Хочешь быть долгожителем – слушай Н.П. Бехтереву

Управляемая старость – возможно ли это? Жить долго – это реально? Качество жизни в старости – от чего зависит?

На эти и многие другие вопросы отвечала всю свою трудовую жизнь академик Наталья Петровна Бехтерева (1924 - 2008 гг.), нейрофизиолог, научный руководитель Института мозга РАН (1990- 2008 г.г. - работа в Институте мозга).

Читайте дальше: https://dzen.ru/a/Y0gGEzaMtmNwlmsZ?&

------------------------------------

Ната́лья Петро́вна Бе́хтерева
(7 июля 1924, Ленинград, СССР — 22 июня 2008, Гамбург, Германия) —
советский и российский нейрофизиолог, крупный исследователь мозга. Поддерживала множество лженаучных идей.Кандидат биологических наук, доктор медицинских наук, профессор. В 1990—2008 годах — научный руководитель Института мозга человека РАН.

Зинаида Туснолобова-Марченко
Зинаида родилась в Белоруссии, в крестьянской семье 23 ноября 1920 года на хуторе Шевцово Полоцкого уезда Витебской губернии. Жила в Ленинске-Кузнецком в Кемеровской области , работала лаборанткой на одном из заводов.

Старшина медицинской службы

Весной 1941 годна она, двадцатилетняя девушка, вышла замуж за Иосифа Марченко. Однако есть опубликованное интервью взрослого сына Зинаиды Михайловны и Иосифа Петровича, Владимира. Он утверждает, что здесь ошибка: до войны его родители только познакомились, но пожениться не успели.
Началась Великая Отечественная война. Незадолго до её начала Иосифа направили служить на Дальний Восток, а уже оттуда он попал на фронт. Зина тоже не собиралась оставаться в тылу. Окончила курсы медсестёр и ушла добровольцем. Её направили в 849-й стрелковый полк 303-й стрелковой дивизии. Так началась у девушки новая жизнь.

...Летом 1942 года полк сражался под Воронежем. За три дня медсестра Туснолобова спасла более сорока жизней (в некоторых источниках — двадцать пять). За это её представили к ордену Красной Звезды.
Девушка думала, что это аванс... «Дорогая мама, братик Женька, - писала она домой. - Пишу вам с воронежской горящей земли. Если бы вы знали, что здесь творится. Днём и ночью стонет земля. Идёт кровавая битва. Но вы не волнуйтесь за меня. Пуля ищет боязливых, а я же, знаете, не из таких...».
2 февраля 1943 года. Зинаида в армии уже восемь месяцев, на её личном счету 123 спасённых жизни. Бой у станции Горшечное Курской области, фашисты взяты в кольцо, яростно пытаются выйти из окружения. Зина — на поле боя.
Вокруг рвались снаряды, ранило в ногу. Встала на колени, поползла искать командира. Да не успела: Михаил Тимошенко был уже мёртв. Девушка заметила его планшет, чудом уцелевший. Доползла до него, спрятала за пазуху — и снова раздался взрыв...
...Очнулась, когда немцы перешли в контратаку. «Многие фашисты ходили по полю и добивали раненых, - рассказывала Зинаида Михайловна. - Увидев это, я притворилась мёртвой. Ко мне подошёл фашист, стал бить по голове и в живот чем-то тяжёлым, думаю, прикладом. Потом в ход пошли сапоги. Я снова потеряла сознание...»
Уже поздно ночью Зинаида снова очнулась. Она не могла пошевелиться и приготовилась встретить смерть. Но судьба подарила шанс: именно в это время рядом с ней проходила наша разведгруппа. Зина хотела позвать на помощь, но язык не слушался, звуки не складывались в слова. Тогда, из последних сил цепляясь за надежду, застонала — громко, отчаянно. И её услышали! Тело её пришлось выбивать финками — кровь превратилась в лёд, приковавший Зину к земле.
Отнесли в санчасть. Врачи посчитали, что молодой организм сам сможет найти силы для борьбы с ушибами. Поэтому они, оказав первую помощь, попросили местных жителей взять Зину к себе. На просьбу откликнулась пожилая женщина, вдова. Зина прожила у неё около недели и действительно поначалу пошла на поправку. Но если организм ещё смог побороть ушибы, но перед обморожением оказался бессилен. Стало совсем плохо, испуганная вдова снова отвезла её в госпиталь. Как оказалось, очень вовремя: началась гангрена рук и ног. Речь шла о спасении жизни. Зину перевезли в Свердловск. Хирург, Николай Васильевич Соколов, ампутировал девушке правую руку (до локтя). Битва шла несколько недель: врач, как мог, сражался за жизнь отважной медсестры. Но ему пришлось провести ещё три операции: Зина лишилась правой ноги (до колена), половины стопы левой ноги и кисти левой руки...

