Майкл Бонд

Приключения медвежонка Паддингтона

«Уходной» мистера Крубера

По утрам, когда работы в саду не было, Паддингтон частенько заходил к мистеру Круберу. А на следующий день после злополучной истории с бензокосилкой он отправился в свой ежеутренний поход по магазинам даже раньше обычного.

Паддингтон предпочёл бы денька три-четыре не встречаться с мистером Карри, и, когда за завтраком миссис Бёрд сказала, что лучше не будить лихо, пока оно тихо, он от всей души с нею согласился.

Надо заметить, что будить мистера Карри не пришлось: с раннего утра он торчал у себя в саду, таращась на дыру в заборе и время от времени кидая яростные взгляды в сторону дома Браунов. Так что Паддингтон, поспешно удаляясь со своей сумкой на колесиках по улице Виндзорский Сад, всё время опасливо оглядывался, и, только очутившись в лавке мистера Крубера, среди медной посуды и прочих знакомых предметов, он наконец почувствовал себя в полной безопасности и вздохнул с облегчением.

Не считая двух-трёх застрявших в шкурке травинок, вчерашнее злоключение никак не отразилось на Паддингтоне, и, пока мистер Крубер варил им на «послезавтрак» какао, медвежонок преспокойно восседал на диванчике в задней комнате и раскладывал на тарелке свежие булочки.

Прихлёбывая какао, они ещё раз припомнили вчерашние события, и мистер Крубер тихонько рассмеялся.

— Как послушаешь, что с другими приключается, так, бывает, и самому захочется чего-нибудь этакого, да ещё в такой славный денёк, — сказал он, глядя в окно на яркое утреннее солнышко. — Вот что я надумал, мистер Браун. Закрою-ка я лавку после обеда и устрою себе выходной. Так вот, — мистер Крубер прокашлялся, — не хотели бы вы составить мне компанию, а, мистер Браун? Мы бы прогулялись по парку, кое-что посмотрели бы?

— Ох, ну ещё бы, мистер Крубер! — воскликнул Паддингтон. — С удовольствием!

Он просто обожал гулять с мистером Крубером, потому что тот очень много всего знал про Лондон и с ним всё вокруг казалось интересным.

— Мы могли бы захватить Джонатана и Джуди и устроить пикник, — добавил мистер Крубер.

Чем дальше, тем больше он воодушевлялся. — Я считаю, мистер Браун, что порой можно и отложить дело да погулять смело. Давненько не было у меня выходного.

С этими словами он принялся наводить порядок в лавке и даже против обыкновения решил не выставлять «всякую всячину», хотя обычно на тротуаре у входа всегда стоял лоток с разными безделушками и диковинками за умеренную цену.

Пока мистер Крубер занимался своими делами, Паддингтон сидел в задней комнате и старательно писал красными чернилами записку, которую надо было уходя повесить на дверь. В записке говорилось:

УВАЖНОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ

ПОСЛЕ ОБЕДА МАГАЗИН ЗАКРЫТ ПО СЛУЧАЮ

ЕЖИГОДНОГО УХОДНОГО ПЕРСОНАЛА!!!

Подчеркнув написанное остатками гущи какао, Паддингтон аккуратно вытер лапы и ненадолго попрощался с мистером Крубером, чтобы успеть забежать в магазины.

Услышав о предстоящей прогулке, миссис Бёрд тотчас же взялась за дело и наготовила целую кучу бутербродов — с ветчиной и двумя сортами джема для мистера Крубера, Джонатана и Джуди и отдельно, с мармеладом, для Паддингтона. Когда же к этому добавили жестянку свежего печенья и несколько бутылок лимонада, оказалось, что рюкзак Джонатана полон доверху.

— Что ж, помоги боже мистеру Круберу, — изрекла миссис Бёрд после обеда, глядя, как удаляется на совесть снаряжённая компания.

Возглавляли её мистер Крубер с большим путеводителем и Паддингтон с чемоданом, театральным биноклем и целым ворохом карт.

— По-моему, Паддингтон сказал, что они идут в парк, — заметила миссис Браун. — А поглядишь на них, можно подумать, что на Северный полюс собрались.

— Поскольку с ними Паддингтон, может, и неплохо, что их ничто не застанет врасплох, — многозначительно отозвалась миссис Бёрд. Она на своём опыте убедилась, что прогулка в обществе Паддингтона всегда чревата какой-нибудь катастрофой, и была совсем не прочь на этот раз остаться в стороне.

Майкл Бонд

Приключения медвежонка Паддингтона

* * *

— Ну вот, опять, — простонала Джуди. — Вечно этот медведь куда-то исчезает.

Открыв глаза, когда закончилась тихая мелодия, мистер Крубер, Джонатан и Джуди немедленно обнаружили, что стул Паддингтона пуст, а его самого нигде не видно.

— Тут осталось его печенье, — сказал Джонатан, — так что он далеко не ушёл.

Мистер Крубер забеспокоился.

— Сейчас будут исполнять «Симфонию-сюрприз», — сказал он. — Надеюсь, он поспеет к началу. — Мистер Крубер знал, как любит Паддингтон всяческие сюрпризы, и не сомневался, что эта вещь должна ему понравиться.

Но тут им пришлось замолчать, потому что дирижёр взмахом палочки призвал оркестр к вниманию и публика вновь притихла. Минут пять спустя после начала вещи лицо у мистера Крубера начало понемножку вытягиваться.

— Очень необычная трактовка, — шепнул он Джонатану и Джуди. — Никогда прежде не слыхал, чтобы это так исполнялось.

Похоже, мистер Крубер был прав: в музыке и впрямь слышалось что-то странное. Другие тоже это заметили, а дирижёр стал с озабоченным видом пощипывать усы. Дело было даже не в самой музыке, а в тех странных ритмичных ударах, которые её сопровождали. Казалось, доносились они из-под эстрады, становясь с каждой минутой всё громче и громче.

Дирижёр было грозно уставился на барабанщика, но тот в полном отчаянии поднял палочки над головой, желая показать, что он здесь ни при чём.

И тут произошло нечто ещё более странное: только что дирижёр стоял перед оркестром, оглядывая своих музыкантов, как вдруг с внезапным треском, на глазах у изумлённых слушателей, его приподняло на несколько дюймов над эстрадой, а затем перебросило через перила, за которые он уцепился, чтобы не упасть. И в наступившей тишине кто-то громко чихнул.

— Ага-а! — закричал Джонатан. — Я этот чих где хочешь узнаю.

С растущей тревогой наблюдали мистер Крубер, Джонатан и Джуди, как настил эстрады поднимался всё выше и выше. Снова раздался треск, показалась ручка швабры и закачалась в воздухе. А вслед за ней появилась знакомая шляпа и не менее знакомые уши.

— Извините, пожалуйста, — вежливо обратился Паддингтон к дирижёру, приподнимая шляпу. — Мне нужен мистер Шуберт.

— Медведи в моём оркестре! — горестно ахнул дирижёр. — Тридцать лет я стою за пультом, но такого, чтоб свалиться, да чтоб свалил меня медведь!..

Хотел ли дирижёр ещё что-то сказать — неизвестно. Дальнейшее потонуло в громе аплодисментов. Сперва захлопал один, потом другой, и вот уже вся публика аплодировала, вскочив с мест. «Браво!» — кричали одни. «Бис!» — вторили им другие.

— Не зря ее назвали «Симфония-сюрприз», — сказал сосед мистера Крубера. — Медведь из-под пола вылез — вот это сюрприз так сюрприз!

— Совсем недурно, и всего за шесть пенсов, — поддержал его другой слушатель. — Интересно, что они в следующий раз выдумают.

Раздались аплодисменты, дирижёр же тем временем вполне оправился и был даже рад такому успеху у публики. Он проводил Паддингтона на место и по-военному отдал честь.

— Отличное чувство ритма, медведь, — сказал он с лёгкой, однако, хрипотцой. — Не хуже, чем у моих Гвардейцев.

* * *

— А всё-таки хорошо, что кто-то захлопал, — заметил Джонатан, когда они уже выходили из парка, — а то, кто его знает, чем бы всё кончилось. Интересно, кто это был?

Джуди посмотрела на мистера Крубера, но тот внимательно разглядывал деревья, и только глаза его смеялись. А продолжить разговор им не удалось, потому что вечернюю тишину вдруг нарушили звуки марша и мерный топот сапог.

— Должно быть, оркестр возвращается в казармы, — догадался мистер Крубер. — Если поторопиться, мы их увидим.

Они поспешили на звук и успели как раз вовремя: на дороге показалась колонна марширующих солдат с офицером во главе.

— Ну вот, мистер Браун, вы и повидали Гвардейцев, — сказал мистер Крубер, когда колонна скрылась из виду и музыка затихла вдали. — Очень рад за вас. Это прекрасное зрелище.

Паддингтон надвинул шляпу и кивнул. Он не мог забыть, как браво маршировали солдаты, и, хотя все они как один смотрели прямо перед собой, медвежонок был уверен — ну почти, — что самый главный, поравнявшись, на долю секунды всё-таки скосил глаза в их сторону.

— И мне так показалось, мистер Браун, — подтвердил мистер Крубер, когда Паддингтон сказал об этом. — И на вашем месте я непременно бы занёс это в дневник. Вряд ли такое ещё раз случится, и потом, это славный конец чудесного дня.

P is for PADDINGTON

Майкл Бонд

Приключения медвежонка Паддингтона

Похождения в доме и на крыше

Паддингтон вздрогнул, проснулся, сел в постели и протёр глаза. Поначалу он никак не мог сообразить, где находится, но мало-помалу, наталкиваясь взглядом на знакомые предметы, понял, что лежит в своей собственной кроватке.

В окно вовсю светило солнышко. Паддингтон зажмурился и снова улёгся поудобнее, заложив лапы за голову и задумчиво глядя в потолок.

Что именно его разбудило, так и осталось загадкой, но Паддингтон был страшно рад, что проснулся, потому что ему приснился ужасно скверный сон про большую банку его любимого мармелада.

Во сне он пытался открыть эту самую банку, но она оказалась закупорена на редкость плотно, и ничего не помогало. Лучший консервный нож миссис Бёрд сломался пополам, а когда он попробовал зажать банку в дверях, дверь свалилась на пол. Даже молоток мистера Брауна не помог — после нескольких сильных ударов он сорвался с рукоятки и разбил окно гостиной. Кто знает, какие ещё несчастья могли бы приключиться, не проснись он вовремя.

Паддингтон облегчённо вздохнул, сунул лапу в открытую банку с мармеладом (чтобы окончательно удостовериться, что всё в порядке) и снова закрыл глаза.

В доме стояла непривычная тишина, потому что Паддингтон остался в нём один-одинёшенек. Утром Джонатан и Джуди совершенно неожиданно получили приглашение на праздничное чаепитие, а миссис Браун и миссис Бёрд — письмо с просьбой навестить престарелую тётушку, которая жила на другом конце Лондона.

Строго говоря, и Паддингтон оказался дома совершенно случайно, потому что мистер Браун попросил его отнести книги в библиотеку, а заодно посмотреть в справочном отделе всякую всячину по длинному-длинному списку.

Вот из-за этого списка всё и случилось: после обеда Паддингтон унёс его к себе в комнату, чтобы как следует изучить, и сам не заметил, как заснул.

Теперь уже трудно было сказать, что его усыпило: очень плотный обед с двумя порциями сытного сдобного пудинга, или полуденная жара, или и то и другое вместе; но, как бы там ни было, он проспал довольно долго, и теперь где-то вдалеке часы отбивали три.

И вдруг, когда затих бой часов, Паддингтон подскочил, сел в кровати и круглыми глазами уставился в потолок. Неужели и это ему снится? Нет, он отчётливо слышал, как прямо над головой кто-то тихонько скребётся. Звук возник возле двери, переместился в другой конец комнаты, прозвучал у окна, замер, а потом всё повторилось в обратном порядке.

Паддингтон не верил своим ушам. А когда наступившую было тишину нарушили удары молотка, у него чуть глаза не вылезли на затылок.

Ущипнув себя разика два, чтобы удостовериться, что это не сон, медвежонок вскочил с кровати и отправился на разведку.

Прежде всего он распахнул окно, но там его ждала новая неожиданность: с крыши свешивалась чёрная змеевидная кишка, которая поплясала в воздухе и рывком втянулась наверх.

Паддингтон проворно отскочил на середину комнаты, а потом схватил шляпу, чемодан и выбежал вон, захлопнув за собой дверь.

После такого кошмарного сна и не менее кошмарного пробуждения он готов был увидеть почти что угодно — но только не то, что ждало его на лестничной площадке! Он едва удержался, чтобы не удрать обратно в комнату.

Он увидел приставную лесенку, которой после обеда здесь и в помине не было. Прислонена она была к люку в потолке, ведущему на чердак. И, что уж совсем неприятно, крышка люка была открыта настежь!

Паддингтон был медведь не робкого десятка, но и ему потребовалось несколько минут, чтобы собрать всё своё мужество. Он поглубже нахлобучил шляпу, поставил поближе чемодан (на всякий пожарный случай) и осторожно начал карабкаться вверх.

На последней ступеньке, откуда было видно, что происходит на чердаке, подтвердились самые худшие его опасения: он увидел злодея в голубом комбинезоне и фетровой шляпе, с фонариком в одной руке, с чем-то вроде длинного ножа в другой, который крался по чердачным балкам!

Несколько секунд Паддингтон наблюдал за ним, затаив дыхание, и наконец сообразил, что надо делать. Осторожно протянув лапу, он нащупал в темноте ручку, захлопнул люк, поплотнее задвинул задвижку и кубарем скатился вниз, в безопасность.

На крыше тут же забили тревогу: оттуда послышались вопли, топот, а потом кто-то отчаянно забарабанил в крышку люка. Но Паддингтон был уже далеко. К шуму, долетавшему с чердака, прибавился хлопок входной двери, и медвежонок быстро зашагал по улице. На его мордочке было очень решительное выражение. Мало того что ему приснился дурной сон, наяву произошли ещё куда более страшные вещи, и он решил, что самое время звать на помощь.

Повернув за угол раз-другой, Паддингтон наконец-то добрался до своей цели. Это был внушительный старинный дом, стоявший в сторонке. Почти все окна были забраны решётками, а над крыльцом висела голубая лампочка с надписью: «ПОЛИЦИЯ».

Паддингтон поднялся на крыльцо, вошёл внутрь и остановился. Перед ним оказалось сразу несколько дверей, и он никак не мог решить, какая лучше. Наконец он выбрал ту, что была справа — большую и коричневую. Она казалась самой внушительной, а Паддингтон твёрдо верил, что чем главнее начальник, тем скорее придёт помощь.

Он постучал и принялся ждать, прижав ухо к замочной скважине. Наконец сиплый голос проговорил «войдите», и медвежонок вошёл.

В комнате, у окна, стоял стол, за которым сидел один-единственный полицейский. Он бросил на Паддингтона недовольный взгляд.

— Вам не сюда, — буркнул он. — Вход для правонарушителей с другой стороны.

— Для правонарушителей?! — возмутился Паддингтон, пронзив полицейского суровым взглядом. — Я не правонарушитель! Я медведь!

Полицейский так и подскочил.

— Ох, простите, пожалуйста, — извинился он. — В этих потёмках поди чего разбери. Я было принял вас за Волосатого Вилли.

— За Волосатого Вилли? — повторил Паддингтон, не веря своим ушам.

— Мы его между собой зовём «Портобельский проныра», — доверительно сообщил полицейский. — В последнее время от него спасу нет. Пользуется тем, что мал ростом, и влезает в окна, пока хозяев нет дома…

Пристальный, суровый взгляд медвежонка заставил его переменить тему:

— Э-э… чем могу быть полезен?

— Мне срочно нужна лупа, — заявил Паддингтон, ставя на пол чемодан.

— Лупа? — поразился полицейский. — Боюсь, дружище, это только в детективных романах сыщики ходят с лупами. Если хотите, в лаборатории наверняка найдётся микроскоп…

— На дверях написано, что это у вас, — настаивал Паддингтон. — Там табличка висит.

Полицейский наморщил лоб и вдруг сообразил.

— А, ясно! — сказал он. — Не лупа, а ЛУП! Так это же совсем другое дело. ЛУП значит Лондонская уголовная полиция, то есть мы занимаемся всякими преступниками.

— Пусть так, — не сдавался Паддингтон. — Видите ли, к мистеру Брауну на крышу как раз залез преступник, и им срочно надо заняться.

— К мистеру Брауну на крышу залез преступник? — оживился полицейский.

Он взял блокнот и карандаш и тщательно записал рассказ медвежонка.

— Здорово сработано, мишка, — похвалил он, дослушав до конца. — Нам нечасто удаётся взять мошенника с поличным. Сейчас высылаю оперативную группу.

С этими словами он нажал кнопку на столе, и в ту же секунду весь полицейский участок загудел, как встревоженный улей. Паддингтон едва успел поправить шляпу и подцепить чемодан, как его подхватили, вывели во двор и запихали в огромную чёрную машину.

Машина тронулась и понеслась в сторону Виндзорского Сада. Паддингтон с важным видом сидел на заднем сиденье. Он ещё никогда не ездил в полицейской машине, и это оказалось страшно интересно. Они мчались с бешеной скоростью и даже не остановились на красный свет, потому что постовой специально для них задержал движение.

— Приехали, мишка, — сказал полицейский, когда машина взвизгнула тормозами у дома Браунов. — Показывай дорогу. Только осторожно, если у него нож, надо быть начеку.

Паддингтон поразмыслил и вежливо приподнял шляпу.

— После вас, — сказал он и пропустил полицейского вперёд.

Он справедливо полагал, что на сегодня с него приключений хватит, а кроме того, ему не терпелось проверить, цел ли его запас мармелада.

Майкл Бонд

Приключения медвежонка Паддингтона

Паддингтон — победитель

— «Желаем удачи»? — возмущённо вскричал мистер Браун. — Неужели вы собираетесь тратить время на эту чепуху? А по другой программе нет чего-нибудь получше? Остальные переглянулись.

— Паддингтон спрашивал, нельзя ли посмотреть именно это, — ответила миссис Браун. — Это его любимая передача, а сегодня он особенно настаивал, чтобы мы её не пропустили.

— Ну ладно, а сам-то он где? — пробурчал мистер Браун.

— Выскочил куда-нибудь на минутку, — примирительно сказала миссис Браун. — Сейчас вернётся.

Мистер Браун, ворча, сел на место и с отвращением уставился на экран. Трубный звук фанфар возвестил начало викторины «Желаем удачи», и на сцену, весело потирая руки, взобрался Главный Ведущий Ронни Обыграйт.

— Ладно бы он ещё задавал толковые вопросы, — не унимался мистер Браун, — но давать такие призы за такую ерунду просто нелепо!

Шторы в столовой были задёрнуты, и все Брауны, за исключением Паддингтона, который сразу после чая таинственно исчез, сидели тесным полукругом у телевизора.

