Легенда. Первая улыбка весны.

О девственный цветок –

Весенних грез предтеча!

(И.Северянин)

Еще лежат снежные сугробы, а на проталинах уже видишь голубые, как небо,  цветочки – маленькие, тихие, нежно пахнущие. И начинает казаться, что именно их, крохотных, но смелых, испугалась зима и сдалась.

Стынут подснежники на жестоком ветру, одиноко им, неуютно и невдомек, наверное, что это от них вот-вот пустится бежать наутек последний снег…

Давным-давно, когда на земле только начиналась жизнь и все вокруг было покрыто снегом, одна снежинка, сказывают, будто бы рискнула превратиться в цветок, чтобы своим теплом согреть землю. Больше некому было это сделать. И стала она цветком – подснежником, и согрел нежный цветок землю, и на ней появилась жизнь.

В сказке это говорится еще о голубом колокольчике. Снег был плотный, трудно было пробиться наверх, и колокольчик построил себе под ним ледяной домик. Он и нагрел его так, что в домике стало тепло – можно было даже цвести и опыляться. И тогда колокольчик предложил подснежнику: «давай жить вместе. Пусть у нас здесь всегда будет весна». Но подснежник ответил ему: «если каждый цветок будет цвести в своем домике, то весна никогда на наступит».

Удивительный характер у подснежника. Зацветет еще в холода, а в благодатную пору лета прячется в землю. Если осторожно выкопать растение из земли, увидишь крохотную коричневую луковичку. Это его подземная кладовая. Он пополняет ее за весну и лето, набирается сил, чтобы стойко перезимовать и пораньше проснуться.

Легенда о плюще

Однажды Мария узнала, что такие цветы, как Плющ, Хризантема, Алоэ и Хлорофитум - являются удивительными очистителями воздуха, и она решила вырастить эти растения в своем садике. Первым у нее появился очень скромный на вид, маленький и неказистый Плющ. В магазине на него никто не обращал внимания, и он был уверен, что никому и никогда не понадобится. Но Мария из всех цветов, продававшихся в магазине в этот день, выбрала именно его. Дома она поставила Плющ на подоконник рядом со старым Фикусом, сиявшим своими темно-зелеными листьями. Рядом с Фикусом маленький Плющ выглядел совсем тщедушным! Но Мария успокоила его: “Милый Плющ, скоро ты перерастешь все цветы. Потерпи немного!” И Плющик от этих ласковых слов набрался сил.

Действительно, с наступлением весны он так быстро стал расти, что и сам себе удивлялся. “Да я просто на глазах меняюсь, вот это чудеса!”- размышлял он радостно. Из хилого невзрачного вьюнка он превратился в изящное растение с раскидистыми изогнутыми стебельками, усеянными веселыми листочками, очень красивыми по форме. Все промежутки между крупными листьями затянулись мелкими. Братцы-листочки были повернуты друг к другу, словно кто-то тщательно разложил из них изумрудную ковровую дорожку. А стебли Плюща все вытягивались и вытягивались и свисали в разные стороны. Плющ мечтал дойти до Азалии, стоявшей на столике возле окна. Да, именно дойти, так как у него были ножки - корешки, с помощью которых он мог передвигаться. Эти корешки располагаются у Плюща у самых оснований листьев на обратной стороне стебля и служат Плющу для быстрого передвижения и роста.

Когда Плющ, наконец, добрался до Азалии, он дотронулся до нее концом своей изумрудной дорожки и сказал радостно: – Уф, наконец-то я добрался до вас, сударыня! Как вы поживаете? Вы прекрасны и так молодо выглядите в ваших новых листочках, что я не могу не выразить вам своего восхищения.

Азалия, совсем недавно скинувшая свой старый зеленый наряд, казалась совсем юной в своем новом нежно-зеленом платьице. Немного смущенная словами доброго Плюща она приветливо ответила: – Милый Плющ, спасибо за добрые слова, но сейчас мне мучительно душно – щедрое солнышко так сильно припекает мои новые нежные листочки! Боюсь, они совсем сгорят, и я не смогу снова расцвести. Но я не хочу отодвинуться от окна, без света я погибну! А вы, милый Плющ, как вы переносите такую жару?