В госпитале отчаянно не хватало медикаментов. Последние две операции прошли практически без обезболивающего. 
«Я всё выдержу, доктор, - говорила Зина. - Только сохраните мне жизнь...».
Поражённый мужеством девушки, Николай Васильевич смастерил для неё специальную манжетку на руку, чтобы можно было как-то орудовать одной рукой (впоследствии девушка научилась ею даже писать). Затем врач убедил больную в необходимости дополнительной операции: на левой руке сделал сложный разрез, получилось что-то вроде двух пальцев, которые он обшил кожей. И девушка со временем смогла ими держать лёгкие предметы, даже пользоваться вилкой и ложкой!

До середины весны 1942 года Зинаида пробыла в госпитале. Там же с ней произошёл такой эпизод. Медсестра лежала в палате, которая находилась на первом этаже, окна были открыты. Мимо проходил какой-то боец, заглянул, увидел красивую девушку и пошутил: «Красавица, пойдём, погуляем?» И что ответила Зина? «У меня нет причёски». Она даже не заплакала. Заплакал тот боец, войдя в палату и увидев, кого пригласил погулять. Встал на колени и воскликнул: «Прости меня, сестрёнка!».

Тем временем, Иосиф Марченко очень беспокоился о ней. Он не получал писем, которые прежде приходили регулярно. Сам писал часто — но как будто в пустоту. И наконец, получил долгожданную весточку... «Мой дорогой Иосиф! Не знаю, где, при каких обстоятельствах найдёт тебя это письмо. Пишу всё, как есть, ничего не утаивая. Обманывать, ты же знаешь, я никогда не умела. Со ной стряслась непоправимая беда: я потеряла руки и ноги. Горько и обидно остаться в двадцать три года инвалидом. Видимо, моя песенка спета. Будь свободным, родной. Поступай, как сочтёшь удобным для себя. Не могу, не имею права стать преградой на твоём пути. Устраивай свою жизнь. Прощай...»

Пришёл ответ.

«Родная моя страдалица! Никакие несчастья и беды не смогут нас разлучить! Нет такого горя, таких мук, какие бы вынудили забыть тебя, моя любимая. И у радости, и у горя — мы всегда будем вместе. Я твой прежний, твой Иосиф. Вот только бы дождаться победы, только бы вернуться домой, и заживём мы счастливо. Вчера твоим письмом поинтересовался один из моих друзей. Он сказал, что, судя по моему характеру, я должен с тобой отлично жить и в дальнейшем. Я думаю, он правильно определил. Вот и всё. Писать больше некогда. Скоро пойдём в атаку. Желаю быстрейшего выздоровления. Ничего плохого не думай. С нетерпением жду ответ. Крепко люблю тебя, твой Иосиф».

Характер Зины не позволял ей бездействовать. Но что она могла сделать в нынешней своей ситуации, чем она владела? Только словом. Зина стала писать письма на фронт. Она обращалась к бойцам, незнакомым людям, рассказывала свою историю, просила отомстить за неё (одно из её писем читали солдаты перед штурмом Полоцка). Кроме того, попросила рабочих завода «Уралмаш», которые взяли над ней шефство, отнести её в один из цехов.

В обеденный перерыв рабочие внесли в цех медсестру Зину Туслолобову. Какая воцарилась тишина... А девушка привстала, как могла, на носилках и сказала примерно такие слова: «Дорогие товарищи! Мне двадцать три года. Я очень мало успела сделать для нашей Победы. Мне удалось вынести с поля боя больше ста двадцати раненых. Сейчас я не могу воевать и не могу работать. У меня теперь нет ни рук, ни ног. Мне очень трудно, очень больно оставаться в стороне. Я вас прошу: сделайте за меня хотя бы по одной заклёпке для танка!»

К концу того месяца сверх плана рабочие выпустили пять «Т-34». На каждом была надпись: «За Зину Туснолобову!». Эта же надпись появлялась на стволах орудий, миномётов, на самолётах — везде, где бойцы получали пламенные письма Зины (она написала обращение в газете «Вперёд, на врага!»).

Первыми откликнулись снайперы-девушки: Валя Фатеева, Маша Борисова, Таня Рубанович и другие. Их письмо было напечатано в газете 19 мая (к сожалению, копию не нашёл), но вот их слова: «Мы слышим твой голос, мы отомстим за тебя!»
Дальше, отозвались  другие воины.