В последние несколько недель распорядок жизни в доме номер тридцать два по Виндзорскому Саду заметно изменился. Раньше в свободное время Брауны развлекались кто как мог, но с тех пор, как в доме появился телевизор, они проводили почти все вечера в полутёмной столовой, словно приклеившись к экрану.

И всё-таки — хотя никто, кроме мистера Брауна, пока не решался сказать об этом вслух — новое развлечение уже начинало приедаться, и, когда фанфары взвыли во второй раз, никто не выразил должного восторга.

— Надеюсь, с Паддингтоном ничего не случилось, — шепнула миссис Браун. — Он ведь смотрит всё подряд, а уж викторины в особенности… Он их так любит!

— С ним всю неделю творится что-то странное, — подхватила миссис Бёрд. — С тех самых пор, как пришло это письмо. И чует моё сердце, одно с другим связано…

— Ну вёл-то он себя просто образцово, — вступилась миссис Браун. — Просто с утра до ночи читал эти толстенные энциклопедии, которые приволок от мистера Крубера… Сегодня за обедом даже забыл попросить добавки.

— Вот именно, — многозначительно кивнула миссис Бёрд. — Таких чудес на свете не бывает.

На экране крупным планом маячила физиономия Ронни Обыграйта — он объяснял зрителям в студии и у телевизоров правила игры. Брауны тем временем продолжали обсуждать необычное поведение своего мишутки.

Миссис Бёрд сказала правду: всё началось в то утро, когда Паддингтон получил по почте солидного вида конверт. Никто не обратил на это особого внимания, потому что он часто выписывал себе каталоги и бесплатные образцы, которые рекламировались в газетах.

Однако в тот же день, чуть попозже, он вернулся домой от мистера Крубера и приволок в сумке на колесиках целую груду энциклопедий, а на следующее утро взял у мистера Брауна читательский билет, и у его кровати выросла вторая высоченная стопка книг.

— А кроме того, он задаёт совершенно невообразимые вопросы, — сказала миссис Браун. — Ума не приложу, откуда они у него берутся.

— Задаёт и ладно, — буркнул мистер Браун, отрываясь от вечерней газеты. — Долго ещё, интересно, его ждать?

Мистер Браун только что выяснил, что по другой программе вот-вот начнётся очень хороший фильм, а он ужасно любил смотреть фильмы.

Вдруг Джонатан вскочил со стула.

— Вот это да! — завопил он, указывая на экран. — Ясное дело, его здесь нет! Глядите!

— Батюшки! — ахнула миссис Бёрд. — Не может быть!

— И тем не менее это так. — Мистер Браун поправил очки. — Это действительно Паддингтон с мистером Крубером.

Приключения медвежонка Паддингтона

Пока они говорили, Ронни Обыграйт закончил объяснять правила игры. Жизнерадостно помахав зрителям рукой, он спрыгнул со сцены в круг яркого света и объявил, что имя первого участника викторины — мистер Браун из Лондона.

Он зашагал по проходу и остановился возле одного из рядов. В кадре тут же появились две знакомые физиономии. Мистер Крубер был явно очень смущен, а когда заметил себя на одном из мониторов, виновато потупил глаза. Хотя Паддингтон уверял его, что Брауны любят сюрпризы, он побаивался, что этот сюрприз может им не понравиться.

Впрочем, мистер Крубер тут же пропал с экрана, а маленькая мохнатая фигурка повернулась к камере, приподняла потрёпанную шляпу и зашагала следом за Главным Ведущим к сцене.

Увидев, что Паддингтон карабкается на сцену, Брауны онемели от удивления. И не только они. Сам Ронни Обыграйт на миг лишился дара речи, а это случалось с ним крайне редко.

— Э-э… а вы уверены, что вы и есть тот самый мистер Браун? — спросил он нетвёрдым голосом, когда Паддингтон поставил чемодан и приподнял шляпу, приветствуя публику.

— Абсолютно, мистер Обыграйт, — отозвался Паддингтон, с важным видом помахивая листком бумаги. — Вот ваше пригласительное письмо.

— Я… э… я не знал, что в Ноттинг-Хилле[5] есть медведи, — пробормотал Ронни Обыграйт.

— Я приехал из Перу, — пояснил Паддингтон, — а теперь живу на улице Виндзорский Сад.

— Ну что ж. — Ронни Обыграйт почти пришёл в себя. — Значит, будем смотреть, как играет медведь; и надеюсь, услышим перувоклассные ответы. — Перувоклассные ответы, — повторил он, смеясь несколько дребезжащим смехом собственной шутке.

Впрочем, тут он встретился с медвежонком глазами и сразу умолк. Паддингтону совсем не понравились шутки Ронни Обыграйта, и он смотрел на него очень суровым взглядом.

— Э-э… пожалуйста, подойдите поближе и поприветствуйте своих друзей и близких, — нашёлся бедный Ронни. — Мы всегда предоставляем участникам такую возможность, чтобы они чувствовали себя более раскованно.

Паддингтон нагнулся и достал из чемодана какой-то листок.

— Большое спасибо, мистер Обыграйт, — сказал он и направился к камере.

Брауны зачарованно следили, как его мордочка постепенно заполняет весь экран.

— Привет всем, — произнёс хорошо знакомый голосок. — Миссис Бёрд, я постараюсь вернуться не очень поздно. Мистер Крубер обещал отвезти меня прямо домой и…
Приключения медвежонка Паддингтона - i_015.jpg

Больше Паддингтон ничего не успел сказать, потому что раздался громкий треск и экран опустел.

— Ой! — вскрикнула Джуди. — Неужели телевизор сломался? Ну почему именно сегодня?

— Всё в порядке, — успокоил её Джонатан. — Видишь, они просто включили другую камеру.

И действительно, экран снова ожил. Правда, Паддингтона теперь было видно гораздо хуже. До поломки его показывали крупным планом, так что можно было различить каждую шерстинку на мордочке, и только в самый последний момент изображение потускнело и расплылось. Теперь же камера была повёрнута к зрителям, а в студии творилось что-то непонятное: один из операторов сидел на полу, весь опутанный шлангами и проводами, и потирал затылок. А Ронни Обыграйт о чём-то горячо спорил с человеком в наушниках.

— Он перешёл черту! — вопил оператор. — Как я, скажите на милость, мог снимать его крупным планом? Я даже не успевал за ним следить!

— Следить? — обиделся Паддингтон. — Разве я где-нибудь наследил? Я только сегодня утром принял ванну!

— Не ногами следить, а камерой, — пояснил Ронни Обыграйт, указывая на жёлтую меловую черту. — Он имел в виду, что ты должен стоять вот здесь, чтобы он мог следить за тобой в объектив. Если ты подойдёшь ближе, тебя нельзя снимать.

— Но вы сами велели мне подойти поближе, — огорчённо напомнил Паддингтон.

— Я сказал «подойти», — сердито ответил Ронни Обыграйт, — а не гулять по всей студии.

Вот уже много лет Ронни Обыграйт был Главным Ведущим, и всё это время передача «Желаем удачи» шла без сучка и задоринки, а уж таким чудовищным скандалом в ней и не пахло. Бедняга с натянуто-несчастным выражением лица пробирался среди проводов к середине сцены. Паддингтон шёл за ним по пятам, не отрывая глаз от пола, чтобы ненароком снова не переступить жёлтую черту.

— Ну-с, — провозгласил Ронни, когда они добрались до центра и повернулись к камерам, — на вопросы из какой области ты будешь отвечать? — Он кивнул на четыре ящика, стоявшие в ряд на соседнем столе. — У тебя есть выбор: история, география, математика и общая эрудиция.

Паддингтон призадумался.

— Пожалуй, если можно, пусть будет математика, — объявил он под гром аплодисментов.

— Ну и ну! — поразился Джонатан. — Нашёл что выбирать!

— Ну, если вспомнить, как он покупает продукты, — это далеко не худший выбор, — изрекла миссис Бёрд.

На рынке Портобелло всем давно было известно, что надо быть очень ранней пташкой, чтобы перехватить у Паддингтона выгодную покупку.

— Да, этот мишка умеет считать деньги, — поддержала миссис Браун. — По-моему, он выбрал правильно.

— Математика? — переспросил Ронни Обыграйт. — Ну что ж. Тогда вот тебе первый вопрос. — Он сунул руку в один из ящичков, достал листок бумаги и одобрительно кивнул. — Очень симпатичный, простенький вопросик. Как раз подходит для медведя. За правильный ответ — приз пять фунтов.

Барабаны выбили дробь. Ронни Обыграйт поднял руку, требуя полной тишины.

— Разыгрывается приз в пять фунтов! — объявил он. — Вопрос такой: сколько булочек составляют пяток?

— Только не торопись, подумай хорошенько, — предупредил он, подмигивая зрителям. — Может оказаться, что вопрос с подвохом. Итак, сколько булочек составляют пяток?

Паддингтон поразмыслил.

— Две с половиной, — ответил он.

У Ронни Обыграйта отвисла челюсть.

— Две с половиной? — повторил он. — Ты уверен? Не хочешь ещё подумать?

— Две с половиной, — твёрдо повторил Паддингтон.
Приключения медвежонка Паддингтона - i_016.jpg

— Эх ты, мишка-дурашка, — вздохнул Джонатан. — Надо же ошибиться на самом первом вопросе!

— Что-то здесь не то, — проговорила миссис Бёрд. — Паддингтона на мякине не проведёшь. Наверное, он неспроста так ответил.

— Увы! — сказал Ронни Обыграйт, ударив молотком в большой гонг, который висел у него под рукой. — Очень жаль, но ты выбываешь из игры. Правильный ответ — пять.

— Боюсь, вы не правы, мистер Обыграйт, — возразил Паддингтон. — Правильный ответ — две с половиной. Когда мы едим булочки на «послезавтрак», я всегда отдаю половину мистеру Круберу.

Челюсть Ронни Обыграйта отвисла ещё сильнее, улыбка застыла на губах.

— Ты всегда отдаёшь половину мистеру Круберу? — с трудом выговорил он.

— Дайте ему приз! — раздался голос из зала, когда смолкли аплодисменты.

— Вы сказали, что вопрос с подвохом, вот и получили ответ с подвохом, — подхватил другой голос, покрывая взрывы хохота.

Ронни Обыграйт нервно оправил воротничок и странно скривился, когда человек в наушниках сделал ему знак выдать Паддингтону награду.

— Наверное, ты не станешь играть дальше? — спросил он с тайной надеждой, вручая медвежонку пять новеньких бумажек. — Или попробуешь побороться за приз в пятьдесят фунтов?

— Если можно, мистер Обыграйт, — с энтузиазмом отозвался Паддингтон, поспешно пряча деньги в чемодан.

— Я бы не стал рисковать, — попытался отговорить его Ронни, доставая карточку со следующим вопросом. — Если ты не ответишь, придётся вернуть пять фунтов.

— О господи, — проговорила миссис Браун. — У меня так всё и стынет внутри. Только бы Паддингтон не сглупил и не проиграл свои пять фунтов. Жалобам конца-краю не будет!

— Итак! — возгласил Ронни Обыграйт, снова поднимая руку и требуя тишины. — Разыгрывается приз в пятьдесят фунтов. Вопрос из двух частей. Слушай внимательно: если взять доску восьми футов[6] длиной, распилить пополам, потом каждую половинку ещё раз пополам, а потом каждый кусок снова пополам, сколько всего получится частей?

— Восемь, — не раздумывая, ответил Паддингтон.

— Браво, медведь, — похвалил Ронни Обыграйт. — А теперь вторая часть вопроса: какой длины будет каждый кусок? — Он указал на секундомер и добавил: — Десять секунд на размышление… Время пошло!

— Восемь футов, — сказал Паддингтон, прежде чем ведущий успел пустить секундомер.

— Восемь футов? — повторил Ронни Обыграйт. — Ты уверен? Может, ещё подумаешь?

— Нет, спасибо, мистер Обыграйт, — твёрдо ответил Паддингтон.

— В таком случае, боюсь, тебе придётся вернуть пять фунтов, — победоносно возвестил Ронни Обыграйт, ударяя в гонг. — Правильный ответ — один фут. Если восьмифутовую доску распилить пополам, получится два куска по четыре фута. А если их ещё раз распилить пополам, получится четыре куска по два фута. А если потом каждый кусок снова распилить пополам, получится восемь кусков, каждый длиною в один фут.

Проговорив всё это, Ронни Обыграйт повернулся к зрителям и расплылся в самодовольной улыбке.

— Тут уж тебе, медведь, нечего возразить, — закончил он.

— Видите ли, мистер Обыграйт, — вежливо проговорил Паддингтон, — для вашей доски это совершенно верно, но только я пилю совсем по-другому.

Улыбка снова застыла на лице у Главного Ведущего.

— Что ты сказал? — переспросил он.

— Я пилю вдоль, а не поперёк, — объяснил Паддингтон. — Вот и получается восемь кусков по восемь футов.

— Но если тебе нужно распилить доску пополам, — растерянно забормотал Ронни Обыграйт, — ты же не станешь пилить её по длине! Это просто глупо! Так никто не делает!

— Медведи делают, — возразил Паддингтон, вспомнив свои приключения с плотницкими инструментами. — У медведей поперёк очень плохо получается.

Ронни Обыграйт перевёл дух, вымученно улыбнулся и вручил Паддингтону толстую пачку денег.

— Можешь не беспокоиться, все на месте, — сказал он несколько смущённо, когда Паддингтон уселся прямо на сцене и принялся пересчитывать купюры. — Мы ещё никогда никого не обманывали.

Ронни с тревогой взглянул на часы. Викторина явно затянулась. Обычно он успевал за то же время опросить по меньшей мере пятерых участников.

— У нас остаётся всего пять минут, — сказал он. — Ну как, попытаешься выиграть главный приз — пятьсот фунтов?

— Пятьсот фунтов! — ахнула Джуди.

— На месте Паддингтона я бы не стала рисковать, — сказала миссис Браун. — Хватит и того, что есть.

Брауны невольно придвинулись ближе к телевизору, когда на экране крупным планом появился Паддингтон, погружённый в глубокую задумчивость.

— Пожалуй, я буду играть дальше, — заявил он наконец под гром аплодисментов.

Вообще-то Паддингтон не любил слишком сильно рисковать, особенно когда дело касалось денег, но тут он настолько вошёл в азарт, что не успел ничего толком обдумать.

— Ну что ж, — проговорил Ронни Обыграйт очень торжественным голосом. — Разыгрывается приз в пятьсот фунтов. Последний вопрос сегодняшнего вечера. И учти, он намного труднее предыдущих.

— Ещё бы! — вставила миссис Браун, едва дыша.

— Слушай внимательно, — продолжал Ронни Обыграйт. — Два человека, используя один кран, могут наполнить двухсотлитровую ванну за двадцать минут. Сколько времени потребуется одному человеку, чтобы наполнить ту же ванну, используя два крана? Двадцать секунд на размышление… Время пошло!

Ронни Обыграйт включил секундомер, отошёл в сторонку и стал ждать, когда Паддингтон ответит.

— Нисколько, мистер Обыграйт, — тут же прозвучал ответ Паддингтона.

— Неверно! — воскликнул Ронни Обыграйт, а по залу пронёсся стон. — Боюсь, на сей раз действительно неверно. Ему потребуется ровно в два раза меньше времени.

— Что ж, мишка, мне очень жаль, — добавил он с нескрываемым облегчением и громко ударил молотком в гонг. — Желаю удачи в следующий раз!

— По-моему, вы ошибаетесь, мистер Обыграйт, — вежливо возразил Паддингтон.

— Чепуха, — ответил Ронни Обыграйт, бросив на медвежонка недружелюбный взгляд. — Ответ написан на карточке. И в любом случае он никак не может быть «нисколько». Чтобы наполнить ванну, нужно хоть сколько-то времени!

— Но вы сказали, что это та же самая ванна, — пояснил Паддингтон. — Первые два человека её уже наполнили, а вы ничего не говорили про то, что они потом ещё и вытащили затычку.

Судя по всему, лицо Ронни Обыграйта залилось густо-багровым румянцем, потому что даже на экране телевизора оно стало заметно темнее, а глаза его впились в медвежонка.

— Я ничего не говорил про то, что они вытащили затычку? — медленно повторил он. — Да, разумеется, вытащили!

— Вы этого не говорили! — крикнул кто-то из зрителей, и из зала послышались свистки. — Мишка прав!

— Дайте ему приз! — закричали сразу несколько голосов, вырываясь из общего гула.

Ронни Обыграйт слегка передёрнулся, достал из кармана пиджака шёлковый носовой платок и вытер лоб.

— Поздравляю, медведь, — мрачно произнёс он после долгой паузы. — Ты получаешь титул победителя!

— Что?! — возмущённо вскричал Паддингтон, пронзив Главного Ведущего самым что ни на есть суровым взглядом. — Титул победителя? А я думал — пятьсот фунтов!

— И пятьсот фунтов тоже, — поспешно добавил Ронни Обыграйт, — одно другому не мешает.

Зал взорвался аплодисментами, а Паддингтон уселся на чемодан, всё ещё не веря своим ушам. Да, он, конечно, знал, что на белом свете существуют такие деньги, как пятьсот фунтов, но ему никогда бы и во сне не приснилось, что в один прекрасный день он их увидит, а тем более — получит!

Ронни Обыграйт снова поднял руку, требуя тишины.

— Прежде чем закончить передачу, я хочу задать тебе ещё один вопрос. Правда, приз за него не полагается. Что ты собираешься делать со всеми этими деньгами?

Зрители затаили дыхание, а Паддингтон довольно долго обдумывал ответ. Ведь он привык считать свои деньги по одному принципу: сколько булочек на них можно купить. После такой арифметики очень трудно привыкнуть к мысли о пятистах фунтах, не говоря уж о том, чтобы решить, что с ними делать; а когда он попытался представить себе гору булочек на все пятьсот фунтов, у него даже потемнело в глазах.

— Наверное, вот что, — сказал он наконец, и оператор тут же показал его крупным планом. — Немножко я оставлю себе на память и на рождественские подарки друзьям. А остальные я хотел бы передать Дому для престарелых медведей в Лиме.

— Дому для престарелых медведей в Лиме? — повторил Ронни Обыграйт, не скрывая удивления.

— Там живёт моя тётя Люси, — пояснил Паддингтон. — Она очень довольна, но, по-моему, им всегда не хватает денег. Мармелад у них бывает только по воскресеньям. Думаю, они очень обрадуются такому подарку.

Слова Паддингтона вызвали бурю аплодисментов, которые стали ещё громче, когда Ронни Обыграйт пообещал от имени телевизионной компании, что по крайней мере в течение ближайшего года в Доме для престарелых медведей в Лиме не будет недостатка в мармеладе.

— В конце концов, — заявил он, — далеко не каждый день победителем телевикторины становится медведь!

