Литературные достоинства
Взгляды современников
Самые ранние обзоры романа давали ему различные оценки. Сестра автора, Шарлотта Бронте, в предисловии ко второму изданию отмечала, что персонажи романа представляют собой скорее плод авторской фантазии, чем результаты жизненных наблюдений, однако вся атмосфера края изображена писательницей с глубоким проникновением. Как принято в классическом английском романе, перипетии сюжета завершаются не очень правдоподобным хэппи-эндом.
Газета «Этлас» назвала роман «странной безвкусной историей», добавив, что «каждая глава наполнена некой грубой силой». Дамский раздел журнала «Грэмс» удивлялся, «как человеческое существо вообще могло решиться на такую книгу или не совершить самоубийства после написания десятка её глав — остаётся загадкой. Это смесь грубой порочности и чудовищных страхов».
Искусствовед XIX века Уолтер Патер называл «Грозовой перевал» «романтичнейшим романом», он писал в своём эссе, посвящённом роману:
Много позднее дух романтизма обрел куда более истинное воплощение среди йоркширских пустошей в произведении молоденькой девушки Эмили Бронте — романтичнейшем романе «Грозовой перевал». Гэртон Эрншо, Кэтрин Линтон и Хитклифф, который раскапывает могилу Кэтрин и выламывает боковину её гроба, чтобы в смерти поистине успокоиться рядом с ней, — эти фигуры, исполненные таких страстей, но вытканные на фоне неброской красоты вересковых просторов, являют собой типичные образцы духа романтизма.
По мнению «Экзэминера», «это странная книга, которой не откажешь в значительной силе: в целом, она дика, спутанна, несвязна и неправдоподобна; а действующие лица этой, по сути, трагедии — это варвары попримитивнее тех, что описаны у Гомера». «Литерари уорлд» писал:
Во всей этой истории ни одна черта характера не способна вызвать наше восхищение, ни одна из душевных струн нашего существа, кажется, не отразилась в её действующих лицах. Несмотря на отвратительную корявость большинства диалогов и неправдоподобность сюжета, эта книга привораживает нас.
Современник Эмили Бронте, поэт и художник Данте Габриэль Россетти, так отзывался об этом романе:
«Первый роман, что я прочёл за долгое время, оказался лучшим (по силе и звучанью) среди всех прочтённых мною ещё ранее, кроме «Сидонии» …это дьявольская книга, немыслимое чудовище, объединившее все самые сильные женские наклонности… Её действие происходит в настоящем аду, правда, в том аду у людей и местностей английские имена.
Взгляды XX века
Более 30 лет лучшим романом сестёр Бронте считалась «Джен Эйр». Эта оценка начала меняться после публикации биографии Эмили Бронте в 1883 г.
Модернистская писательница Вирджиния Вулф видела в «Грозовом перевале» не просто ещё один любовный роман, но гораздо более глубокое произведение:
Именно эта мысль, что в основе проявлений человеческой природы лежат некие силы, определяющие, какая именно часть этой природы будет проявляться на поверхности, и ставит роман Эмили Бронте на особое, выдающееся место в ряду подобных ему романов.
Жорж Батай, называя роман «позднеромантическим шедевром» и одной «из прекраснейших книг всех времён», который представляет собой «возможно, самую красивую и жестокую историю любви» писал: «Сюжет книги — бунт отверженного, изгнанного волею судьбы из своего же царства и горящего неодолимым желанием вернуть себе утраченное». По его словам «ярость Хитклиффа даже на мгновение не могут сдержать ни закон, ни сила, ни приличия, ни жалость, ни даже смерть, ибо Хитклифф самозабвенно, не испытывая никаких угрызений совести, становится причиной болезни и смерти Кэтрин, полагая, что он умирает вместе с ней».
В 1934 г. лорд Дэвид Сесил в «Ранневикторианских романистах» рассуждает, «что Эмили Бронте не была до́лжно оценена; даже её поклонники называли её „неадекватным времени гением“», а в 1948 г. Ф. Р. Ливис даже не включил «Грозовой перевал» в великую традицию английского романа за то, что он был «„чем-то вроде насмешки“ — аномалией, появившейся под „чьим-то влиянием“».