- О, что касается меня, так я очень вынослив, но все же предпочитаю прохладную тень. Кто ее не любит в жару? – ответил Плющ, а затем сочувственно добавил: – Сударыня, мне вас очень жаль, и я постараюсь вам помочь. Пожалуйста, потерпите немного. Я направлю все свои стебельки вверх к потолку и устрою вам и всем остальным цветам замечательную тень, в которой вы сможете отдохнуть от жары!

- Благодарю вас от всего сердца, благородный Плющ. Я, конечно, потерплю, но сможете ли вы поднять свои стебельки так высоко?! Ведь на них столько листочков!

- Постараюсь, у меня сильные мускулы! Я же смог дойти до вас! Когда-то и это казалось мне невозможным, - ответил Плющ и тут же принялся за работу.

Он изо всех сил напрягся и начал поднимать конец стебелька от стола, на котором стояла Азалия, к оконной раме. Это было непросто: Плющ кряхтел, тужился. Крошечные капельки пота появились на стебле и стали стекать на листочки. Наконец, концом стебля Плющу удалось облокотиться о скользкое оконное стекло, и он смог отдышаться. Затем, набравшись сил, Плющ снова зашагал по стеклу. Оконное стекло было гладкое, скользкое, не за что было зацепиться. С каждым шагом Плюща на его стебле появлялся новый листик, который на один шажок удлинял зеленую дорожку, устремленную к потолку. Иногда стебель Плюща срывался и устало падал, но, передохнув минуту, Плющ снова поднимал его. Так, шажок за шажком, листик за листиком Плющ упорно шел к своей цели. К вечеру Плющ устал и не мог уже двинуть ни одной своей ножкой.

Но на другое утро он проснулся раньше всех цветов и с новыми силами принялся за работу. Шаг за шагом, листочек за листочком он упрямо полз по стеклу своими стебельками и говорил сам себе: “Еще немного, еще чуть-чуть, еще шажок, еще один, только бы дотянуться до верхней рамы…” Он полз и мечтал о том, как цветы облегченно вздохнут, радостно наслаждаясь тенью, которую он им подарит. А больше всего он думал об Азалии.

Когда днем пришла Мария и с лейкой в руках подошла к своим питомцам, она ахнула от изумления, чуть не выронив из рук лейку с водой. Высоко поднятые стебли Плюща закрыли Азалию и другие цветы от палящих лучей полуденного солнца. Азалия сияла зеленой свежестью, как когда-то зимой, когда Мария только купила ее. Мария все поняла и с восхищением стала наблюдать за стебельками Плюща, снизу доверху закрывшими своими нежными зелеными листочками весь угол окна. Стебельки Плюща теперь первыми принимали на себя удары горячих лучей, и сквозь них в комнату легко струился мягкий солнечный свет. Герань, Цикламен, Декабрист, Хризантема вздохнули с облегчением и приподняли свои головки, благодарно шелестя листочками. А больше всех радовалась Азалия. Мужественный Плющ своими стебельками нежно касался ее, и они о чем-то шептались. Мария обильно полила Плющ и подумала: “Надо поливать его больше, ведь он так нужен моим цветам!”

Автор: Л. В Скребцова

Три былины о северной сказке:

Многие взрослые считают, что сказки – это просто детские сказки… Мир, созданный чьей-то фантазией и пересказанный по много раз другими фантазерами ради развлечения детей. Но некоторые сказки могут быть иными. Вы знаете, что раньше, до 18 века, слова  «сказки» не было, а использовались термины «былина» (то, что было) и «старина» — то есть то, что происходило в старину?

В этих старых историях все может оказаться правдой. Вспомните самые любимые сказки – и только на миг представьте, что этот мир действительно мог существовать когда-то, давным-давно. Из седой древности, упорно передаваемые из поколения в поколение,  приходят истории о людях, которые, обладая сверхспособностями, могли преодолевать огромные расстояния и попадать в другие миры, понимали животных, владели удивительными предметами и умениями, о сверхъестественных существах, живущих рядом с человеком, и о Богах.