— Уф-ф! — вздохнул мистер Браун и вытер лоб. Программа подошла к концу, по экрану плыли титры, а на заднем плане Паддингтон, стоя посреди сцены, принимал бесконечные поздравления. — Вот уж не думал, когда покупал телевизор, к чему это приведёт!

— Но чтобы Паддингтон отдал свои деньги! — удивлялся Джонатан. — Он всегда так неохотно их тратит!

— Осмотрительность и жадность — совсем разные вещи, — мудро отметила миссис Бёрд. — И говоря по правде, я очень рада. У меня всегда болело сердце за этих медведей, которые видят мармелад только по воскресеньям. Ведь, кроме всего прочего, — продолжала она, — если бы не тётя Люси, мы бы никогда не познакомились с Паддингтоном. А уж за это знакомство, право слово, никакого мармелада не жалко!

И все дружно закивали в ответ.

The Paddington Bear and Judy

Футы ни в коем случае не следует путать с фунтами: в фунтах измеряют вес (454 грамма) и деньги (тогда они полностью называются фунты стерлингов), а в футах — длину (30,5 сантиметра). На самом деле фут значит «ступня», то есть имеется в виду длина ступни. Правда, придумали эту меру в старину, но здоровые же у них были ноги!

Майкл Бонд

Приключения медвежонка Паддингтона

* * *

Брауны и мистер Крубер сидели, сбившись в кучку, в дальнем конце коридора и провожали несчастными глазами каждую медсестру. Мистер Браун приехал почти следом за «неотложкой» и привёз Джонатана с Джуди, а спустя несколько минут появился и мистер Крубер с букетом цветов и огромной кистью винограда.

— Это от торговцев с рынка, — пояснил он. — Все передают привет и надеются, что наш мишка скоро поправится.

— По-моему, дело сдвинулось, — заметил мистер Браун, когда в дальнюю дверь вошли сразу несколько медсестёр. — Теперь скоро всё станет ясно.

В этот момент в коридоре показался высокий, важный доктор, одетый с ног до головы во всё зелёное. Он кивнул на ходу и скрылся за той же дверью.

— Это, между прочим, сам сэр Мортимер Кэрровэй, — авторитетно пояснила Джуди. — Санитар сказал мне, что он самый лучший хирург.

— Вот это да! — радостно воскликнул Джонатан. — Паддингтону крупно повезло!

— Всё идёт как надо, — решительно заявила миссис Бёрд. — Ещё нам не хватало второсортных хирургов! Много они понимают!

— Я чувствую себя такой беспомощной, — проговорила миссис Браун.

Остальные испытывали то же самое. Они тесно прижались друг к другу и приготовились к долгому ожиданию. Каждый был занят своими мыслями и втайне опасался, что даже такой знаменитый хирург, как сэр Мортимер Кэрровэй, не сможет спасти положение.

— Ого! — воскликнул мистер Браун, когда всего через несколько минут дверь в конце коридора отворилась и показалась длинная фигура сэра Мортимера. — Как быстро всё кончилось!

Миссис Браун схватила мужа за руку.

— Но… ведь ты не думаешь, что случилось что-то дурное, Генри? — пролепетала она.

— Сейчас узнаем.

Сэр Мортимер заметил их и зашагал навстречу. В руке он держал клок шерсти.

— Вы… э-э… ближайшие родственники этого юного медведя? — осведомился он.

— Он живёт у нас, — пояснила миссис Браун.

— Как его дела? — не вытерпела Джуди, с тревогой косясь на клочок меха.

— Гм… не так уж плохо, — проговорил сэр Мортимер очень серьёзно, однако глаза его как-то подозрительно заблестели. — Рад сообщить, что жизнь его вне опасности.

— Батюшки! — Миссис Бёрд оглянулась на шум в дальнем конце коридора. — Да это же Паддингтон! Неужели он уже на ногах?

— Мы имели дело с крайне тяжёлым случаем острого ирисочного слипания, — пояснил сэр Мортимер. — Очень редко встречается. И потом, прямо на животе. Самое опасное место.

— Ирисочное слипание? — повторил мистер Браун.

— Я, мистер Браун, видимо, пролил несколько капель на живот, когда пробовал, что у меня получилось, — объяснил Паддингтон, подходя.

— Пока он сидел, ириски застыли, — добавил сэр Мортимер. — Ясное дело, ему было не разогнуться.

Знаменитый хирург усмехался, обводя взглядом растерянные лица.

— Боюсь, недельку ему придётся походить с проплешиной, но, если соблюдать строгую мармеладную диету, она скоро зарастёт. К Рождеству всё будет в порядке. Если позволишь, мишутка, — добавил он, уходя, — я сохраню этот клок шерсти на память. Каких только больных я не перевидал, а вот медведя с острой болью вижу впервые.

— Слава богу, у сэра Мортимера хорошее чувство юмора, — заметила миссис Браун по дороге домой. — Представляю, что сказал бы другой на его месте!

— А здорово, что он оставил мех себе на память, — заметила Джуди. — Небось вставит в рамочку и повесит на стенку!

Паддингтон оскорблённо косился из-за виноградной кисти. Его возмущало, что теперь, когда операция прошла благополучно, все относятся к ней так пренебрежительно. Ему-то было не до шуток — он всё время ощущал, как воздух холодит живот, с которого сэр Мортимер состриг мех.

— Наверное, он просто любит медведей, — предположил мистер Крубер, когда машина сворачивала к дому. — Да и вообще, смех смехом, мистер Браун, — продолжал он, обращаясь к Паддингтону, — а ведь всё могло оказаться куда серьёзнее, и как приятно знать, что есть на свете люди, которые всегда помогут в беде.

Паддингтон, хотя и был не в духе, не мог не кивнуть в знак того, что полностью с этим согласен.

Майкл Бонд

Приключения медвежонка Паддингтона

Небывалая церемония

Однажды утром, едва Брауны уселись завтракать, раздался громкий стук в дверь, и миссис Бёрд побежала отворять.

— Я побоялся бросать их в ящик, — пояснил почтальон, протягивая два больших белоснежных конверта, — вдруг, чего доброго, затеряются. Один из них этому вашему мишке.

Дело в том, что однажды почтальон неудачно бросил в ящик открытку от тёти Люси и она застряла между досками, после чего Паддингтон несколько дней кряду караулил его возле щели для писем и провожал очень суровым взглядом.

Миссис Бёрд поблагодарила почтальона за его хлопоты и поспешила обратно в столовую. Когда Паддингтон увидел конверт со своим именем, он чуть не уронил мармелад в чашку с чаем. Хотя он частенько получал открытки из Перу и по меньшей мере раз в неделю какой-нибудь каталог, таких писем ему ещё никогда не приходило!

— Ну-ка, дай лучше я. — Мистер Браун поспешил вооружиться ножом и прийти на помощь. — Жалко будет заляпать мармеладом такой конверт!

— Спасибо, мистер Браун, — обрадовался Паддингтон. — Лапами конверты очень трудно открывать.

Когда мистер Браун извлёк из конверта листок плотной бумаги с золотым обрезом и поднял его, чтобы все видели, по комнате пронёсся вздох удивления.

— Что бы это могло быть? — недоумевала миссис Браун. — Выглядит ужасно солидно!

Мистер Браун поправил очки и прочёл:

«Сэр Хантли Мартин просит мистера Паддингтона Брауна принять участие в торжествах, которые состоятся в понедельник, 20 февраля, в два часа дня. В программе: экскурсия по фабрике, торжественная церемония, праздничное чаепитие».

— Сэр Хантли Мартин, — повторила миссис Бёрд. — Это ведь тот милый старичок, которого мы встретили в «Порчестере» — помните, когда Паддингтон уронил луковицу в оркестр?

— Он самый, — кивнула Джуди. — Мармеладный король. Он тогда ещё сказал, что хотел бы пригласить Паддингтона на фабрику, но ведь это было давным-давно!

— Видите, не забыл. Как мило с его стороны! — проговорила миссис Браун, вскрывая второй конверт.

— Паддингтон на мармеладной фабрике! Вот потеха! — хихикнул Джонатан. — Это всё равно что возить уголь в Ньюкасл![8] Интересно, а что это аи церемония такая?

— Поглядим, — ответила миссис Браун, поднимая повыше второй листок бумаги. — На неё пойдёт не только Паддингтон!. Мы все приглашены, только немного попозже.

— Гм… — Миссис Бёрд придирчиво оглядела медвежонка. — До торжеств осталось меньше нёи дели. Одному моему знакомому медведю придёмся основательно помыться и почиститься.

— А может, это липкая церемония? — с надеждой спросил Паддингтон.

Миссис Бёрд принялась убирать со стола.

— Пусть липкая, — сказала она строго, — но в таком виде ты у меня и шагу не ступишь за порог, а уж на церемонию и подавно. Прежде тебя надо отмыть, да и пропылесосить не мешало бы.

Паддингтон вздохнул. Он любил ходить в гости, но связанная с этим возня отравляла всё удовольствие.

Впрочем, после этого разговора он, вопреки обыкновению, несколько раз без всяких уговоров залезал в ванну, и в результате мех его стал блестящим и шелковистым. К понедельнику даже орлиный взор миссис Бёрд не сумел выявить никаких огрехов в его внешности.

Чтобы порадовать Паддингтона, было решено отправить его на фабрику самостоятельно, и вот настал торжественный момент: приехало специально заказанное такси, и он забрался на заднее сиденье вместе с чемоданом, пригласительным билетом и большим термосом какао.

Он ещё ни разу не ездил так далеко без взрослых и, помахав на прощание лапой, сперва сверился с картой, а потом прижался носом к окну, за которым стремительно проплывали улицы Лондона.

Паддингтон думал, что до фабрики рукой подать — всего-то три-четыре сантиметра на карте, — однако оказалось, что путь им предстоит неблизкий. Но вот вместо серых многоэтажных зданий вокруг замелькали уютные домики, красные лондонские автобусы стали попадаться реже, и в конце концов такси повернуло за угол и остановилось на неприметной улочке возле ряда высоких строений.

— Приехали, приятель, — сказал шофёр. — Боюсь, ближе к воротам мне не подобраться, — вишь, чего там понаворочено! Вон они, ворота, чуть подальше. Не промахнёшься. Держи нос по ветру — и вперёд.

Шофёр замолчал и с тревогой взглянул на медвежонка, который, выпрыгнув на тротуар, вдруг завертелся волчком, оступился и бухнулся в придорожную канаву.

— Эй! — крикнул шофёр. — Всё в порядке?

— Кажется, — пропыхтел Паддингтон, ощупав себя на всякий случай. — Я попытался держать нос по ветру, а нос куда-то убежал…

— Ну, для этого первым делом надо узнать, откуда ветер дует, — справедливо рассудил шофёр, поставил медвежонка на ноги и принялся отряхивать. — Ну и перемазался же ты, друг мой косолапый!

Паддингтон огорчённо окинул себя взглядом. Его мех, который только что блестел, как новенькая щётка, покрылся толстым слоем грязи, а на пальто появилось несколько безобразных масляных пятен. Но самое ужасное было не это: хотя в одной лапе он по-прежнему крепко сжимал свой чемодан, в другой ничего не было!

— Кажется, я потерял свой пригласительный билет, — сказал он в отчаянии.

Шофёр уже снова забрался в машину.

— Не везёт тебе сегодня, приятель, — посочувствовал он. — Я бы на твоём месте отправился не мешкая туда, куда ты идёшь, а то ещё что-нибудь приключится.

Паддингтон поблагодарил шофёра за совет и зашагал в сторону большущего здания, на котором сверкала разноцветными огнями огромная мармеладная банка. По дороге он то и дело принюхивался к ветру. В воздухе отчётливо пахло мармеладом и двумя-тремя сортами джема. Паддингтон зашагал быстрее и через минуту поравнялся с маленькой будочкой у ворот, в которой стоял вахтёр в форменной одежде.

Вахтёр смерил Паддингтона взглядом.

— Сейчас медведей на работу не берём, — сказал он недружелюбно. — Попробуй зайти на фабрику мороженого, вон там, подальше.

— Я пришёл не на работу! — возмутился Паддингтон, пронзив вахтёра суровым взглядом. — Я пришёл к сэру Хантли Мартину.

— А, ну-ну, — хохотнул вахтёр. — А кто ты такой, скажи на милость? Князь Старый Сапог?

— Князь Старый Сапог? — повторил Паддингтон. — Я не князь! Я Паддингтон Браун.

— Жаль, жаль, — глумливо посочувствовал вахтёр. — А то поговорка «из грязи — в князи» — это как раз про тебя. Ты в зеркало-то давно последний раз гляделся? Ну что, съел?

— Я пока ещё ничего не съел, — удивлённо сказал Паддингтон. — Я даже ничего не принёс, только какао. Я думал, меня здесь покормят.

— Думал, думал, — не унимался вахтёр. — Много вас здесь таких шляется. А у нас сегодня очень важная церемония. Открывают новый цех, и всяких проходимцев велено гнать в шею. Ещё не хватало, чтобы в такой день вокруг фабрики шатались безработные медведи! Впрочем, если ты ищешь работу, я могу позвать мастера, — смягчился он и поднял телефонную трубку. — Только вот не знаю, что он про это подумает. Правда, нам требуются рабочие руки, вон объявление висит. Так ведь то руки, а не лапы…

Слушая эту речь, Паддингтон всё больше вешал нос.

— Но я пришёл не на работу! — закричал он, как только удалось вставить словечко. — Сэр Хантли Мартин пригласил меня на церемонию!

— Ну да? — издевательски спросил вахтёр. — Что ты ещё скажешь? Конечно, что потерял пригласительный билет?

— Да, да! — выпалил Паддингтон. — Я, когда выходил из такси, не туда повернул нос, и мой билет утонул в канаве…

Вахтёр совсем рассердился:

— Вот что, другим лапшу вешай на уши. Знаю я вашего брата. Бесплатно напиться чаю — вот что у тебя на уме. Ну так учти, приятель: если ты и попадёшь на фабрику, то только через проходную, как и все рабочие.

Тут из главного здания торопливо вышел какой-то человек.

— А, вот и мастер идёт, — сказал вахтёр. — С ним шутить не советую. Он тебя живо выведет на чистую воду.

— Фред, тут пришёл безработный медведь, — доложил он, когда мастер подошёл к воротам. — У нас не найдётся для него местечка?
Мастер смерил Паддингтона взглядом.

— Я говорил на Бирже труда, что нам не хватает рабочих, — хмыкнул он, — но у них, похоже, дела идут ещё хуже, чем у нас! Ты в мармеладе разбираешься? — довольно дружелюбно спросил он у медвежонка.

— Ещё бы! — не задумываясь, ответил Паддингтон. — Дома я его ем каждый день. Миссис Бёрд всегда ворчит из-за липких банок.

— Даже не знаю, что тебе предложить, — задумался мастер, когда Паддингтон бросил на него просительный взгляд. — Ну а сам-то ты чем хотел бы заняться?

Паддингтон поразмыслил.

— Я бы сначала хотел посмотреть цех, где нарезают корочки, — заявил он. — Это, наверное, ужасно интересно!

— Цех, где нарезают корочки? — переспросил мастер, искоса взглянув на вахтёра. — Что-то я не припомню такого цеха. Но, если хочешь, я могу для начала поставить тебя мыть бочки. Там как раз сегодня никто не работает. Я отведу тебя на склад, где хранятся бочки из-под апельсинов, — объяснял он, пока они шли по центральной фабричной площади, на которой стояли несколько рядов стульев и помост, украшенный цветами. — Отсылать их обратно в Марокко полагается отмытыми дочиста. Между прочим, ты найдёшь там вдоволь присохших корочек, если уж они так тебя интересуют.

Войдя на склад на заднем дворе фабрики, Паддингтон, который расслышал, что «отсылать их обратно — морока», понял, что мастер сказал правду. Неотосланных бочек скопилось видимо-невидимо. Были тут большие бочки и маленькие, бочки справа и слева, бочки впереди и даже сверху — такими высокими кучами они были навалены. Паддингтон попробовал было их сосчитать, но очень скоро у него голова пошла кругом.

— Ты не должен мыть их все, — успокоил его мастер. — Сколько сделаешь, столько и ладно. Забольшую бочку мы платим три пенса, за маленькую два, так что чем больше успеешь, тем больше получишь. Это называется «сдельная работа».

— Три пенса? — Паддингтон едва поверил своим ушам. Однажды мистер Браун попросил его отмыть бак для воды. Паддингтон провозился почти целое воскресенье, но, по крайней мере, мистер Браун дал ему лишних шесть пенсов на карманные расходы.

— А можно я лучше поработаю пробовалыциком мармелада? — спросил он.

— Губа не дура! — рассмеялся мастер. — Нет, такую работу ещё надо заслужить. Начинать всегда лучше с самых низов.

Прежде чем уйти, мастер указал в дальний угол двора:

— Вон там возьмёшь щётку в ведре, резиновый шланг и пустишь воду. Только не вздумай обливать прохожих. Мы ждём знаменитую кинозвезду, которая должна оставить отпечаток ноги в мемориальном цементе возле нового цеха,[9] и если я увижу, что ты слоняешься без дела, сразу отправлю обратно на Биржу труда!

Паддингтон проводил мастера долгим взглядом. Да, у него и раньше бывали дни, когда вдруг ни с того ни с сего одна за другой начинали валиться неприятности, но ещё ни разу они не сваливались в таком огромном количестве. И, что самое обидное, Паддингтон чувствовал, что обвал ещё в самом разгаре.

Он глубоко вздохнул, обвёл взглядом груды бочек, и на его мордочке появилось задумчивое выражение. Он вдруг сообразил, что, когда приедут Брауны, всё выяснится само собой. Паддингтон был не из тех медведей, которые могут упустить счастливую возможность, когда она так и плывёт в лапы; а часто ли выпадает случай поиграть со шлангом, да ещё получить за это деньги — пусть даже всего три пенса за здоровенную бочку?

Через несколько минут к отдалённому рокоту фабричных машин прибавилось мерное шипение водной струи, а потом ещё и грохот перекатывающихся бочек — Паддингтон взялся за дело.

В течение следующего часа мастер несколько раз просовывал голову в ворота склада и наблюдал, как он трудится, а под конец даже кликнул вахтёра.

— Славный нам попался парнишка, — одобрительно сказал он. — Не то что все эти бездельники, которые ошивались тут в последнее время!

— Хм, — мрачно заметил вахтёр, — боюсь, в конце рабочего дня его самого придётся мыть из шланга. — Тут он указал в сторону площади, где вот-вот должна была начаться церемония и уже собралась порядочная толпа: — Только бы он не попался на глаза этой компании. Сэр Хантли сейчас будет говорить речь, и вряд ли он обрадуется, если увидит это косолапое чучело, обвешанное мокрыми корками!

