающая фигуру, придает девушке вид современный. Ее облик - простой и ясный. Смелый, открытый в будущее, в мечту взгляд и сброшенная в сторону копна волос придают ей черты человека - участника по-новому открывшейся, богатой новыми мотивами жизни.
И это не сразу разгадали даже мои друзья... (Н.З. Стругацкий, писавший тогда монографию о Самохвалове, с предубежденностью отнесся к этому образу, он считал, что только в труде раскрывается советский человек. - И.Г.)
...Я увидел такую девушку, которая могла стать символом, и написал ее.
Я принес эту работу на открывающуюся выставку и поставил у стенки, на которой собирался ее повесить, но надо было получить санкцию жюри и выставкома. И.Э. Грабарь (он был глава жюри - И.Г.) проходил через наш зал, и я обратился к нему с просьбой, показывая на «Девушку в футболке», найти возможность собрать жюри и просмотреть мою работу. Мне очень хотелось включить ее в экспозицию.
Грабарь оборачивался то на меня, то на «Девушку», ни слова ни говоря, и я волновался, что же это будет. А он смотрел на меня удивленным взглядом, смысла которого я не мог разобрать. Но вот он с некоторой восторженностью высказал: «Для этого не нужно никаких жюри! Это брависсимо!» — и обеими руками пожал мою руку. Так была принята «Девушка в футболке».
Ее прозвали «советской Джокондой»...
Возник спор между Москвой и Ленинградом - кому отдать эту работу. Решено было все же отдать ее Государственному Русскому музею, так как я художник-ленинградец.
В 1937 году «Девушка в футболке» была включена в экспозицию Международной выставки в Париже. Получила там золотую медаль».
Для Самохвалова-художника физкультура была радостью бытия, той радостью, которая накапливала потенциал преодоления трудностей в борьбе за построение новой жизни, той радостью, которая воспитывала любовь к человеку и ко всему человеческому, любовь к солнцу, к природе, к миру для всех. Поэтому у него так много работ, посвященных спортивным праздникам, спортивной молодости.