Не знаете, какие из известных сказок самые настоящие?  Расскажу Вам три истории-сказки о том, как Русский Север, словно магнит, притягивает этнографов, историков, эзотериков и людей, которые хотят понять и научиться, быть может, тому, что умели наши предки.

Былина первая о том, почему в XIX веке искали именно на Русском Севере правдивые истории

— Почему, почему именно здесь сохранилось столько былин?  –  задавались этим вопросом, начиная с конца XIX века, первооткрыватели олонецкого очага старин Рыбников и Гильфердинг. Особая поэтическая одаренность местных жителей? Свобода и глушь края? Грамотность населения, заметно более высокая, чем в центральных районах? Отсутствие крепостного права? Слабые позиции русской православной церкви?

Ведь Русский Север в конце XIX века имел славу главного очага эпической народной поэзии. Предпринимались экспедиции за этими редкими произведениями. На Печоре, в бассейне Пинеги, Кулоя, а также на побережье Белого моря эпическая поэзия была жива.

Почему? Причину надо искать в том, что эти места еще до того, как сюда пришли новгородцы, являющиеся восточными славянами, были заселены другим этносом, а именно – северными славянами, хранителями древних знаний. Этнографы давно заметили, что небылинные регионы — центральные губернии России — к XIX в. уже на протяжении нескольких столетий были одноэтничными зонами, чисто русскими.

Новгородские (и киевские) переселенцы принесли в этот северный регион не сложившийся, а складывающийся эпос, предрасположенный кразличного рода изменениям, трансформациям  и заимствованиям. Былины, которые рассказывают здесь, на Севере, впитали в себя знания двух великих этносов.

Так, на берегах древнего таинственного Белого Моря, с мифической историей, уходящей вглубь тысячелетий, люди хранят родовую память, пересказывая былины и старины.
Былина вторая о том, как хранились и передавались старины

Для народа, который жил в этой стране великих рек, могучих лесов и древних традиций, сказание старин было таким же естественным, как утренняя песня птицы. Северные крестьяне были не только земледельцами, охотниками, рыбаками — в свободное от этих работ время они "занимались мастерством, благоприятствующим сохранению эпических песен": плетением сетей, изготовлением снаряжения для охоты и рыболовства, портняжьим и сапожным мастерством, что давало им возможность часами сказывать и слушать былины.  На Европейском Севере России пение старин не было коллективным. Эпические песни знали и исполняли знатоки, которых называли "сказителями". Говорилось – старину  "сказывать" или "пропевать".

Они не пелись, а исполнялись в духе речитативов. В этих лучших былинных текстах предстают люди, которые несут идею справедливости, личной свободы, общения с Богами, как с первопредками.  Каждый сказитель считал себя обязанным спеть старину так, как сам ее слышал, традиционно.

А.Ф. Гильфердинг писал: «Без веры в чудесное невозможно, чтобы продолжала жить природною, непосредственною жизнью эпическая поэзия.  Когда человек усомнится, чтобы богатырь мог носить палицу в сорок пудов или один положить на месте целое войско, - эпическая поэзия в нем убита.  А множество признаков убедили меня, что северно  - русский крестьянин, поющий былины, и огромное большинство тех, кто его слушают, - безусловно верят в истину чудес, какая в былинах изображается. Слушатели воспринимают былину с той же верой в действительность того, что в ней рассказывается, как если бы дело шло о событии вчерашнего дня, правда, необыкновенном и удивительном,  но, тем не менее, вполне достоверном».

Так, целый народ верил в то, что все, что рассказывается в былинах и старинах, правда. Почему же мы, современники, почти разуверились в том, что наш явный мир – только один из миров, что люди – это потомки Богов, и, вследствие этого, могут обладать чудесными силами и способностями?
Былина о том, как умирала северная сказка

В конце XIX века просвещенная русская интеллигенция, вдруг открыла для себя дивную северную культуру, о которой знали только по отдельным эпизодам. Восторг охватил публику. А.Ф. Гильфердинг  писал про Русский Север:  "Крестьяне и крестьянки, поющие былины, насчитываются здесь десятками; поют и старый, и малый".