Последнюю фразу вахтёр произнёс довольно громко, нарочно обернувшись в сторону склада, но Паддингтон был слишком занят и ничего не услышал. Неожиданно оказалось, что работать на мармеладной фабрике очень здорово. Он уже вымыл и сложил в сторонке почти все маленькие бочки и теперь, очень довольный, сидел на чемодане и высчитывал свой заработок на клочке мармеладной этикетки.

Когда мастер и сторож удалились, Паддингтон налил себе из термоса какао, не спеша выпил и задумчиво поглядел на здоровенный штабель больших бочек, который стоял в дальнем конце двора.

С маленькими бочками всё было довольно просто: если не считать некоторых особенно противных корочек, которые приходилось отскабливать, достаточно было залезть внутрь и побрызгать водой на стенки. С большими всё обстояло куда труднее.

Во-первых, они были слишком велики. Во-вторых, он не нашёл ни лесенки, ни подставочки — словом, ничего, чтобы забраться наверх.

Паддингтон отложил шланг, выбрал доску подлиннее и просунул между двумя бочками в самом основании штабеля. Утром всё случилось так быстро, что он не успел толком сообразить, что и как, однако твёрдо запомнил слова мастера: на мармеладной фабрике всегда лучше начинать с самых низов.

Паддингтон посильнее надавил на доску, и тут сверху донеслось какое-то громыхание. Паддингтон не особенно любил грозу, поэтому встревоженно посмотрел на небо и решил поторапливаться. Гром гремел почти над самой головой, а ему хотелось успеть как можно больше, прежде чем хлынет дождь.

Паддингтон и не подозревал, что не его одного встревожила внезапная перемена погоды. Сам сэр Хантли Мартин, который стоял на помосте и произносил речь, обеспокоенно поглядел на небо. День для февраля был довольно тёплый, да и вообще грозы зимой бывают крайне редко, но громыхание ему совсем не понравилось.

— Только этого нам и не хватало! — буркнул он в микрофон.

Надо сказать, что вид у сэра Хантли Мартина был довольно несчастный. Неприятности начались ещё утром: знаменитая кинозвезда, которая должна была открывать новый цех, заболела и не смогла приехать. Гроза могла окончательно испортить церемонию.

Несколько раз он открывал рот, чтобы продолжить речь, но каждый раз его прерывали раскаты грома. Даже зрители заволновались, а миссис Бёрд, которая сидела в первом ряду, на всякий случай вытащила зонтик.

— Хотела бы я знать, куда запропастился Паддингтон, — проворчала она. — Говорила я ему, чтобы взял плащик!

— Думаю, он под крышей. Застрял на каком-нибудь мармеладном складе, — отозвался мистер Браун.

— Если он не поторопится, то пропустит церемонию, — заметила миссис Браун. — И очень огорчится!

Мистер Браун снова устремил взгляд на помост.

— Если сейчас хлынет дождь, то никакой церемонии вообще не будет, — заметил он.

— Вот это да! — внезапно закричал Джонатан, указывая в сторону склада. — Смотрите!

— Силы небесные! — ахнул сэр Хантли, посмотрев в ту же сторону. — Это вовсе не гром! Это бочки!

Зрители застыли в изумлении. Несколько бочек уже катились, подпрыгивая, по площади, а когда сэр Хантли заговорил, ещё несколько штук сорвались с верхушки штабеля и с громким треском посыпались вниз.

— Берегитесь! — заорал мастер. — Сейчас весь штабель рухнет!

Не успел он договорить, как грохот превратился в рёв, гора бочек разом обрушилась, и на глазах у остолбеневших гостей через ворота на площадь хлынул деревянный водопад. Впрочем, почти все бочки остановились на приличном расстоянии, лишь немногие подкатились прямо к ногам зрителей, а одна, точно живая, всё подскакивала и подскакивала и наконец с громким треском врезалась в помост.

— Батюшки! — вскричала миссис Бёрд, когда из-под обломков показались знакомая шляпа и знакомые уши. — Это Паддингтон!!!

— Это же медведь, которого я утром принял на работу! — удивился мастер.

— На работу? — не поверил своим ушам сэр Хантли. — Но он же мой гость! Слава богу, мишутка цел, — продолжал он, спрыгивая с помоста. — Я не знаю, дорогой, в чём дело, но, если бы с тобой что-то случилось на моей фабрике, я бы никогда себе этого не простил!

— Ты молодчина, что не растерялся и прыгнул в бочку, — похвалила миссис Бёрд. — А то ещё неизвестно, чем бы всё это кончилось!

— Я с самого начала был в бочке, миссис Бёрд, — признался Паддингтон. — Я услышал грохот и забрался в бочку, чтобы меня не убило громом.

— Но что, скажи на милость, всё это значит? — поинтересовался сэр Хантли.

— Наверное, мне не надо было начинать с низов, — грустно сказал Паддингтон, вставая и отряхиваясь.

У него было ощущение, что он разом прокатился на карусели, колесе смеха и американских горках. Даже стоять было как-то неловко, точно с каждым шагом лапы всё глубже и глубже увязали в земле.

— Осторожнее! — закричала вдруг миссис Бёрд, — Не испорти мемориальный цемент!

— Мемориальный цемент? — ошарашено повторил Паддингтон и уставился на свои задние лапы.

Сэр Хантли Мартин стремительно шагнул вперёд и осторожно снял медвежонка с квадратика сырого цемента.

— Дамы и господа! — возвестил он, жестом требуя тишины. — Полагаю, что торжественный момент настал: разрешите здание нового цеха считать открытым.

Грянули аплодисменты, а сэр Хантли добавил:

— В конце концов, что особенного в том, что новый цех открывает кинозвезда? Таких цехов на свете полным-полно. А многие ли могут похвастаться отпечатком настоящей медвежьей лапы?

Когда стихли аплодисменты. Паддингтон ещё раз осмотрел цементный квадратик.

— Я вам могу сколько хотите отпечатков наделать, сэр Хантли, — предложил он. — У медведей это очень хорошо получается.

— Э-э… спасибо, дорогой, — тактично отказался сэр Хантли. — Думаю, пока хватит. Всё хорошо в меру. А мы, кстати говоря, не в меру задержались, — добавил он, взглянув на часы. — Чай давно ждёт. По такому случаю мы сделали специальный Директорский Мармелад.

— Директорский Мармелад? — облизнулся Паддингтон. — Я такого ещё никогда не пробовал!

— В нём больше корочек, чем в обычном, — доверительно сообщил сэр Хантли и повёл медвежонка к главному зданию. — Я бы очень хотел узнать, как он тебе понравится.

Пробираясь между обломками изувеченных бочек, миссис Бёрд многозначительно посмотрела на остальных.

— Я знала, что медведи всегда падают на все четыре лапы, — проговорила она, — но надо быть таким медведем, как Паддингтон, чтобы упасть точнёхонько на квадратик мемориального цемента!

— Да ещё попробовать в награду Директорский Мармелад, — наполнила Джуди. — Не забывайте об этом!

8

«Возить уголь в Ньюкасл» — примерно то же самое, что «ездить в Тулу со своим самоваром», то есть привозить с собою то, чего вокруг и так очень много. В Ньюкасле издавна добывали уголь — ну а в Туле, как известно, делали самовары

9

Такая традиция и у нас существует — скажем, когда какая-нибудь знаменитость кладёт кирпич в фундамент здания. Ну а англичанам больше нравится, когда это делает кино- или поп-звезда: ведь потом можно написать в газете, что ваш цех открыл сам… — и все сразу поймут, что и вы не лыком шиты!

Майкл Бонд

Приключения медвежонка Паддингтона

Поездка-загадка

А кроме того, миссис Браун ненароком напомнила ему про пудинг с патокой. Паддингтон очень /побил пудинг с патокой и тут же поставил его разогреваться, чтобы съесть, как только вылезет из ванны.

Однажды утром, когда они сидели, потягивая какао, на диванчике из конского волоса, мистер Крубер выглянул в окно и сказал:

— Слава богу, погода вроде бы меняется. Давно пора!

Паддингтон, окутанный клубами душистого пара из чашки, кивнул, не отрываясь от дела — он честно делил на две кучки свежие утренние булочки. Хотя он и любил зиму, весна обещала ещё больше интересных занятий и замечательных приключений. Кроме того, в снегопад или гололедицу не так-то легко было добраться до улицы Портобелло, и он частенько пропускал «послезавтраки» у мистера Крубера.

Паддингтон очень любил бывать в антикварной лавке своего друга, где повсюду стояли шкафы с книгами, сверкала начищенная медь и латунь, но в последние дни стояли такие холода, что гму редко удавалось высунуть нос из дому. Если и:>том и было что-либо хорошее, так только одно: у него скопилось довольно много неистраченных «булочных» денег.

— Неплохо было бы сегодня куда-нибудь выбраться, — продолжал мистер Крубер. — Когда потеплеет, понаедут туристы и у меня дел будет невпроворот, а мы с вами уже сто лет нигде не бывали.

Паддингтон тут же смахнул с мордочки остатки какао.

— Конечно, мистер Крубер! — закричал он. — Ура!

Мистер Крубер задумался.

— Я обратил внимание, что на рынке только что открыли новое бюро путешествий. Там предлагают всякие автобусные экскурсии, в том числе очень любопытную Поездку-загадку за семь с половиной шиллингов.

— Поездку за кадку? — тут же загорелся Паддингтон. — Никогда не пробовал… А за какую кадку?

— Поездку-загадку, — отчётливо произнес мистер Крубер. — В том-то и дело, что вам не говорят заранее, куда вы едете. Это загадка. Но там написано, что завершается поездка осмотром известной лондонской достопримечательности.

— Здорово, — не совсем уверенным тоном проговорил медвежонок. — Только вот у меня нет семи с половиной шиллингов. Разве что они позволят заплатить булочками.

Мистер Крубер тактично кашлянул.

— Ну, думаю, до этого не дойдёт, — проговорил он и поспешно продолжил, чтобы не ставить медвежонка в неловкое положение: — Видите ли, мистер Браун, вы уже столько лет исправно угощаете меня булочками, что мне захотелось хоть как-нибудь вас отблагодарить. Мне доставит огромное удовольствие, если вы позволите мне вас пригласить…

— Ой, конечно, мистер Крубер, — не чинясь, согласился Паддингтон. — Спасибо большое!

Мистер Крубер встал и подошёл к кассе.

— Значит, решено! — заключил он, вручая медвежонку фунтовую банкноту. — Откладывать незачем, так что, если у вас нет других планов, отправимся прямо сегодня, после обеда. Будьте любезны, купите по дороге домой два билета.

Паддингтон ещё раз поблагодарил своего друга и, допив какао, отправился на рынок, в новое туристическое бюро, которое указал ему мистер Крубер.

На бюро красовалась вывеска: «БЮРО ПУТЕШЕСТВИЙ. ПОЛ ПЛАТИ», и, судя по всему, оно было местом весьма любопытным.

На тротуаре у входа стояла большая чёрная доска[12] с надписью «ГОРЯЩИЕ ПУТЁВКИ НА СЕГОДНЯ», а ниже было приписано мелом: «Поездка-загадка. 7,5 шил». Объявления в витрине оказались ещё интереснее. Одни зазывали в однодневные поездки к морю, другие — в автобусные путешествия по всей стране. А больше всего Паддингтона привлекло путешествие на Континент,[13] называвшееся «9 за 9».

Это объявление сопровождалось фотографиями, поэтому Паддингтон разглядывал его довольно долго. Он так увлёкся, что даже не заметил, как в дверях бюро возникла расплывчатая фигура, и страшно удивился, когда с ним заговорили.

— Доброе утро, сэр, — поздоровался дяденька, радостно потирая руки. — Вас заинтересовал один из наших маршрутов?

— Да, — с достоинством отозвался медвежонок, входя вслед за дяденькой в бюро. — Мы поедем вдвоём.

— Вдвоём? — Заказ явно произвёл на дяденьку сильное впечатление, и он почтительно усадил Паддингтона в кожаное кресло рядом со столиком, заваленным брошюрами и буклетами. — Что же привлекло ваше внимание? Я особо рекомендовал бы путешествие на Континент. Девять стран за девять дней, — тут он смахнул с ручки кресла несуществующую пылинку, — и всё не выходя из автобуса. Обычная цена пятьдесят гиней, но, если вы платите за двоих, я согласен предоставить вам специальную медвежью скидку.

12

Чёрную грифельную доску в Англии можно увидеть почти у каждого небольшого магазина или бюро. Немножко похоже на школу, зато удобно: можно каждый день писать мелом, какие особенные услуги или деликатесы предлагаются сегодня клиентам.

13

«Континентом» (с большой буквы!) англичане называют Европу. «Товары с Континента», «поехать на Континент» — такие фразы часто слышны в английской речи. Хотя теперь Англия и соединена с материком подземным туннелем, её жители никогда не забывают о том, что они — островитяне!

Майкл Бонд

Приключения медвежонка Паддингтона

День на пляже

Мистер Браун стоял в дверях дома номер тридцать два по улице Виндзорский Сад и щурился на яркое солнышко, выглядывавшее из-за соседних крыш.

— Кто за поездку к морю — руки вверх! — кликнул он, оборачиваясь через плечо.

— Делать такие предложения — значит напрашиваться на неприятности, — укорила его миссис Браун, когда замерли вопли и взвизги, а три пары ног умчали своих владельцев наверх — собираться.

— Я что-то заметил, что вы с миссис Бёрд рук не подняли, — обиженно проговорил мистер Браун. — Не понимаю почему.

— Знаю я твои поездки, Генри, — тяжело вздохнула миссис Браун. — Мне потом неделю не оправиться.

— А кое-кому, между прочим, приходится делать бутерброды на всю честную компанию, — с намёком добавила миссис Бёрд.

— Бутерброды? — повторил мистер Браун. — Какие ещё бутерброды? — Он залихватски взмахнул рукой. — Мы сегодня обедаем в ресторане! Кутить так кутить! Мы уже сто лет никуда не ездили.

— Гм… — Миссис Браун с сомнением покачала головой. — Ну что ж, мы тебя предупредили.

Может быть, она собиралась добавить и ещё что-нибудь, но тут новый взрыв топота возвестил о прибытии Джонатана, Джуди и Паддингтона, навьюченных пляжными принадлежностями. Больше всего вещей оказалось у медвежонка. Кроме чемодана и неизменной шляпы, при нём были соломенная панамка, надувной мяч, плавательный круг, ведёрко, лопатка, вертушка на длинной палке, бинокль и целый рулон карт.

Миссис Браун придирчиво осмотрела его багаж.

— У покорителей Эвереста и то было меньше поклажи, — вздохнула она.

— Просто они не брали с собой медведей, — пояснила миссис Бёрд. — И кроме того, вряд ли оставляли по всей лестнице след прошлогоднего песка.

Паддингтон огорчённо поглядывал из кучи своих вещичек, выслушивая все эти колкости. Он твёрдо знал, что всегда лучше заранее приготовиться к любой неожиданности, а если судить по предыдущим поездкам, на пляже могло случиться всё, что угодно, — и обычно случалось.

— Ну, вперёд! — выручил его мистер Браун. — Надо трогаться, а то попадём в час пик и вообще никуда не доедем. Денёк на свежем воздухе всем нам пойдёт на пользу. Поможет тебе стряхнуть пыль с ушей, Паддингтон.

Паддингтон насторожил упомянутые уши.

— Пыль с моих ушей, мистер Браун? — растерянно повторил он и с совсем уж унылым видом поплёлся к машине.

Пока Джонатан, Джуди и мистер Браун заталкивали сумки в багажник, а миссис Браун и миссис Бёрд переодевались наверху, Паддингтон стоял на переднем сиденье и встревоженно разглядывал себя в зеркале заднего вида. На ушах оказалось несколько клочков ваты и старых пятен мармелада и какао, но, сколько он ни вглядывался, ему не удалось обнаружить ни пылинки.

Всю дорогу медвежонок вёл себя на удивление тихо, и когда машина, миновав вершину холма, зашуршала колёсами по длинному спуску, он ещё пребывал в глубокой задумчивости. Однако, едва они подъехали ближе к пляжу, запах моря и вид многочисленных купальщиков, разгуливавших вдоль кромки воды, вытеснили из его головы все прочие мысли.

Паддингтон страшно любил поездки, особенно к морю, с мистером Брауном, поэтому, пока они колесили вдоль берега, подыскивая, где бы остановиться, он на радостях высунул голову в окно и вертел ею в разные стороны.

— Свистать всех наверх! — скомандовал мистер Браун, пристроив наконец автомобиль на свободном месте. — Разгружай!

Паддингтон сгрёб свои пожитки и выскочил на тротуар.

— Пойду поищу местечко на пляже, мистер Браун! — вызвался он.

На заднем сиденье миссис Браун и миссис Бёрд переглянулись.

— Одно точно, — заметила миссис Браун, помогая своей экономке вылезти из машины. — Хотя в экспедиции на Эверест и не было медведей, у них, по крайней мере, были шерпы, которые несли поклажу![18] Вот, полюбуйтесь!

— Сейчас всё будет в порядке, — прокряхтел мистер Браун, погребённый под грудой сумок и авосек. — Где Паддингтон? Он сказал, что найдёт нам местечко.

— Вон он! — Джонатан указал на пляж, где уже стояли рядком шесть складных стульев. — Он разговаривает с дяденькой, который продаёт билеты.

— Ай-ай-ай! — встревожилась миссис Браун. — Он, похоже, чем-то расстроен. Интересно, что с ним могло случиться?

— Умеет же Паддингтон влипнуть в историю! — заметила Джуди. — Мы тут ещё и минуты не пробыли!

Брауны поспешили вниз по ступенькам, ведущим к пляжу, и вскоре до их слуха донёсся хорошо знакомый голосок.

— Три шиллинга! — горестно восклицал он. — Три шиллинга только за то, чтобы посидеть на стуле!

— Нет, приятель, — поправил дяденька с билетами. — Не только за то, чтобы посидеть на стуле. У тебя этих стульев шесть штук, по шесть пенсов за каждый. Шестью шесть получается тридцать шесть.

Паддингтон окончательно пал духом. Ему так повезло отыскать удобное местечко и целую груду стульев, но не успел он расставить их в ряд, не говоря уж о том, чтобы опробовать на прочность, как из будки неподалёку явился дяденька с большим рулоном билетов и принялся скандалить.

— Три шиллинга! — повторил медвежонок, опускаясь на ближайший стул.

— Знаю я вашего брата, — громко начал дяденька, адресуя свои наставления всем близлежащим купальщикам. — Наберёте себе стульев, а когда я подхожу, притворяетесь, что спите. Или заливаете, будто ваши билеты сдуло в воду. Убытку от вас компании — сотни фунтов…[19]

Он не договорил, потому что тут у самых его ног раздался придушенный писк.

— Эй! — Он нагнулся и уставился на брыкающуюся груду полосатой материи. — Что стряслось?

— Помогите! — снова завопил придушенный голос.