Это только малая толика писем.
Зимой 1944 года Николай Васильевич Соколов - тот самый хирург, который оперировал Зину, отвёз её в Москву, в протезный институт. Девушка снова стала учиться ходить. Надо сказать, и в институте она продолжала писать на фронт. И получала ответы — всего за время пребывания здесь около трёх тысяч! Удивительно, но девушка почти на все отвечала.

…Наконец, кончилась война. Вернулся Иосиф Петрович, молодая семья стала жить в Полоцке. У них родились двое сыновей, но случилось ещё одно несчастье: оба мальчика умерли. Затем появились на свет сын Вова и доченька Нина. Иосиф Петрович, как и мечтал, разбил большой яблоневый сад. Зинаида Михайловна сама вела хозяйство. Занималась и огромной общественной работой: ездила на предприятия, в школы, выступала по радио. К ней приходили письма из разных городов нашей страны — и опять-таки она находила время и силы на них отвечать. Никогда, ни на один день Зинаида Михайловна не забывала доктора, подарившего ей вторую жизнь. Вот одно письмо Николаю Васильевичу: «Мы с Иосифом вернулись в Полоцк, посадили сад. Может быть, это и есть счастье? Чтобы вот так раздольно цвёл сад и росли дети. Подумать только, Вовочка уже в восьмом классе, а Нинка-егоза последний год ходит в детский сад. Сейчас поздний вечер, моя шумная семья угомонилась, все спят, а я пишу Вам письмо. Вся моя семья желает Вам, дорогой мой доктор, здоровья, счастья, больших успехов. Приезжайте к нам летом на яблоки, Николай Васильевич! Забирайте всю семью с собой! Будем ездить в лес по грибы, на рыбалку. А главное — Вы увидите, как я самостоятельно научилась стряпать, топить печь и даже штопать ребятам чулки. Горячо любящая вас Зинаида».
Всю жизнь она трудилась для людей: занималась общественной работой, выступала на радио, ездила на предприятия и школы. К ней приходили письма со всего Союза. Зинаида со временем научилась сама писать ручкой и делать много домашней работы, даже шить и вышивать.

6 декабря 1957 года Зинаиде Михайловне Туснолобовой-Марченко присвоено звание Героя Советского Союза...

https://topwar.ru/96257-zinaida-tusnolo … -nogi.html

Отредактировано Taurus (15.05.23 23:47:04)

Варвара Алексеевна Морозова (Хлудова) (1850-1917).

Эта женщина владела состоянием в 10 миллионов рублей, пожертвовав на благотворительность более миллиона. А ее сыновья Михаил и Иван стали известными коллекционерами предметов искусства. Когда у Варвары умер муж, Абрам Абрамович, от него она унаследовала в 34 года Товарищество Тверской мануфактуры. Став единоличной владелицей крупного капитала, Морозова занялась обеспечением несчастным. Из тех 500 тысяч, что супруг ей выделил на пособия бедным и содержание школ и церквей, 150 тысяч пошло на клинику для душевнобольных. После революции клиника имени А.А.Морозова была названа в честь психиатра Сергей Корсакова, еще 150 тысяч было пожертвовано Ремесленному училищу для бедных. Оставшиеся вложения были не столь велики - 10 тысяч получило Рогожское женское начальное училище, шли суммы на сельские и земные школы, на приюты для нервнобольных. Раковый институт на Девичьем поле получил имя своих меценатов, Морозовых. А было еще благотворительное заведение в Твери, санаторий в Гаграх для больных туберкулезом. Варвара Морозова состояла во многих учреждениях. Ее именем в итоге были названы ремесленные училища и начальные классы, больницы, родильные приюты и богадельни в Твери и Москве. В благодарность за пожертвование в 50 тысяч рублей имя мецената было выбито на фронтоне Химического института Народного университета. Для Пречистенских курсов для рабочих в Курсовом переулке Морозова купила трехэтажный особняк, она же оплатила переезд в Канаду духоборов. Именно Варвара Алексеевна профинансировала строительство первой в России бесплатной библиотеки-читальни имени Тургенева, открытой в 1885 году, а затем еще и помогла приобрести нужную литературу. Финальной точкой благотворительной деятельности Морозовой стало ее завещание. Фабрикантша, выставленная советской пропагандой образцом стяжательства, приказала перевести все свои активы в ценные бумаги, положить их в банк, а полученные средства отдавать рабочим. К сожалению, те не успели оценить всю доброту своей хозяйки - через месяц после ее смерти случилась Октябрьская революция.

Савва Тимофеевич Морозов (1862-1905).