— Ах ты, недотёпа, — проговорил дяденька, выгребая медвежонка из-под развалин стула. — Ты, наверное, спинку не выпрямил до конца.

— Как это не выпрямил? — удивился Паддингтон, на всякий случай расправляя плечи.

— Ну так оно и есть, — подтвердил дяденька. — Надо оттянуть её назад, пока не щёлкнет. Понятное дело, ты свалился.

Паддингтон поглядел на дяденьку суровым взглядом, поднялся и раскрыл чемодан. Мало того что с него требовали шесть пенсов только за то, чтобы просто посидеть на стуле, так стул этот ещё и складывался сам собой и к нему не прилагалось никаких инструкций — это уж ни в одни ворота не лезло.

— Инструкции? — повторил дяденька, беря у медвежонка деньги и вручая тому шесть билетов. — Ишь чего придумал, инструкции к складным стульям! Больно ты много хочешь, за шесть-то пенсов.

— Надеюсь, всё у вас в порядке, — проговорил подоспевший мистер Браун, всовывая дяденьке в руку что-то круглое и блестящее.

— Конечно в порядке! — Дяденька ощупал монету, и выражение его лица мигом сменилось на благожелательное. — Так, можно сказать, небольшое недоразумение. Знаешь что, приятель? — продолжал он, оборачиваясь к медвежонку и почтительно прикладывая руку к козырьку. — Я и сам понимаю, что медведю твоих лет накладно бывает ездить к морю, да ещё с такой компанией. Но если хочешь подзаработать деньжат — мой тебе совет: гляди в оба и не пропусти Дэвида Друка.

— Какого Дэвида Друка? — удивился Паддингтон.

— А вот такого, — сказал дяденька, указывая на большой плакат, пришпиленный к стене. — Он один из этих, из газетчиков, и как раз сегодня приехал в Брайтси. Так вот, тому, кто первым предстанет перед ним и скажет: «Вы — Дэвид Друк!», он обещал пять фунтов награды. Только при этом обязательно надо держать в руках его газету. А то ничего не получишь.

С этими словами дяденька снова козырнул и заторопился в сторону ещё одной новоприбывшей компании, а Брауны принялись располагаться на отвоёванном Паддингтоном местечке.

Мистер Браун обернулся, чтобы поблагодарить медвежонка за стулья, но тот уже убежал к стене, которая огораживала пляж, и с задумчивым выражением разглядывал висевший на ней плакат.

Сверху на плакате красовались огромные красные буквы: «НЕ УПУСТИ СВОЙ ШАНС». Чуть ниже помещалась фотография дяденьки в фетровой шляпе и сообщение, что Дэвид Друк, известный журналист из газеты «Дейли глоб»,[20] сегодня находится в Брайтси.

А ниже совсем мелким шрифтом излагалось то, о чём уже говорил дяденька-билетёр. Паддингтон потратил довольно много времени, прежде чем добрался до конца, поскольку самые интересные места он на всякий случай перечитывал по два раза.

Но как ни прочитай, получалось одно и то же: Дэвид Друк с радостью выдаст пять фунтов любому, кто предстанет перед ним, и более того: если к концу дня у него останется хоть одна невиданная пятёрка, его отдых на море будет безнадёжно испорчен!

— Ого! — не поверил своим глазам мистер Браун. — Паддингтон сегодня так и сорит деньгами! Посмотрите, купил себе газету…

— Не дай бог ему попадётся кто-нибудь похожий на этого Друка, — мрачно заметила миссис Бёрд. — Я уже предвижу, что добром дело не кончится…

Мистер Браун натянул купальный костюм.

— Эй, Паддингтон! — окликнул он. — Пошли купаться!

Паддингтон бросил последний взгляд на портрет Дэвида Друка и медленно вернулся к своим. Он с самого утра предвкушал, как поплещется в водичке, но теперь ему что-тр совсем расхотелось. Он, конечно, любил купаться в море, но не настолько, чтобы ради этого упустить Дэвида Друка и свои пять фунтов!

— А может, он тоже купается? — предположила миссис Бёрд.

Паддингтона эта мысль окрылила. Он вытащил свой бинокль и принялся разглядывать головы, торчавшие из воды. Среди них не оказалось ни одной в фетровой шляпе, и тем не менее Паддингтон натянул плавательный круг и побежал к морю, в одной лапе крепко сжимая чемодан, а в другой — газету.

Миссис Бёрд вздохнула. Паддингтон, правда, был слишком далеко, чтобы в подробностях разглядеть выражение его мордочки, но то немногое, что она успела заметить, ей совсем не понравилось. Даже со своего места она видела, какие суровые взгляды бросает Паддингтон на окружающих.

— И почему мы не можем отдохнуть спокойно, как любая нормальная семья? — пожаловалась она.

— По крайней мере, пока он занят, он ничего не натворит, — отозвалась миссис Браун. — И он всё время на виду, что уже немало.

— Ну, это ненадолго, — мрачно предрекла миссис Бёрд, глядя, как медвежонок зашлёпал по мелководью в сторону пирса. — До конца дня ещё ух как далеко. Вот попомните мои слова…

А Паддингтон, и не подозревавший, как за него тревожатся, уходил всё дальше и дальше, время от времени останавливаясь, чтобы сравнить фотографию в газете с лицом кого-либо из окружающих.

На пляже становилось всё многолюднее. Медвежонку попадались толстые дяденьки в шортах, худые дяденьки в купальных костюмах, дяденьки всех видов и размеров. Они были в панамках, в кепках, в цветных бумажных колпаках, один даже нацепил цилиндр, но на всём пляже не нашлось ни одного, который хоть отдалённо напоминал бы Дэвида Друка.

Во время третьего прохода Паддингтон остановился возле пирса, утёр лоб и ещё раз посмотрел ма плакат. Удивительное дело, но с каждым разом выражение лица Дэвида Друка становилось всё менее располагающим. Поначалу это была обычная приветливая физиономия, а теперь на ней явственно проступила довольно ехидная ухмылка, которая медвежонку совсем не понравилась.

Вздохнув, он выбрал уголочек поукромней, сел, прислонившись спиной к горке складных стульев, и решил хорошенько обдумать своё положение. Надо сказать, что в общем и целом оно его совсем не радовало. Если бы ему удалось найти продавца, у которого он купил газету, он скорее всего потребовал бы свои деньги назад. Но с каждой минутой народу на пляже всё прибывало и шансов отыскать провинившегося газетчика, не говоря уж о Дэвиде Друке, становилось всё меньше и меньше…

Паддингтон задумался, и глаза его сами собой закрылись. Несколько раз он пытался открыть их лапой, но вскоре обильный завтрак, несколько порций мороженого и прогулки по горячему песку под горячим солнышком, не говоря уж о мерном шорохе волн, набегавших на берег, сделали своё дело, и к оживлённому пляжному гулу прибавилось негромкое посапывание.
* * *

Миссис Браун облегчённо вздохнула.

— Слава богу! — проговорила она, заметив мохнатую фигурку, которая спешила к ним по набережной. — А я уж испугалась, не случилось ли с ним чего!

Мистер Браун снял сумки с последнего свободного стула за их столиком.

— Давно пора, — проворчал он. — Я сейчас умру с голоду!

Чтобы избежать толкотни, Брауны договорились встретиться к обеду на террасе большой приморской гостиницы, и в назначенный час все оказались в сборе — за исключением Паддингтона. А хотя Паддингтон и имел привычку исчезать в самые неподходящие моменты, это очень редко касалось завтраков, обедов и ужинов; однако минуты шли, соседние столики постепенно заполнялись народом, и Брауны беспокоились всё сильнее и сильнее.

— Где, скажи на милость, ты был? — спросила миссис Браун, когда медвежонок подошёл ближе.

Паддингтон с отрешённым видом приподнял шляпу.

— Я смотрел сон, миссис Браун, — туманно пояснил он.

— Сон? — поразилась миссис Бёрд. — Я думала, ты дома выспался.

— Это был специальный пляжный сон, — пояснил медвежонок, слегка обидевшись. — Совсем не такой, как дома.

— Ну уж я себе представляю, — вставила Джуди, — если ты из-за него даже к обеду опоздал!

Мистер Браун вручил Паддингтону длиннющее меню.

— Мы заказали тебе суп для начала, — сообщил он. — Выбирай, что ты будешь есть потом…

Брауны глядели на своего мишутку с некоторой тревогой. Он действительно вёл себя в высшей степени странно. Едва усевшись, он тут же вскочил и в страшном возбуждении уставился на кого-то в бинокль.

— Что случилось? — удивился мистер Браун.

Паддингтон подкрутил винтик, чтобы лучше видеть.

— По-моему, это Дэвид Друк, — объявил он, указывая за соседний столик.

— Дэвид Друк? — повторила миссис Браун. — Вряд ли. Смотри, у него же борода!

— А у Друка её и в помине нету, — подтвердил Джонатан. — Я сам видел на всех плакатах.

Паддингтон принял и вовсе загадочный вид.

— Как раз об этом и был мой сон, — пояснил он. — Только, кажется, мне это вовсе и не приснилось. Пойду предстану перед ним!

— О господи! — Миссис Браун встревоженно проводила его глазами. — А может, не стоит?

Но было слишком поздно — Паддингтон уже стоял за спиной ничего не подозревавшего бородача и похлопывал его по плечу.

— Дайте мне, пожалуйста, пять фунтов, мистер Друк, — попросил он, поднимая повыше «Дейли глоб».

Бородач застыл, не донеся до рта ложку с супом.

— Спасибо, не надо, — проговорил он, увидев газету. — У меня уже есть.

— Я не медведь-газетчик, — терпеливо разъяснил Паддингтон. — Вы — Дэвид Друк из «Дэйли глоб», и я пришёл предстать перед вами.

— Предстать передо мной? — совсем растерявшись, повторил дяденька. — Но я никакой не Друк. Я и не слыхивал о таком.

Паддингтон набрал побольше воздуха и бросил на бородача самый суровый взгляд, на какой только был способен.

— Если вы не дадите мне пять фунтов, — заявил он запальчиво, — я позову полицейского!

Бородач ответил почти столь же суровым взглядом.

— Ты позовёшь полицейского? — вскричал он. — Нет, медведь, это я позову полицейского, если ты сию же минуту не исчезнешь с глаз моих!

Паддингтон был медведь честный и не любил нечестности в других, поэтому несколько секунд он стоял как вкопанный, не веря своим глазам, а ушам и подавно. И вдруг, прямо на виду у Браунов и всех прочих посетителей ресторана, он протянул лапу, ухватил дяденьку за бороду и как следует дёрнул.

Зрители были ошарашены таким поворотом событий, а дяденька с бородой и вовсе обалдел. Он схватился рукой за подбородок и вскочил, огласив террасу гневным воплем.

У Паддингтона рот открылся сам собой, и он уставился на свои лапы, в которых ничего не было.

— Извините, пожалуйста! — воскликнул он, вежливо приподнимая шляпу. — Я, похоже, обознался…

— Обознался? — взревел бородач, тыча салфеткой в брюки, залитые супом. — Где директор? Подать сюда директора! Я требую объяснений!

— У меня есть объяснение, — несчастным голосом проговорил медвежонок, — только, боюсь, не очень хорошее…

— Полундра! — простонал Джонатан, увидев, что к месту происшествия поспешно направляется директор в чёрном костюме, а за ним стайкой бегут официанты. — Опять как всегда…

— За всю мою жизнь, — отчеканила миссис Бёрд, — я ещё ни разу не встречала медведя с таким даром встревать в истории. И что теперь делать прикажете?

* * *

Мистер Браун откинулся в кресле директора гостиницы и удивлённо уставился на медвежонка.

— Так значит, — уточнил он, — ты действительно видел за стульями человека, который нацеплял фальшивую бороду?

— Их было два, — поправил медвежонок. — Я сначала подумал, что мне это снится, но потом они ушли, и я понял, что это был никакой не сон…

— Всё равно не понимаю, почему ты решил, что этот человек за стульями и есть Дэвид Друк, — недоумевала миссис Браун.

— Я, кажется, догадался, в чём дело, — вмешался полицейский. — Он просто перепутал имена.

— Видите ли, похоже, ваш мишка столкнулся с Пляжником Чарли и его дружком, — пояснил второй полицейский. — Они всегда говорят один другому «друг». Насмотрелись небось ковбойских фильмов…

— Пляжник Чарли! — ахнула миссис Бёрд. — Ну и ну!

— Воришки на доверие, — пояснил первый полицейский. — Летом они по большей части ошиваются на пляжах южного побережья. Мы уже давно за ними охотимся, но всякий раз им удаётся улизнуть. Дело в том, что они очень хитро меняют внешность. А теперь, благодаря вашему мишке, у нас есть довольно чёткое представление, кого искать. Полагаю, ему причитается небольшое вознаграждение.

Брауны переглянулись. После скандала в ресторане кабинет директора показался им на редкость тихим и спокойным. Даже бородатый дяденька, когда немного пришёл в себя, с большим почтением выслушал Паддингтонов рассказ.

— За кого только меня в жизни ни принимали, — восклицал он, — но только не за Дэвида Друка и уж тем более не за Пляжника Чарли!

— С Паддингтона станется обнаружить бороду прямо за соседним столиком! — вставил Джонатан.

Директор кашлянул.

— Ну, это как раз неудивительно, — заметил он. — В Брайтси сейчас проходит конгресс фокусников, и многие участники остановились в нашей гостинице. Так что бород здесь хватает.

— Ну и ну! — ахнула миссис Бёрд, выглянув через окошечко в зал. — И правда ведь! Вы только поглядите!

Остальные посмотрели в ту же сторону. Действительно, куда ни глянь, всюду маячили бороды. Длинные бороды, куцые бороды, аккуратно подстриженные бородки и косматые бородищи.

— Никогда в жизни не видел столько бород разом, — признался мистер Браун. — Надо думать, именно поэтому Пляжнику Чарли и пришло в голову тоже обзавестись бородой…

— Верно, сэр, — подтвердил полицейский. — Ещё хорошо, что наш косолапый приятель не взялся дёргать за все бороды подряд. Вот тогда был бы скандал так скандал!

— Надеюсь, вы удостоите меня чести пообедать в вашем обществе, — проговорил, обращаясь к Браунам, бородач, когда полицейские собрались уходить. — Видите ли, — тут он повернулся к медвежонку, — я и сам фокусник. Великий Умберто. Если изволите, за обедом я с удовольствием покажу вам парочку фокусов…

— Спасибо большое, мистер Умберто! — тут же согласился медвежонок, и директор побежал приготовить им столик. — Это будет очень здорово!

Паддингтон решил, что, несмотря ни на что, поездка к морю все-таки удалась. Хотя он и не сумел предстать перед Дэвидом Друком и заработать пять фунтов, но ведь не каждый же день выпадает счастье пообедать с настоящим фокусником!

— Гм… — проговорила миссис Бёрд, шагая к террасе. — Готова поспорить, что Паддингтон сейчас покажет нам фокус «исчезновение обеда» похлеще любого Великого Умберто.

Медвежонок, расслышав эти слова, кивнул в знак согласия. Обычное обеденное время давно прошло, а работа сыщика — тем более на пляже — оказалась крайне изнурительным занятием.

— По-моему, у меня ни одной пылинки на ушах не осталось, мистер Браун! — объявил он и, когда все согласно закивали головами, с аппетитом приступил к честно заслуженному обеду.

15

За такое сравнение не грех и обидеться. Чарли Пис — один из самых печально знаменитых английских преступников девятнадцатого века. На совести у него — и грабежи, и подлоги, и убийства, а поймать с поличным его не могли очень долго, несмотря на особую примету — отсутствие пальца на левой руке. Кстати, Пис отлично играл на скрипке и был талантливым изобретателем — изобрел, например, очень удобный набор воровских инструментов. Родился этот неправильный гений в 1832 году, а закончил свою жизнь в 1879-м, на виселице.

16

Царицей Савской тётенька быть ну никак не могла. Царица Савская — из Библии и жила очень давно, во времена царя Соломона.

17

Комната Ужасов — пожалуй, самая широко известная часть Музея мадам Тюссо. Это подземелье, в котором собраны изображения самых крупных преступников в мировой истории, а также представлены самые распространённые виды казни. Для пущего устрашения там всегда царит полумрак, так что принять медведя за злодея совсем нетрудно!

18

Шерпы — название народа, который живет в восточном Непале, в том числе и в районе горы Эверест. Основное занятие шерпов — помогать альпинистам: альпинисты покоряют вершины, а шерпы тащат следом всю тяжёлую поклажу!

19

Недаром говорят, что Англия — страна частной собственности. Компания, в которой служит Паддингтонов собеседник, по всей видимости, взяла на откуп пляж в Брайтси. Она занимается его благоустройством, следит за чистотой, поставляет все необходимое для купальщиков — ну и конечно, требует за это деньги.

20

«Дейли глоб» можно приблизительно перевести как «Мир за один день». Это довольно известная английская газета, которая освещает вопросы мировой политики. Но, как видите, несмотря на известность, и она тоже нуждается в рекламе.

Бонд Майкл

Приключения медвежонка Паддингтона

Паддингтон робко ответил на его взгляд.

— Я, наверное, пока ещё не интересуюсь, — ответил он осторожно.

Уже не раз мистер Карри заставал его врасплох такими вот ничего не значащими замечаниями, и он решил быть настороже, чтобы не подрядиться ненароком строить за шесть пенсов поле для гольфа.[24]

Мистер Карри оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что их никто не слышит, а потом поманил медвежонка пальцем. Тот подошёл поближе.

— Мне нужен «кэдди»,[25] который носил бы за мной снаряжение во время завтрашней игры, — сообщил он вкрадчивым шёпотом. — У меня очень дорогое снаряжение, поэтому я ищу помощника, на которого мог бы положиться.

— И если я найду такого помощника, — продолжал мистер Карри с намёком, — я, может быть, и не стану никому говорить, что он чуть не выколол мне глаз.

— Спасибо большое, мистер Карри… — начал было Паддингтон, совсем уж растерявшись.

Мистер Карри, не дав ему договорить, радостно потер руки.

— Прекрасно! Вот и договорились! — бросил он. — Увидимся завтра на поле, ровно в два часа.

— И запомни, медведь, — строго добавил он, уже собираясь уходить, — раз уж я, по доброте душевной, позволю тебе быть моим помощником, ты будешь отвечать за каждую мелочь. Если потеряется хоть один мячик, тебе придётся покупать новый!

Паддингтон проводил удаляющуюся фигуру соседа скорбным взглядом. Он имел самое приблизительное представление о том, каковы обязанности «кэдди», но, судя по тону последней фразы, получалось, что мистеру Карри снова удалось обвести его вокруг пальца.

В данном случае все самые худшие опасения медвежонка оправдались на полную катушку, и его слабые надежды самому попробовать поиграть в гольф мгновенно рассыпались в прах, едва он на следующий день встретил мистера Карри у входа на поле.

Его сосед пребывал далеко не в лучшем настроении. Время шло, а Паддингтон, всё больше теряя надежду, уныло таскался за ним по горам и по долам, с трудом волоча тяжеленный мешок с клюшками.

Большую часть времени мистер Карри проводил в песчаных ямах,[26] раскиданных тут и там между восемнадцатью лунками, и с каждой неудачей разъярялся все сильнее; поэтому Паддйнггон страшно обрадовался, когда они наконец добрались до того места, где должно было проходить главное состязание, и приостановились ненадолго, дожидаясь своей очереди.

— Смотри в оба, медведь, — предупредил мистер Карри, озираясь. — Я сейчас очень-очень сильно ударю по мячу, а ты ни за что не должен терять его из виду. Я не хочу, чтобы его перепутали с чьим-нибудь чужим.

— Не перепутают, — успокоил его медвежонок. — Я специально прилепил к боку апельсинную корочку, так что всё в порядке.[27]

— Апельсинную корочку? — повторил мистер Карри. — А ты уверен, что она не отвалится?

— Уверен, — кивнул медвежонок. — Видите ли, она из моего самого любимого мармелада, который продают в «уценённых товарах». Миссис Бёрд говорит, что его даже зубами не отдерёшь.

Объясняя, Паддингтон не забывал поглядывать вокруг. Зрителей собралась целая толпа, и, чтобы показать, что он тоже не лыком шит, медвежонок небрежно опёрся о клюшку — точь-в-точь как Арнольд Паркер на плакатах, оповещающих о сегодняшнем состязании.

Даже мистер Карри и тот перестал хмуриться и явно был доволен положением вещей.

— Ты, надеюсь, понял, медведь, — проговорил он громким голосом, чтобы слышали все вокруг, — что пока я только упражнялся. Так сказать, набивал руку. Я уже очень давно не играл в гольф, поэтому специально берёг силы, чтобы показать себя в этом состязании. Запомни, когда я пойду получать приз, ты должен…

Мистер Карри запнулся, и остальные его великие изречения оказались безвозвратно утрачены, потому что тут раздался громкий треск и Паддингтон кубарем полетел в траву с обломком клюшки в лапе.

— Медведь!!! — взревел мистер Карри, после чего язык перестал ему повиноваться и он только молча тыкал пальцем в обломки своей клюшки.

Паддингтон сел и расстроенно уставился на две никчемные деревяшки.

— Может быть, связать их вместе, мистер Карри? — предложил он.

— С-связать? — прошипел мистер Карри. — Связать!.. Моя лучшая клюшка! Да я… Да я…

— Послушайте-ка, — вдруг вмешался голос из-за его плеча. — Я бы на вашем месте лучше извинился перед несчастным медведем. Видел я, как вы долбите по мячу! Ничего удивительного, что после этакой игры клюшка сломалась. Хорошо ещё, что обошлось без травм. И если это — ваша лучшая клюшка, вот уж не хотел бы увидеть худшую! Да она вся проржавела!

Дяденька, которому принадлежал голос, с отвращением поглядел на обломки клюшки, потом нагнулся и протянул Паддингтону руку.

— Меня зовут Паркер, — представился он. — Арнольд Паркер. Я судья этих состязаний.

— Спасибо большое, мистер Паркер, — отозвался Паддингтон, страшно гордый, что этакая знаменитость помогла ему встать. — А меня зовут Браун, Паддингтон Браун.

— Арнольд Паркер? — встрепенулся мистер Карри. Хмурое выражение точно по волшебству улетучилось с его лица. — Я ведь просто пошутил, — продолжал он, выдавливая улыбку, и потянулся к своей сумке. — Всякое бывает.

Конечно же, у меня есть и другая клюшка. Правда, она гораздо тяжелее… Я, видите ли, пользуюсь ею только во время самых ответственных состязаний, но…

— Напомни, чтобы я не забыл дать тебе шесть пенсов, когда вернёмся домой, медведь, — добавил он громким голосом, специально для Арнольда Паркера.

Паддингтон заморгал от удивления. Трудись ты хоть целый день в поте лица, мистер Карри редко раскошеливался, а уж тем более без напоминаний.

— Метки, чай, у тебя готовы? — спросил мистер Карри, занимая позицию на старте.

Паддингтон совсем растерялся. Пластмассовые метки[28] лежали в сумке, но он никак не ожидал, что в такую ответственную минуту мистер Карри потребует ещё и чая! Тем не менее он не растерялся и, пошарив в своей шляпе, вытащил оттуда кусок булки с мармеладом.

— Чая нет, только вот это, — пояснил он виновато.

Мистер Карри взял булку, поглядел на неё, точно не понимая, что это такое, а затем швырнул её на землю.

— Какой ещё чай, медведь? — буркнул он, всё же не стирая с лица фальшивой улыбки. — Зачем ты мне даёшь эту гадость?

Паддингтон поспешно протянул мистеру Карри жёлтую пластмассовую подставочку для мяча, и тот воткнул её в землю.

Установив на метке Паддингтонов меченый мяч, мистер Карри отступил на шаг, аккуратно прицелился, взмахнул новой клюшкой, но вдруг, ко всеобщему удивлению, издал пронзительный вопль и, проделав опасное сальто-мортале, грохнулся на землю.

— Ну и ну! — подивился Арнольд Паркер. Он нагнулся и уставился на что-то у себя под ногами. — Боюсь, вы случайно наступили на мармелад мистера Брауна!

По счастью, поле для гольфа находилось у самой железной дороги, поэтому ни зрители, ни медвежонок не услышали комментариев мистера Карри к этому сообщению — они потонули в стуке колес проходящего поезда.

— Мармелад! — заорал он громче прежнего, когда поезд прошёл. — На моих лучших бриджах! — Он сел, потирая коленку. — И вдобавок я, кажется, растянул ногу. Как же мне теперь играть?

Мистер Карри корчил такие страшные рожи, что на лице у Арнольда Паркера появилась озабоченность.

— На вашем месте я бы сходил в палатку первой помощи, — посоветовал он. — Возможно, у вас серьёзная травма.

— Медведь! — взревел мистер Карри. — Это всё ты, медведь! Понабросал тут булки с мармеладом…

— Ничего подобного, — пресёк его Арнольд Паркер, снова приходя медвежонку на помощь. — Вы сами её бросили. Если бы не вы, ничего бы и не случилось. Так что судьба вас справедливо наказала!

— А может, я сыграю за вас, мистер Карри? — с проблеском надежды предложил медвежонок.

Арнольд Паркер задумчиво поглядел на него.

— А почему бы и нет? — спросил он, оборачиваясь к мистеру Карри. — В правилах нигде не сказано, что медведям не дозволяется играть в гольф, а вам это сэкономит входную плату…

При последних словах мистер Карри навострил уши. Он поглядел на Паддингтона, а потом, покряхтев, передал ему клюшку.

— Ну ладно, валяй, медведь, — сказал он довольно-таки грубо. — Всё лучше, чем ничего. Только смотри, бей как следует. И не забудь послать мяч в нужное место, — добавил мистер Карри, когда Паддингтон занял исходную позицию.

— А кому его посылать, мистер Карри? — изумилcя медвежонок. — Я думал, он вам самому нужен…

— По-моему, он беспокоится о правильной стойке, — попробовал внести ясность Арнольд Паркер.

Паддингтон вконец растерялся. Из всех стоек он помнил только мармеладную, в магазине, но понятия не имел, как и зачем посылать туда мяч, тем более что он даже не помнил адреса. Поэтому он ужасно обрадовался, когда Арнольд Паркер объяснил, что посылать мяч — значит бить по нему клюшкой, а стойка — это поза, которую надо принять перед ударом.

Паддингтон обвёл глазами зрителей. Он так и не понял, зачем было придумывать столько трудных слов, только чтобы стукнуть кривой палкой по маленькому белому мячику.

Ухватив покрепче клюшку мистера Карри, медвежонок плотно зажмурил глаза и под испуганные вскрики ближайших зрителей что было силы взмахнул ею.

— Э… может быть, вам лучше подойти чуть поближе? — посоветовал Арнольд Паркер по прошествии нескольких минут, в течение которых Паддингтон без всякого результата махал клюшкой. Судья тревожно взглянул на часы и на длинный хвост игроков, дожидавшихся своей очереди. — Наверное, играть лапами не так-то просто, — ободряюще добавил он.

Паддингтон утёр лоб и неодобрительно покосился на мячик. Будь его воля, он ввёл бы в гольф массу усовершенствований — и прежде всего увеличил бы размеры мяча. Вместе с тем он был не из тех медведей, которые бросают дело на полдороге, поэтому решил сделать ещё одну попытку: крепче прежнего вцепившись в клюшку, он взмахнул ею в последний раз.

Раздался долгожданный хлопок — клюшка ударила по мячу.

— Хлоп! — восторженно вскрикнул кто-то в толпе.

— Шлёп! — отозвался Паддингтон и сам чуть не шлёпнулся от волнения.

— Поздравляю! — выговорил Арнольд Паркер, вставая и отряхиваясь. — А кто-нибудь видел, куда он полетел?..

— Я, я видел! — завопил мистер Карри, покрывая грохот проходящего товарного состава. — Вон туда!

Он ткнул пальцем в густые заросли между полем и железной дорогой и снова повернулся к Паддингтону.

— Медведь, — проговорил он медленно и отчётливо, — я иду в медицинскую палатку, чтобы мне перевязали ногу. Если, когда я вернусь, ты не найдёшь мой мяч, я… я!

Мистер Карри так и не договорил и захромал прочь, но выражение его лица было красноречивее всяких слов. Паддингтон, окончательно павший духом, распрощался с Арнольдом Паркером и уныло побрёл к железнодорожному полотну.

Даже издалека придорожные заросли выглядели довольно непривлекательно; подойдя же поближе, Паддингтон обнаружил такое хитросплетение высокой травы и колючек, что сразу понял: здесь не отыскался бы и футбольный мяч, не говоря уж о крошечном белом шарике; и даже дружелюбный машинист, который приветливо махал ему рукой, пока состав не скрылся за поворотом, не сумел развеять его печаль.
* * *

Мистер Карри сидел на кровати в травматологическом отделении больницы и удивлённо таращился на сумку с новёхоньким снаряжением для гольфа.

— Вы хотите сказать, я всё это выиграл? — не верил он.

— Не вы, а Паддингтон, — строго поправила миссис Бёрд. — Но он любезно дарит всё это вам.

— А вот ещё один подарок, мистер Карри, чтобы вы поскорее поправлялись, — вставил медвежонок, протягивая мистеру Карри белый шарик с дырочками в боку. — Это специальный тренировочный мяч, который никуда не улетает и не теряется.

— Спасибо, медведь, — буркнул мистер Карри. Он поглядел на Паддингтона, потом на подарки. — Очень мило с твоей стороны. Я хотел сказать тебе пару слов, но теперь, пожалуй, не стану.

— Только попробуйте… — грозно начала миссис Бёрд.

— И как это тебе удалось послать мяч дальше всех? — недоумевал мистер Карри, всё ещё не веря ни глазам, ни ушам.

— Ну не то чтобы он послал его дальше всех… — уточнил Джонатан, подтолкнув локтем сестру. — Просто его мяч оказался дальше всех. Арнольд Паркер говорит, что это похоже на мировой рекорд.

— Тем более среди медведей, — добавила Джуди, пожимая Паддингтону лапу.

— Мировой рекорд! — Мистер Карри глядел на медвежонка всё с большим и большим уважением. — Ну ты молодец, медведь! Просто молодец! — Он прикинул к руке новую клюшку и задумчиво посмотрел на новенький тренировочный мяч. — Мне даже самому захотелось попробовать.

— Лучше не стоит, — встревожилась миссис Браун, угадав его мысли. — Вдруг вы снова поскользнётесь…

— Чепуха! — отрезал мистер Карри, вылезая из кровати. — Меня и так скоро отпустят. Мне уже лучше…

Он нагнулся, положил мячик на натёртый до блеска пол и, прежде чем его успели остановить, взмахнул своей новой клюшкой.

— Один удар мне не…

Тут голос мистера Карри прервался и на полу образовалась какая-то ветряная мельница из рук и ног. Потом палату потряс глухой удар.

— Полундра! — закричал Джонатан. — Он опять…

— О господи! — ахнула миссис Браун. — Мы же предупреждали…

— Сестра! — взревел мистер Карри, садясь на пол и растирая ушибленную ногу. — Сестра! Вы где? Кто размазал по полу эту дурацкую скользкую мастику?

Брауны лишь успели переглянуться. Тут же дверь распахнулась и в неё влетело целое облако белых халатов, возглавляемое медицинской сестрой в форменном колпаке.

— Улепётываем отсюда, и поскорее! — скомандовал мистер Браун.

— Ну уж на сей раз Паддингтон ни в чём не виноват! — твёрдо сказала миссис Бёрд.

— Вы что, не знаете мистера Карри? — возразила миссис Браун.

— Выходит, мы так ему и не расскажем, чем кончилось дело? — огорчился Джонатан.

Мистер Браун покачал головой.

— Лучше потом! — прокричал он, чтобы слышно было в шуме и гаме. — И вообще, вряд ли он нам поверит!

Миссис Браун бросила последний взгляд на врачей, столпившихся у кровати, и направилась к дверям.

— Девять миль — действительно солидное расстояние для мяча, — заметила она. — Как удачно, что в правилах ничего не говорится о том, как мячик долетел до цели.

— Надо ж было запулить мяч прямо в кабину машиниста! — воскликнул Джонатан. — Неудивительно, что он махал тебе!

— Хорошо ещё, что он догадался прислать его обратно, — добавила Джуди. — А ты как считаешь, Паддингтон?

Медвежонок задумался. Он напоследок ещё рая махнул лапой в сторону кровати, но, услышав оттуда знакомый сварливый голос, поспешил к дверям вслед за остальными.

— Я вот что считаю, — объявил он. — Хорошо, что я пометил мячик апельсинной корочкой. Иначе никто бы не догадался, что он мой!

24

Строить поле для гольфа за шесть пенсов — невесёлое занятие. Во-первых, оно очень велико, от двадцати до пятидесяти гектаров; во-вторых, дёрн на нём должен быть мягким и ровным; в-третьих, надо очень точно рассчитать, где копать лунки, где делать ловушки. Даже для поддержания поля в нормальном состоянии и то требуется довольно большое количество народа, потому что в этой игре очень многое зависит от того, что у игроков под ногами.

25

«Кэдди» — одно из специальных словечек игроков в гольф. Так называется мальчик, который помогает игроку переносить с места на место мячики, метки, клюшки и прочее снаряжение. Причём клюшек, как правило, бывает несколько — своя для каждого вида ударов. Без помощника игроку и неудобно, да и трудновато — ведь длина одного игрового круга в гольфе до семи километров!

26

В песчаные ямы, в отличие от лунок, мячик попадать как раз не должен. Они делаются на поле специально, чтобы осложнить игрокам задачу, и так и называются — ловушками.

27

Мера предосторожности, надо сказать, не лишняя. Мячик и клюшка в гольфе устроены так, что у хороших игроков мяч иногда пролетает больше пятисот метров!

28

Меткой называется специальная подставка, на которой игрок устанавливает мяч, прежде чем ударить по нему клюшкой.

Майкл Бонд

Приключения медвежонка Паддингтона

Лекарство от всех болезней

Паддингтон захлопнул за собою дверь и немного постоял, утирая лапой лоб. Он чувствовал, что страшная опасность осталась позади. Правда, что это была за опасность, он так до конца и не понял, но рад был убраться из докторского кабинета подобру-поздорову.

Побег оказался своевременным: всего через несколько секунд из-за стены донеслись приглушённые голоса. Судя по тому, что Паддингтон расслышал через замочную скважину, в кабинете о чём-то спорили и время от времени мистер Хайнс изо всех сил грохал кулаком по столу. Однако постепенно шум стих, и у Паддингтона появилась возможность выяснить поподробнее, куда же он попал.

Сказать честно, тут было куда менее интересно, чем в докторском кабинете. Кроме нескольких халатов на вешалке, в комнате оказались лишь письменный стол, на котором стоял открытый чемоданчик с инструментами, крутящийся стул да металлическая рейка, увешанная непомерно большими фотографическими негативами. Рейка была такая длинная, что занимала почти всю противоположную стену, в которой имелась ещё одна дверь.

Совсем это не походило на больничные палаты, которые он видел по телевизору, — там кипела жизнь, туда-сюда сновали люди в белых халатах, толкая перед собой каталки и грозными голосами выкрикивая приказания. Кроме того, в этой комнате было ещё и очень холодно. Паддингтон уже успел подметить, что во всех больницах прямо-таки помешаны на свежем воздухе, и больница мистера Карри не была исключением. Над его головой было целых три окна, расположенных так высоко, что и не дотянешься, и все три были открыты настежь.

Паддингтон лишний раз порадовался, что миссис Бёрд не забыла дать ему термос с горячим какао, и, когда в течение нескольких минут так ничего и не произошло, он отвинтил крышку и решил немного перекусить.

В следующую секунду раздался вопль, от которого эхо заметалось по всему кабинету; Паддингтон запрыгал на одном месте, размахивая крышкой от термоса, а второй лапой пытаясь залезть себе в рот. Миссис Бёрд любила, чтобы горячее было действительно горячим, и на сей раз, похоже, немного перестаралась.
Паддингтон поспешно вылил какао обратно в термос, завинтил крышку и полез в чемоданчик с инструментами в надежде найти зеркальце и обследовать кончик своего языка.

И вот тут-то на его мордочке и появилось задумчивое выражение. Дело в том, что он не раз видел по телевизору фильмы, где действие происходило в больнице. Некоторые из них ему очень нравились, особенно те, где часто что-нибудь приключалось. И вот, перебирая инструменты, он обнаружил точно такие, какие брал с собой Грант Декстер из сериала «Удалой доктор», когда отправлялся по понедельникам к своим пациентам.

Вскоре в кабинете повисла настораживающая тишина. Нарушало её только сосредоточенное пыхтение да позвякивание инструментов — Паддингтон всё глубже и глубже забирался в чемоданчик…

А через некоторое время дверь, выходящая в коридор, медленно приотворилась и в щёлке показалась маленькая фигурка, с ног до головы облачённая в белое. Коридор был пуст, но, даже окажись кто-нибудь поблизости, только очень пристальный взгляд обнаружил бы за марлевой маской чёрный нос и блестящие глазки, которые опасливо стрельнули направо и налево.

Помимо маски голову венчал докторский колпак, а поверх него была нацеплена лампочка, прикреплённая к широкому обручу. На шее висел стетоскоп, и хотя несколько шерстинок, которые упрямо не желали заправляться под маску, и могли бы насторожить внимательного наблюдателя, в остальном сходство было безукоризненным.

Строго говоря, если бы не несколько необычная длина халата, который почти что волочился по полу, даже сам Грант Декстер вполне мог бы подумать, что смотрит на собственное уменьшенное отражение в кривом зеркале.