Этот меценат пожертвовал около 500 тысяч рублей. Морозов сумел стать образцом современного бизнесмена - он учился химии в Кембридже, а текстильное производство изучал в Ливерпуле и Манчестере. Вернувшись из Европы в Россию, Савва Морозов возглавил Товарищество Никольской мануфактуры, названное его в честь. Директором-распорядителем и главным пайщиком этого предприятия оставалась мать промышленника, Мария Федоровна, чей капитал составлял 30 миллионов рублей. Передовое мышление Морозова говорило о том, что благодаря революции Россия сможет догнать и перегнать Европу. Он составил даже свою собственную программу социальных и политических реформ, которые ставили цель переход страны к конституционному режиму правления. Морозов застраховал себя на сумму в 100 тысяч рублей, а полис оформил на предъявителя, передав его любимой актрисе Андреевой. Там в свою очередь передала большую часть средств революционерам. Из-за любви к Андреевой Морозов поддерживал Художественный театр, ему была оплачена 12-летняя аренда помещения в Камергерском переулке. При этом вклад мецената равнялся взносам основных пайщиков, в число которых входил и владелец золото-канительной мануфактуры Алексеев, известный, как Станиславский. Перестройка здания театра обошлась Морозову в 300 тысяч рублей - огромную по тем временам сумму. И это еще при том, что архитектор Федор Шехтель, автор мхатовской чайки, сделал проект совершенно бесплатно. Благодаря деньгам Морозова за границей было заказано самое современное сценическое оборудование. Вообще, осветительное оборудование в российском театре впервые появилось именно тут. Всего на здание МХТ с бронзовым барельефом на фасаде в виде тонущего пловца меценат потратил около 500 тысяч рублей. Как уже было сказано, Морозов сочувствовал революционерам. Среди его друзей был Максим Горький, во дворце промышленника на Спиридоновке прятался Николай Бауман. Морозов помогал доставлять нелегальную литературу на фабрику, где инженером служил будущий нарком Леонид Красин. После волны революционных выступлений в 1905 году промышленник потребовал от матери передать фабрики в его полное подчинение. Однако та добилась отстранения строптивого сына от дел и отправила его с женой и личным доктором на Лазурный берег. Там Савва Морозов и покончил с собой, правда, обстоятельства гибели оказались странными.

Гаврила Гаврилович Солодовников (1826-1901).

Этот купец стал автором самого крупного в истории России пожертвования. Его состояние составляло около 22 миллионов рублей, 20 из которых Солодовников потратил на нужды общества. Родился Гаврила Гаврилович в семье бумажного торговца. Будущего миллионера с детства приобщили к делу, поэтому он так и не научился толком ни писать, ни излагать свои мысли. Зато в 20 лет Солодовников уже стал купцом первой гильдии, а в 40 лет заработал свой первый миллион. Бизнесмен прославился своей крайней расчетливостью и бережливостью. Говорят, что он не гнушался есть вчерашнюю кашу и ездить в экипаже без резины на колесах. Дела свои Солодовников вел пусть и не совсем чисто, но совесть свою успокоил, составив известное завещание - почти все состояние купца пошло на благотворительность. Первый взнос меценат сделал на строительство Московской консерватории. Вклада в 200 тысяч рублей хватило на сооружение роскошной мраморной лестницы. Усилиями купца на Большой Дмитровке был построен концертный зал с театральной сценой, где можно было ставить балеты и феерии. Сегодня он стал Театром оперетты, а тогда там разместилась Частная опера другого мецената, Саввы Мамонтова. Солодовников захотел стать дворянином, для этого он решил построить в Москве полезное заведение. Благодаря меценату в городе появилась Клиника кожных и венерических болезней, оснащенная всем самым интересным. Сегодня в ее помещении располагается Московская медицинская академия имени И. М. Сеченова. Тогда же в название клиники имя благодетеля отражено не было. По завещанию купца его наследникам осталось около полумиллиона рублей, оставшиеся же 20147700 рублей были пущены на благие дела. А ведь по нынешнему курсу эта сумма составляла бы около 9 миллиардов долларов! Треть капитала пошла на обустройство земских женских училищ в ряде губерний, другая треть - на создание профессиональных школ и приюта для бездомных детей в Серпуховском уезде, а оставшаяся часть - на строительство домов с дешевыми квартирами для бедных и одиноких людей. Благодаря завещанию мецената в 1909 году на 2-й Мещанской улице появился первый дом «Свободный гражданин» с 1152 квартирами для одиноких людей, там же был построен дом «Красный ромб» с 183 квартирами для семей. С домами появились черты коммун - магазин, столовая, прачечная, баня и библиотека. На первом этаже дома для семейных работали ясли и детский сад, комнаты предлагались уже с мебелью. Только вот в такие удобные квартиры «для бедных» первыми въехали жить чиновники.