Убедившись, что поблизости никого нет, Паддингтон снова прикрыл дверь и занялся таинственными негативами.

Поднимая их по очереди к свету — точь-в-точь как Грант Декстер в телевизоре, — медвежонок внимательно разглядывал каждый в надежде увидеть что-нибудь интересное, но скоро ему это надоело, и он решил, что лучше посидеть за докторским столом. Что касается фотографий, они ему совершенно не понравились. Насколько он мог разглядеть, на них были только какие-то старые кости, да к тому же по большей части ещё и ломаные. Крутящийся стул оказался куда интереснее. Некоторое время Паддингтон деятельно вращал его, поднимаясь всё выше и выше, пока наконец не доехал до самой крышки стола.

Медвежонок неистово замахал в воздухе лапами, подражая мистеру Хайнсу, и хотел было крутануть стул в последний раз, но тут вдруг всё вокруг перевернулось вверх ногами и Паддингтон почувствовал, что летит вниз. На миг в глазах у него потемнело, а потом он шлёпнулся на пол, и сверху обрушилась какая-то тяжеленная махина.

Он попытался выкарабкаться на свободу, но тут в коридоре послышался топот бегущих ног, дверь распахнулась, и в кабинет влетел какой-то дяденька в форменной куртке.

— Где?! Где?! — истошно завопил он, наводя на медвежонка огромный красный огнетушитель.

На мгновение Паддингтон перестал барахтаться.

— Где что? — спросил он удивлённо.

— Ох ты! — Дяденька только сейчас заметил белую фигуру на полу. — Вы не ушиблись, сэр? Я-то решил, тут пожар или ещё что. Думал, баллон с газом взорвался.

Паддингтон поразмыслил.

— Кажется, я не ушибся, — заключил он наконец. — Вот только комната всё ещё вертится.

— Ничего удивительного, — заметил пожарник, разглядывая обломки крушения. — Он в последний момент взял и выкрутился.

Паддингтон испуганно огляделся.

— Кто выкрутился? — переспросил он.

— Да стул выкрутился, — пояснил пожарник, вызволяя медвежонка из-под развалин. — Вы, наверное, слишком быстро его вращали и сломали ограничитель… — Тут он запнулся, потому что заметил броский цветной значок на Паддингтоновом халате.

— A-а! Так вы, значит, один из этих заграничных джентльменов?[30]

Паддингтон поглядел на него озадаченно.

— Я из Дремучего Перу, — подтвердил он.

— Я так и понял по вашему значку, — подмигнул пожарник. — А, ну теперь-то мы знаем, кто вам нужен, верно?

— Вы тоже знаете? — вконец изумился Паддингтон. — Что, миссис Бёрд уже звонила?

Дяденька слегка запнулся, точно не совсем расслышал, что ему говорят.

— Думаю, вам лучше пойти со мной, — сказал он наконец, как-то странно покосившись на медвежонка. Когда работаешь в большой лондонской больнице, ко всякому можно привыкнуть, но, надо сказать, при ближайшем рассмотрении эта странная фигура превосходила всё, что пожарнику доводилось видеть раньше.

— Лучше не заставлять Его Светлость ждать слишком долго, — проговорил пожарник, торопливо открывая дверь. — С ним такие шутки плохи.

— Это уж точно, — согласился Паддингтон, страшно обрадованный, что наконец хоть в ком-то нашёл понимание. — Спасибо большое.

Увидев, что медвежонок подхватил корзинку, пожарник снова удивился.

— Эй, — окликнул он, — вы что, эту штуку с собой возьмёте?

— Это для него, — пояснил Паддингтон.

— А-а… — протянул пожарник, почесав в затылке. — Ну ладно, дело хозяйское. Только я бы на вашем месте не стал рисковать. А ещё снял бы перчатки, прежде чем входить в палату.

— Перчатки? — возмущённо воскликнул Паддингтон в спину пожарнику, уже шагнувшему в коридор. — Это не перчатки! Это лапы!

Он крепко прижал к боку корзину и затрусил вслед за своим спасителем, вперив тому в затылок очень суровый взгляд. Они миновали несколько дверей-вертушек, прошли ещё по одному коридору и наконец оказались в большой, ярко освещённой комнате с двумя рядами кроватей.

Паддингтон огляделся.

— Вон мистер Карри! — воскликнул он радостно, тыча лапой в дальний конец палаты. — Потому что такого вкусного винограда больше ни у кого нет!

— Ну-ну, — хмыкнул пожарник и приложил палец к губам, потому что высокий, важного вида доктор, стоявший в окружении других возле одной из кроватей, вдруг выпрямился и уставился в их сторону. — А вон сэр Арчибальд. Потому что такого свирепого взгляда больше ни у кого нет!

— Сэр Арчибальд? — удивлённо повторил Паддингтон.

— Он самый, — подтвердил пожарник с довольным видом. — Мы успели. Он ещё не закончил обхода.

Паддингтон нерешительно топтался на месте, и пожарник решил прояснить ситуацию.

— Вы ведь из-за границы, верно? — спросил он.

— Верно, — честно ответил Паддингтон.

— И у вас значок на халате, верно?

— Верно, — снова согласился Паддингтон, но уже не так уверенно, и скосил глаза на отворот своего халата.

— В таком случае, — терпеливо пояснил пожарник, — вы приехали на стажировку к сэру Арчибальду. Каждый понедельник вы должны сопровождать его на обходе. И на вашем месте, — прибавил он шёпотом, легонько подталкивая медвежонка, — я бы извинился перед ним, да поскорее. Он, похоже, сейчас лопнет от злости!

Паддингтон поблагодарил пожарника за совет, взял корзину и направился к сэру Арчибальду. Он так и не уразумел, кто это такой и почему перед ним надо извиниться, но, подойдя поближе и заглянув знаменитому доктору в лицо, сразу же понял, что пожарник не ошибся относительно его настроения. Поэтому, прежде чем сказать «доброе утро», Паддингтон вежливо приподнял свой колпак.

— Скорее добрый день, — рявкнул сэр Арчибальд. Потом он с возмущением обозрел наряд медвежонка. — Во что это вы вырядились? Сегодня у нас обход, не операция. Вы перепугаете пациентов до полусмерти. Ну, раз уж вы наконец-то появились, — продолжал он язвительным тоном, указывая на пациента, которого осматривал, — не соблаговолите ли поделиться вашими глубокими познаниями? Ну-ка, выкладывайте ваш диагноз!

— Мой диагноз? — опешил медвежонок, принимаясь торопливо рыться в корзине. — Я даже не знаю, положила миссис Бёрд эту штуку или нет. Вот вишнёвый пирог, вот телячье заливное…

— Те-ля-чье заливное, — как во сне повторил врач. — Я не ослышался? Телячье заливное?

— Грант Декстер говорит, что оно очень помогает, когда болеешь, — пояснил Паддингтон.

— Грант Декстер? — вконец опешил сэр Арчибальд. — Это ещё кто такой?

— Как, вы не знаете Гранта Декстера? — в свою очередь изумился медвежонок. — Это «удалой доктор», его каждый понедельник по телевизору показывают. Он очень хороший доктор. У него все пациенты поправляются.

— Я думаю, он хочет знать ваше мнение об этом пациенте, — прошипел Паддингтону на ухо один из врачей, услышав возмущённое бурчание сэра Арчибальда.

— Послушайте ему сердце, — подсказал кто-то ещё, протягивая руку и расстегивая на пациенте пижаму. — Не стойте столбом!

Эти подсказки ещё больше смутили медвежонка. Схватив с кровати какие-то наушники, он взял другой лапой подсунутый кем-то стетоскоп и принялся елозить им по груди пациента, вслушиваясь изо всех сил.

— Ну, — сказал сэр Арчибальд ехидно, — каково же заключение нашего высокоучёного коллеги?

Паддингтон стащил с головы наушники.

— Там кто-то говорит, — озадаченно сообщил он. — Похоже на «Дневник миссис Дейл».

— Дневник миссис Дейл!.. — взревел сэр Арчибальд.

— Это же радионаушники, идиот вы этакий! — зашипел кто-то за спиной у медвежонка. — Надо было слушать в стетоскоп!

Тут пациент сел в постели и круглыми глазами уставился на медвежонка.

— Эй, скажите-ка толком, — заговорил он, — меня не этот будет оперировать? Потому что если он, через пять минут ноги моей тут не будет!

— Не волнуйтесь, уважаемый сэр, — успокоил его сэр Арчибальд, — могу вас заверить, что до этого дело не дойдёт. — Он повернулся и устремил взгляд на медвежонка. — Вы не врач, — отчеканил он, — вы — позор для всей профессии. За всю свою жизнь…

— Врач? — испуганно воскликнул Паддингтон, стаскивая маску. — Конечно я не врач! Я медведь. Я пришел навестить мистера Карри.

Сэр Арчибальд вдруг вырос до невероятных размеров, потому что выпрямился во весь рост. Он шумно втянул в себя воздух, точно намереваясь лопнуть, но тут вдруг что-то в словах медвежонка заставило его передумать.

— Карри, — повторил он. — Ты сказал, Карри?

— Угу, — подтвердил Паддингтон.

— Так ты его друг? — с подозрением осведомился сэр Арчибальд.

— Ну, он живёт в соседнем доме, — уклончиво ответил медвежонок. — Но вообще-то он мне не друг. Я просто принёс ему гостинцы.

Сэр Арчибальд фыркнул.

— Вот уж без чего он вполне бы обошёлся! — хмыкнул он. — У этого типа нравственность начисто отшиблена.

— У него, по-моему, её с самого начала не было, — озадаченно сказал Паддингтон. — А ушиблена у него нога.

Сэр Арчибальд шумно перевёл дух.

— Нравственность, медведь, — проговорил он, — это такая штука, которая не позволяет людям жить за счёт других.

— А, этой у мистера Карри действительно нет, — согласился Паддингтон. — Миссис Браун всегда говорит, что он только и ищет, как бы поживиться за чужой счёт.

Сэр Арчибальд и его свита со вниманием выслушали рассказ медвежонка об игре в гольф и о том, как мистер Карри заставил его быть своим «кэдди». Постепенно выражение лица сэра Арчибальда менялось. Когда Паддингтон закончил, врач хмыкнул, посмотрел в сторону кровати мистера Карри, потом на медвежонка, и в глазах его вспыхнул лукавый огонек.

— Послушай, медведь, а ты не откажешься разыграть одного человека? — спросил он ни с того ни с сего.

— С удовольствием, сэр Арчибальд, — тут же согласился Паддингтон. — Играть я очень люблю.

— Оно и похоже. — Сэр Арчибальд деловито потёр руки и обернулся к своей свите: — Мне почему-то кажется, что в данном конкретном случае действовать придётся не по учебнику. Каков пациент, таково должно быть и лекарство!

Он нагнулся, поправил на медвежонке маску и принялся что-то шептать тому на ухо. Что подумал Паддингтон, сказать было трудно, потому что почти вся его мордочка пряталась под маской, но он несколько раз согласно кивнул головой, а потом зашагал вслед за знаменитым хирургом к кровати мистера Карри.

Мистер Карри читал газету, но, завидев сэра Арчибальда, незамедлительно отложил её и испустил громкий стон.

— Как вы себя чувствуете сегодня? — осведомился сэр Арчибальд, снимая с одеяла здоровенную гроздь винограда, чтобы добраться до больной ноги.

— Хуже! — простонал мистер Карри. — Гораздо хуже!

— Я так и думал, — бодро проговорил сэр Арчибальд. — Именно поэтому мы решили прибегнуть к операции.

— К операции? — повторил мистер Карри, заметно побледнев. — Как вы сказали? К операции?

Сэр Арчибальд кивнул.

— С такими вещами, знаете ли, не шутят, — продолжал он. — Так что разрешите представить нам моего… э-э… коллегу из-за океана. Он, видите ли, специализируется на конечностях. Сделает операцию — и конец. Как именно сделает, никто толком не знает, но в джунглях его метод даёт просто поразительные результаты. Представьте себе, почти все его пациенты сохраняют способность худо-бедно передвигаться!

Мистер Карри в замешательстве уставился на низенькую фигурку, едва-едва видную над кроватью.

— Не волнуйтесь, — утешил сэр Арчибальд, перехватив его взгляд. — На время операции мы дадим ему ящик, чтобы он мог подставить его под ноги. Руку ему пожимать не стоит, — поспешно добавил хирург, когда мистер Карри свесился с кровати. — Они у него, понимаете ли, немного дрожат.

Но было поздно! Мистер Карри заприметил знакомую лапу, и глаза его вспыхнули.

— Медведь!!! — взревел он, мгновенно оправившись от испуга. — Опять твои штучки, медведь!

Мистер Карри злобно сверкнул глазами сначала на Паддингтона, который выглядел довольно удручённо, хотя под маской этого и не было видно, а потом на сэра Арчибальда.

— Такие потрясения крайне вредны для здоровья, — проговорил он отчётливо и громко, чтобы слышали все в палате. — Боюсь, мне опять станет хуже.

Когда мистер Карри снова улёгся, Паддингтон поспешно стянул маску и, чтобы хоть как-то замять происшествие, поднял повыше корзину с едой.

— Аккуратнее, медведь, — буркнул мистер Карри. — Ты что, не видишь, что там пирог? Только крошек в постели мне и не хватало! И не вздумай таскать виноградины за моей спиной. Если я найду хоть одну пустую веточку, сразу пойму, чьих это лап дело. — Он перегнулся вниз, чтобы проследить, как Паддингтон распаковывает корзину. — А ты принёс…

Мистеру Карри не суждено было закончить эту фразу, потому что тут, ко всеобщему изумлению, палату сотряс громкий крик боли, одеяло излетело в воздух, а несчастный больной вскочил с постели и на глазах у всех запрыгал между кроватями.

— Медведь!!! — голосил он, взбрыкивая больной ногой, как заправский акробат, и пытаясь дотянуться до пятки. — Что ты натворил, медведь?

Эта фраза тоже осталась незаконченной, потому что мистер Карри вдруг осёкся и растерянно обвёл взглядом обращённые к нему лица.

Сэр Арчибальд повернулся к старшей сестре, и наступившее было молчание прервал его голос:

— Мне кажется, у нас наконец-то освободилась ещё одна кровать.

* * *

— Горячее какао, — повторил сэр Арчибальд, поднимая повыше пустой термос. — Это надо запомнить. Такого чудодейственного лекарства я ещё никогда не видел. Правда, применять его следует, пока не остыло!

— Я, наверное, плохо завинтил крышку, миссис Бёрд, — пояснил Паддингтон. — Вот оно и вылилось прямо мистеру Карри на ногу.

Миссис Браун и миссис Бёрд обменялись взглядами. За последние несколько минут случилось так много, что они ещё не успели во всём разобраться.

Прежде всего дом их сотряс оглушительный хлопок входной двери мистера Карри. Потом возле ворот остановился огромный чёрный автомобиль, с заднего сиденья вылез Паддингтон, и следом за ним — солидный джентльмен, который нёс корзину с нетронутыми гостинцами и термос.

— Все великие открытия делаются случайно, — изрёк сэр Арчибальд, заметив их растерянность. — И если исходить из моего собственного опыта, некоторые из них потом требуют очень долгих объяснений!

Сэр Арчибальд посмотрел на Паддингтона, и на лице его отразилось некоторое беспокойство.

— С тобой всё в порядке, мишутка? — спросил он.

Паддингтон приложил к пальто стетоскоп, который ему подарили на память.

— У меня, кажется, сердце останавливается! — сообщил он совсем слабым голосом.

Сэр Арчибальд встревожился было, но тут перехватил голодный взгляд, устремлённый на корзину.

— Думаю, это не смертельно, — проговорил он серьёзным тоном, поворачиваясь к остальным. — В качестве лекарства я рекомендую большой кусок пирога и вдоволь печенья. И конечно же, горячее какао. Это самое надёжное лекарство!

— Вот странно, что вы об этом заговорили, — подивилась миссис Бёрд. — А я как раз собиралась его сварить. — Она посмотрела на сэра Арчибальда, который нерешительно топтался у двери. — Не выпьете с нами чашечку?

— Конечно выпью, — расцвёл сэр Арчибальд, — и даже почту за великую честь!

— Ведь, откровенно говоря, — добавил он, — изобретать лекарства от всех болезней — утомительная работа и не одни только медведи не прочь отведать какао на «послезавтрак»!

Последний штрих

Мистер Крубер облокотился на лопату и утёр лоб большим носовым платком в горошину.

— Если бы три недели назад мне сказали, мистер Браун, что в один прекрасный день у меня прямо тут, на улице Портобелло, будет свой собственный патио,[31] я бы просто не поверил, — проговорил он.

— И ведь подумать только, — воодушевлённо продолжал антиквар, отряхиваясь от пыли, — если бы вам не попалась на глаза та статья, у меня никогда бы и не было никакого патио. А теперь! Любо-дорого посмотреть!

На голос мистера Крубера из-за груды камней показалась мохнатая медвежья голова. Перемазанная цементом шёрстка слиплась сосульками, которые напоминали сталактиты[32] на потолке пещеры, шляпа была покрыта ровным слоем серой пыли, а лапы, которые и в лучшие-то времена не отличались особой чистотой, похоже, поочередно побывали в земле, извёстке и цементе — причем не по одному разу.

Тем не менее мордочка Паддингтона сияла блаженством. Он отложил мастерок и подбежал к задней двери лавки, чтобы вместе с мистером Крубером полюбоваться результатами тяжёлых многодневных трудов.

И действительно, за последние две недели задний дворик мистера Крубера переменился, точно по волшебству. Всё это походило на сцену с превращениями в рождественской пантомиме.[33]

А началось всё с того, что Паддингтон обнаружил у миссис Браун старый журнал для домохозяек, в котором ему попалась очень любопытная статья. В ней говорилось, что в таком огромном городе, как Лондон, пропадает зазря целая уйма свободного пространства и что, проявив смекалку и не пожалев труда, можно даже мусорную яму превратить в райский уголок.

К статье прилагалось несколько фотографий, которые показывали, как взяться за дело; Паддингтона всё это так заинтересовало, что он решил показать журнал своему другу.

А надо сказать, что, хотя задний дворик мистера Крубера отнюдь не заслуживал названия мусорной ямы, за долгие годы в нём скопилось немало всякого хлама, и мистер Крубер тут же согласился, что не мешало бы устроить здесь генеральную уборку.

И вот к задней двери его лавки вереницей потянулись старьёвщики, а вслед за ними начали прибывать грузовики, доставляя песок, гравий, щебёнку, цемент и другие строительные материалы — всего и не перечислишь.

Мистер Крубер стал закрывать лавку на несколько часов раньше обычного и посвятил освободившееся время выкладыванию заднего дворика битым камнем. Паддингтон взял на себя обязанности старшего мастера: он замешивал цемент и заделывал зазоры в кладке — это занятие ему ужасно нравилось.

В дальнем конце дворика мистер Крубер поставил решётку и высадил перед ней ползучие розы; а рядом они устроили «альпийскую горку» — клумбу, украшенную камнями, которую вскоре уже покрывали всевозможные ползучие растения.

Посередине дворика было оставлено место для фонтанчика и бассейна с золотыми рыбками, а у стены дома появилась деревянная скамейка, на которой как раз хватало места для двоих.

На ней-то мистер Крубер с Паддингтоном и отдыхали в конце каждого длинного трудового дня и доедали булочки, если те случайно оставались от «послезавтрака».

— Надо сказать, погода нам подсобила, — заметил мистер Крубер, когда Паддингтон сел с ним рядом и они обозрели результаты своих усилий. — В этом году стоит настоящее бабье лето. Правда, без вашей помощи я, наверное, провозился бы до самой зимы.

При этих словах физиономия Паддингтона засияла ещё сильнее, потому что, хотя мистер Крубер и был человеком обходительным, у него не в обычае было раздавать незаслуженные комплименты.

Мистер Крубер вздохнул.

— Ах, мистер Браун, — сказал он, — если на закате, когда тихо подкрадываются сумерки и вокруг мерцают огоньки, закрыть глаза и прислушаться к журчанию фонтана, можно мысленно перенестись в любой уголок мира… И все же чего-то здесь не хватает, — помолчав, закончил он.

Паддингтон, который задремал и видел во сне, как они с мистером Крубером в тёплый летний вечер пьют какао под звёздами, мгновенно очнулся.

— А чего не хватает? — спросил он встревоженно — он испугался, что ненароком упустил что-то очень важное.

— Я даже не знаю, — мечтательным голосом проговорил мистер Крубер. — Только чего-то явно не хватает. Нужен какой-то последний штрих. Статуя или колонна. Я пока ещё не придумал.

Мистер Крубер поёжился и встал, потому что солнце уже скрылось за крышами соседних домов и повеяло вечерней сыростью.

— Придётся нам пораскинуть мозгами, мистер Браун, — сказал он. — Авось чего и придумаем. Утро вечера мудренее!
* * *

— «АДРИАН КРИСП. САДОВАЯ СКУЛЬПТУРА», — прочитала миссис Бёрд. — Господи, что ещё удумал этот неугомонный медведь? — Она подняла повыше клочок бумаги. — Я нашла это сегодня утром у него под кроватью. Судя по всему, вырезано из какого-то журнала. А кроме того, пропала моя лучшая авоська!

Миссис Браун оторвалась от шитья.

— Это наверняка связано с патио мистера Крубера, — высказала она своё мнение. — Вчера вечером Паддингтон вёл себя просто тише мыши. Он сказал, что пораскинет мозгами, а потом искал по всему дому мои ножницы.

Миссис Бёрд пожала плечами.

— С этим медведем и в обычные-то времена неприятностей не оберёшься, — заметила она хмуро. — А если он ещё и пораскинет мозгами, так и вовсе жди беды… А куда он подевался?

— Пошёл куда-то, — туманно отозвалась миссис Браун и поглядела на вырезку, которую ей передала миссис Бёрд. — «Покупаем и продаём изделия из камня всех видов и размеров». Нда-а…

— Вот это «всех размеров» меня больше всего пугает, — вставила миссис Бёрд. — Кончится тем, что бедный мистер Крубер заполучит в свой задний двор статую герцога Веллингтона.[34]

— Надеюсь, что нет, — попыталась успокоить её миссис Браун. — Статую даже Паддингтон не сумеет затащить в городской автобус. По крайней мере, — добавила она не очень уверенно, — я думаю, что не сумеет.

А Паддингтон, который понятия не имел, какая сложная сыскная работа идет на улице Виндзорский Сад, стоял и в полной растерянности оглядывался по сторонам. Он попал в какое-то колдовское место. Признаться, он никогда ещё не видел ничего, даже отдалённо похожего на магазин мистера Криспа.

Начать с того, что весь товар находился в запущенном саду за дряхлой развалюхой, стоявшей неподалеку от дома Браунов. Повсюду, куда ни глянь, громоздились статуи, скамейки, колонны, столбики, обелиски, каменные звери и невесть что ещё. Даже сам Адриан Крисп, который бродил вслед за медвежонком по запутанным дорожкам, явно не очень чётко представлял, что у него где.

— Спешить некуда, уважаемый! — проговорил он, утирая лицо шёлковым платком, когда они в третий раз вернулись на то же место, с которого начали. — Многим из этих поделок уже не одна сотня лет, ещё часик-другой они уж точно протянут, так что любуйтесь в своё удовольствие!

Паддингтон поблагодарил мистера Криспа и задумчиво уставился на двух каменных львов, стоявших неподалеку. Он приметил их, как только вошёл, и, надо сказать, примерно такую штуку ему и хотелось.

— Пожалуй, я возьму вот этих, мистер Крисп, — решился он наконец и полез в потайной кармашек своего чемодана.

Адриан Крисп проследил направление его взгляда, а потом перевернул ярлычок, прикреплённый к уху одного из львов.

— Э-э… я не вполне уверен, по силам ли вам такая покупка… — сказал он с сомнением. — Видите ли, эта парочка тянет на сто семьдесят фунтов.[35]

Паддингтон примолк, пытаясь сообразить, сколько весят сто семьдесят банок мармелада сразу.

— Я иногда таскаю миссис Бёрд во-от такие тяжеленные сумки, — сказал он наконец.

Адриан Крисп неловко улыбнулся.

— Ах ты, господи, — вздохнул он. — Боюсь, мы не совсем правильно друг друга поняли. Я имел в виду не вес, а цену.

— Сто семьдесят фунтов? — вскричал Паддингтон, чуть не сев на землю от удивления.

Мистер Крисп поправил галстук-бабочку и, заметив удручённый вид медвежонка, легонько кашлянул.

— Я мог бы уступить вам маленького фавна всего за пятьдесят гиней,[36] — сказал он без особого энтузиазма. — У него, правда, хвост отвалился, зато дёшево. Если бы я рассказал вам, откуда он ко мне попал, вы бы рот раскрыли от удивления!

Но у Паддингтона рот и так уже раскрылся шире некуда. Он сел на чемодан и горестно уставился на мистера Криспа.

— Да, похоже, этим вас не соблазнишь, — стараясь не терять бодрости, проговорил мистер Крисп. — А… а сколько примерно вы рассчитывали заплатить?

— Я думал уложиться в шесть пенсов, — с проблеском надежды поведал Паддингтон.

— Шесть пенсов? — Тут уж рот открылся у Адриана Криспа, и даже шире, чем у Паддингтона.

— Но я могу заплатить целых четыре шиллинга, если потрачу «булочные» деньги, — поспешно добавил медвежонок.

— Не лезь попусту вон из кожи, медведь, — проговорил мистер Крисп, аккуратно стряхивая опавшие листья со своих замшевых ботинок. Теперь он глядел на Паддингтона без всякого почтения. — Тут тебе не благотворительный базар. Я потратил целую жизнь на то, чтобы собрать эти произведения, и не могу отдавать их кому попало за бесценок.

— Но у меня только четыре шиллинга, — твёрдо сказал Паддингтон.

Адриан Крисп шумно вздохнул.

— Если хочешь, могу подобрать тебе за эти деньги парочку кирпичей, — съязвил он. — Разумеется, без доставки на дом, но…

Тут он осёкся, потому что перехватил взгляд Паддингтона — самый что ни на есть суровый.

— Э-а… — Мистер Крисп уныло огляделся и вдруг заметил прямо за спиной у медвежонка нечто такое, от чего лицо его просветлело. — А, вот это, пожалуй, подойдёт! — воскликнул он. — И это я могу с лёгким сердцем отдать за четыре шиллинга.

Паддингтон тоже повернулся и поглядел.

— Спасибо большое, мистер Крисп, — сказал он не вполне уверенно. — А что это такое?

— Что это такое?.. — Мистер Крисп, похоже, слегка смутился. — Ну, знаешь… оно, наверное, от чего-нибудь отвалилось в давние-давние времена. Я не могу сказать, от чего именно. Да и вообще, друг мой косолапый, за четыре шиллинга не спрашивают, «что это такое». Ты и так должен благодарить меня за такое великое одолжение!

Паддингтон, конечно, понимал, что дарёному коню в зубы не смотрят, а кроме того, одолжение действительно было немаленькое — во всех смыслах. Со стороны оно напоминало футбольный мяч — этакая здоровенная каменная кругляшка. Поэтому медвежонок поскорее отсчитал четыре шиллинга и вручил их мистеру Криспу, боясь, что тот передумает.

— Ну и тебе спасибо, — сказал мистер Крисп, без особой радости принимая у медвежонка горстку липких монет — несколько трёхпенсовых, несколько двухпенсовых и целую россыпь полупенсовиков. Тут он заметил, что Паддингтон принялся упаковывать своё приобретение. — На твоём месте я не стал бы… — начал было он.

Но было уже поздно. Не успел он договорить, как раздался зловещий треск. Паддингтон выпрямился, горестно глядя на матерчатые ручки, оставшиеся у него в лапе, и на драные лоскутья, придавленные шаром.

— Это была любимая авоська миссис Бёрд! — воскликнул он возмущённо.

— Я ведь тебя предупреждал, медведь, — заметил мистер Крисп. — Считай, что эта штука досталась тебе за бесценок. Тут одного весу-то на все пять фунтов. Погоди-ка минутку, я помогу тебе выкатить её на улицу.

Паддингтон наградил продавца ещё одним суровым взглядом.

— Поможете мне выкатить его? — повторил он неуверенно. — Но как же я дотащу его до улицы Портобелло?

Мистер Крисп тяжело вздохнул.

— Если хочешь, могу дать тебе картонную коробку, — сказал он не без ехидства. — Но к покупкам дешевле пяти шиллингов бечёвки у нас не полагается.

Похоже, мистер Крисп был уже по горло сыт клиентами-медведями, и, когда спустя несколько минут им удалось выволочь «одолжение» на улицу, он захлопнул дверь и заложил её изнутри засовом с весьма решительным видом. Паддингтон перевёл дух, положил чемодан поверх коробки, а потом, крепко обхватив и то и другое двумя лапами, вихляющейся походкой двинулся в сторону улицы Портобелло.

Даже среди прочих садовых скульптур мистера Криспа шар казался довольно крупным, на улице же выяснилось, что он велик непомерно. Паддингтону то и дело приходилось останавливаться, чтобы передохнули лапы, а один раз он случайно наступил на решётку возле магазинной витрины и чуть было не свалился и не перебил стекла.

Словом, он страшно обрадовался, когда, в очередной раз выглянув из-за своей ноши, он увидел невдалеке небольшую очередь и знакомую табличку — «ЛОНДОНСКИЙ АВТОБУС».

Едва он встал в очередь, как подкатил автобус и сверху донёсся голос кондуктора, призывающий пассажиров поторопиться.

— Давай-ка поживей, — сказал какой-то дяденька, приходя Паддингтону на помощь. — Вон там впереди свободное место.

Медвежонок не успел и глазом моргнуть, как его впихнули в автобус, а чьи-то сердобольные руки доставили следом его коробку и утвердили в проходе у самой кабины водителя.

Только Паддингтон приподнял шляпу, чтобы поблагодарить за помощь, как автобус дёрнулся и покатил дальше.

Паддингтон рухнул на сиденье, утирая лоб, но тут же в изумлении уставился в окошко. Да и было чему удивляться: погода стояла тихая и ясная, а снаружи почему-то донёсся громкий раскат грома.

Секунды две гром звучал совсем близко, и Паддингтон даже задрал голову в надежде увидеть ещё и молнию, но на небе, как выяснилось, не было ни облачка.

Тут по лестнице простучали тяжёлые шаги, и из верхнего салона явился кондуктор.

— Мать честная! — послышался через секунду его ошарашенный голос. — Эт-то ещё что такое?

Паддингтон обернулся, чтобы узнать, в чём дело, и тут у него чуть глаза не вылезли на лоб.

Только что коробка, целенькая и безвредная, аккуратно стояла у его ног. Теперь же в боку у неё зияла дыра. А самое ужасное — круглое «одолжение» лежало в другом конце прохода!

— Твоё? — коротко поинтересовался кондуктор, выразительно ткнув пальцем сначала в каменный шар у своих ног, а потом в Паддингтона.

— Кажется, — уклончиво ответил медвежонок.

— Только медвежьих каменюк мне и не хватало, — с неудовольствием проговорил кондуктор и выразительно ткнул пальцем в инструкцию у себя над головой. — Вон, тут ясно сказано: «Пассажиры могут оставлять багаж под лестницей только с разрешения кондуктора». Ну а я тебе никакого разрешения не давал. И не дам, хоть ты тресни. Эта штуковина и так мне любимую мозоль отдавила!

— Это не медвежья каменюка, — запротестовал Паддингтон. — Это «последний штрих».

Кондуктор протянул руку и позвонил в звонок.

— Вот я тебя самого сейчас заштрихую, если будешь пререкаться, — посулил он. — Давай-ка слезай подобру-поздорову.

Похоже, кондуктор собирался высказать ещё целый ряд соображений о медведях-пассажирах вообще и о Паддингтоне с его каменюкой в частности, но тут слова застряли у него в горле. Дело в том, что, едва автобус затормозил, камень покатился по проходу обратно и громко бухнул в стенку кабины.

В водительском окошке мелькнула сердитая физиономия. Автобус снова тронулся, шар снова покатился по проходу и снова наехал на кондукторскую мозоль.

— Ну всё, хватит! — заорал тот, приплясывая и пытаясь дотянуться до звонка. — Мы и так уже проскочили одну обязательную остановку и две «по требованию»![37]

Не успел он договорить, как камень снова сорвался с места, заурчал и бухнул в водительскую стенку, покрыв гул возбуждённых голосов.

Секунды на две автобус буквально встал на дыбы, точно одна его половина приросла к месту, а другая рвалась вперед. Потом, скрипнув тормозами, он замер у обочины, и в салон тут же ворвался разъярённый водитель.

— У тебя что, двадцать семь пятниц на неделе? — набросился он на беднягу-кондуктора. — То он звонит, чтобы я остановился. То стучит, чтобы я ехал дальше. Потом опять «дзынь». Потом снова «бух». Я тут зачем, крутить баранку или твой концерт слушать?

— Я-то тут при чём? — возмутился кондуктор. — Я, что ли, стучал тебе в дверь? Да это вон тот негодный медведь со своей каменюкой!

— Медведь с каменюкой? — недоверчиво повторил водитель. — Какой ещё медведь?

Кондуктор поглядел на переднее сиденье и даже побледнел от расстройства.

— Только что был здесь, — сказал он. — И при нём эта круглая каменюка, которая каталась по всему проходу.

И тут он торжествующе завопил:

— А, вон он где! Я же тебе говорил!

И он указал вдаль, на дорогу, где мохнатая фигурка поспевала вдогонку за круглым серым предметом, который, виляя, катился под уклон.

— Каменюка, наверное, выпала, когда ты остановился, — пояснил кондуктор.

— Его счастье, если он поймает её до улицы Портобелло, — заметил водитель. — Ну как эта штуковина врежется в какую-нибудь тележку с товаром![38]

— Медведи!.. — горестно воскликнул кондуктор, поражённый ещё одной нерадостной мыслью. — Он ведь даже не заплатил ни за проезд, ни за провоз своей каменюки!..
* * *

Паддингтон и мистер Крубер удобно устроились на скамейке в патио. Паддингтон изрядно притомился после утренних приключений и страшно обрадовался, когда перед ним появился поднос с двумя чашками, какао и булочками.

Мистер Крубер буквально оторопел, когда Паддингтон вручил ему своё приобретение.

— Никогда ещё я не получал такого замечательного подарка, мистер Браун, — сознался он. — А тем более такого неожиданного. И как только вы умудрились дотащить его сюда?

— Это было нелегко, мистер Крубер, — сознался Паддингтон. — Я чуть было не вылез вон из кожи.

— Каков, однако, этот кондуктор! Надо же обозвать такую вещь «каменюкой»! — проговорил мистер Крубер, глядя на каменный шар.

— Мистер Крисп, по-моему, и сам толком не знал, что это за штуковина, — заметил Паддингтон. — Он только сказал, что отдаёт её по дешёвке.

— Думаю, это правда, — кивнул мистер Крубер. Он ещё раз внимательно осмотрел камень и погладил одну сторону, которая казалась чуть более плоской, чем остальные, и была обведена низеньким бортиком, точно поднос. — Знаете, что это, по-моему, такое, мистер Браун?

Паддингтон помотал головой.

— Я думаю, это древнеримский столик для какао, — торжественным голосом произнёс мистер Крубер.

— Древнеримский столик для какао? — опешил Паддингтон.

— Ну, может, и не совсем древнеримский, — справедливости ради уточнил мистер Крубер, — но одно точно: эта штука очень старинная и луч* шего применения ей не найти!

Он взял кофейник, до краёв наполнил обе чашки дымящимся какао и аккуратно поставил их на плоскую поверхность каменюки. К изумлению медвежонка, чашки встали как влитые!

— Вот! — довольным тоном проговорил мистер Крубер. — Лучшего «последнего штриха», мистер Браун, желать не приходится. Не найдёшь и в тысячу лет!

30

Пожарник, скорее всего, принял медвежонка за стажёра из-за границы, который приехал поучиться у британских врачей.

31

Патио — слово испанское. Обозначает оно открытый внутренний дворик, как правило, с зеленью и фонтанчиком. Такие дворики прочно прижились в Англии, а вместе с ними прижилось и слово.
вернуться

32

Сталактиты — это кальцитовые сосульки, которые можно встретить почти в каждой пещере. Интересно, что растут они всегда сверху вниз, а такие же сосульки, растущие им навстречу снизу вверх, называются сталагмитами.
вернуться

33

Мы привыкли, что пантомимой называют представление без слов, однако к английской рождественской пантомиме это ни в коей мере не относится; там пантомима — весёлый сказочный спектакль для детей, с шутками, песнями и обязательными волшебными превращениями. Впрочем, свою родословную он, как и знакомая нам пантомима, ведёт от «немых» спектаклей, которые игрались ещё в Древнем Риме.

34

Артур Уэлсли, герцог Веллингтон, прославился тем, что командовал английскими войсками в битве при Ватерлоо, где была окончательно разгромлена армия Наполеона Бонапарта. Его статуя — одна из заметных лондонских достопримечательностей, но для маленького патио она, мягко говоря, великовата.

35

Конечно, долго ли тут запутаться, если в Англии существуют два совершенно разных фунта: фунт стерлингов — денежная единица, и просто фунт — мера веса, равная 450 граммам.

36

Одна гинея равна двадцати одному шиллингу. Интересно, что такой монеты никогда не было, это просто условная цифра для определения суммы или цены. Впрочем, после денежной реформы 1972 года гинеи, как и шиллинги, исчезли из обихода.