Юрий Степанович Нечаев-Мальцов (1834-1913).

Этот дворянин пожертвовал в общей сложности около 3 миллионов рублей. В 46 лет он неожиданно для самого себя стал хозяином целой сети стекольных заводов. Их он получил от своего дяди-дипломата Ивана Мальцева. Тот оказался единственным, кто выжил во время памятной резни в русской посольстве в Иране (тогда же был убит Александр Грибоедов). В итоге дипломат разочаровался в своей профессии и решил заняться семейным бизнесом. В местечке Гусь Иван Мальцев создал сеть стекольных заводов. Для этого в Европе был раздобыт секрет цветного стекла, с его помощью промышленник стал выпускать весьма выгодные оконные стекла. В итоге вся эта стекольно-хрустальная империя вместе с двумя богатыми домами в столице, расписанными Айвазовским и Васнецовым, по наследству получил немолодой уже холостой чиновник Нечаев. Вместе с богатством ему досталась и двойная фамилия. Годы, прожитые в бедности, наложили на Нечаева-Мальцева свой неизгладимый отпечаток. Он прослыл весьма скупым человек, позволяя себя тратиться только на изысканную еду. Другом богача стал профессор Иван Цветаев, отец будущей поэтессы. Во время богатых застолий он с грустью подсчитывал, сколько стройматериалов можно было бы купить на потраченные гурманом деньги. Со временем Цветаев сумел убедить Нечаева-Мальцева выделить 3 миллиона рублей, требуемые для окончания строительства Музея изящных искусств в Москве. Интересно, что сам меценат славы не искал. Напротив, все 10 лет, что шло строительство, он действовал анонимно. Миллионер шел на немыслимые траты. Так, 300 нанятых им рабочих добывали особый белый морозоустойчивый мрамор прямо на Урале. Когда же оказалось, что в стране никто не может изготовить 10-метровые колонны для портика, то Нечаев-Мальцев оплатил услуги норвежского парохода. Благодаря меценату из Италии были привезены искусные каменотесы. За вклад в дело строительства музея скромный Нечаев-Мальцев получил звание обер-гофмейстера и бриллиантовый орден Александра Невского. Но не только в музей вкладывал средства «стекольный король». На его деньги во Владимире появилось Техническое училище, на Шаболовке - богадельня, а на Куликовом поле церковь в память убиенных. К столетнему юбилею Музея изящных искусств в 2012 году фонд Шуховская башня предложил дать заведению имя Юрия Степановича Нечаева-Мальцова вместо Пушкина. Однако переименование так и не состоялось, зато на здании появилась памятная доска в честь мецената.

Маргарита Кирилловна Морозова
(Мамонтова) (1873-1958).

Эта женщина приходилось родней и Савве Мамонтову и Павлу Третьякову. Маргариту называли первой красавицей Москвы. Уже в 18 лет она вышла замуж за Михаила Морозова, сына другой известной меценатки. В 30 лет Маргарита, будучи беременной четвертым ребенком, стала вдовой. Сама она предпочитала не заниматься делами фабрики, чьим совладельцем являлся ее муж. Морозова дышала искусством. Она брала уроки музыки у композитора Александра Скрябина, которого долгое время финансово поддерживала, чтобы дать возможность ему творить и не отвлекаться на быт. В 1910 году Морозова подарила художественное собрание своего умершего мужа Третьяковской галерее. Всего было передано 83 картины, в том числе работы Гогена, Ван Гога, Моне, Мане, Мунка, Тулуз-Лотрека, Ренуара, Перова. Крамского, Репина, Бенуа, Левитана и других. Маргарита финансировала работу издательства «Путь», которое до 1919 года выпустило около полусотни книг, в основном на тему религии и философии. Благодаря меценатке выходил журнал «Вопросы философии» и общественно-политическая газета «Московский еженедельник». В своем имении Михайловское в Калужской губернии Морозова передала часть земель педагогу Шацкому, организовавшему тут первую детскую колонию. И это заведение помещица поддерживала материально. А во время Первой мировой войны Морозова превратила свой дом в больницу для раненых. Революция разбила и ее жизнь, и ее семью. Сын и двое дочерей оказались в эмиграции, в России остался только Михаил, тот самый Мика Морозов, чей портрет написал Серов. Сама фабрикантка доживала свои дни в бедности на летней даче в Лианозово. Отдельную комнату в новостройке персональный пенсионер Маргарита Кирилловна Морозова получила от государства за несколько лет до смерти.