В 1895—1896 состоялись первые публичные выступления  Ирины Андреевны Федосовой, родившейся и выросшей в Олонецкой губернии.  Выступления в Петербурге, в Москве заставили говорить о «магической силе» ее искусства. «Слуховые записи» ее напевов сделал Н. А. Римский-Корсаков, а Ф. И. Шаляпин вспоминал: «Я слышал много рассказов, старых песен и былин и до встречи с Федосовой, но только в ее изумительной передаче мне вдруг стала понятна глубокая прелесть народного творчества. Неподражаемо прекрасно “сказывала” эта маленькая кривобокая старушка с веселым детским лицом о Змее Горыныче, Добрыне, о “его поездках молодецких”, о матери его, о любви. Предо мной воочью совершалось воскрешение прошлого, и сама Федосова была чудесна, как сказка».

Записи былинного фольклора, проведенные с середины XIX века до середины XX века, насчитывают около трех тысяч, отражают примерно 80 сюжетов. Опубликовано из них более 2000.

Но, стечением бурного и страшного XX века сказителей становилось все меньше, многие былины записывались в отрывках, особенно быстро уходили из эпической поэзии песни героического содержания.

Сказитель и сказочник Б. В. Шергин проницательно заметил: "Русский Север — это был последний дом, последнее жилище былины. С уходом Кривополеновой совершился закат былины и на Севере. И закат этот был великолепен".

И правда состоит в том, что Борис Шергин имел право это говорить. Сам, начиная как исполнитель былин, всю оставшуюся жизнь он пытался превратить древние истории в такие сказки, которые  его современники могли принять и понять.  Но даже эти такие его герои, как Змея Скарапея и Ваня в пинжаке с карманами, вызывали резкую критику. В 1947 году его сказки вызвали уничижительную критику со стороны фольклористов как «грубая стилизация и извращение народной поэзии». Имя писателя было дискредитировано, а он сам обречен на десятилетнюю изоляцию от читателя.

Двери в последнее жилище северной сказки действительно закрылись.

Эпилог

Но только мы с Вами прямо сейчас можем вновь приоткрыть эту дверь и отправиться в путешествие по удивительной стране Северной Сказки, которая была давным – давно и остается живой в нашем с Вами воображении, в нашей родовой памяти.

Люди и Боги, Лешие и Русалки, триединые миры вновь зовут нас странствовать, побеждать, жить, любить, смеяться и быть счастливым.

И все это - на страницах книг издательства «Северная Сказка», которое издает северные сказки в своей оригинальной манере.

Эти книги для тех, кто ценит культурное наследие славян и получает удовольствие от профессионального  дизайнерского оформления. Все книги написаны для современных людей, именно этим объясняются все стилизации –  практически современный язык изложения и своеобразная обработка  древнейшей мезенской росписи, используемой в иллюстрациях.

Как созвездие Кан-Ергек появилось (шорская легенда)

В прежние, давние времена на земле богатырь жил, звали его Кан-Ергек, ездящий на бело-сивом коне. Однажды Кан-Ергек на своём бело-сивом скакуне, с девятью своими охотничьими собаками, за могучим ветвисторогим лосем погнался. В погоне три раза всю землю обскакал, настигать лося стал, из лука прицеливаться в него начал, собаки в задние ноги лосю уже вцепиться норовили. И тут лось могучим прыжком в небо взвился. Кан-Ергек на своём коне, с тремя собаками, вослед лосю в небо прыгнул.Как созвездие Кан-Ергек появилось
На небе продолжалась погоня. Лось как на крыльях мчался. Бело-сивый конь под богатырём запалился, от лося отставать стал. Кан-Ергек с коня спрыгнул, тот повалился с ног и в звезду неподвижную превратился. Богатырь, рассердившись, из лука стрелу в лося пустил, на бегу его поразил, и лось звездою на небосклоне замер. Сам Кан-Ергек и три его гончих пса, стрела, пронзившая лося, тоже звёздами на небе засияли. Так и появилось созвездие, которое зовут на земле Кан-Ергеком (Орионом).

Видишь, там созвездие зажглось,
Высоко на небе поднялось?
А теперь садись, послушай сказку,
Как бежал по звёздам старый лось…Ару-Мёндюр
В поздний час, когда кругом всё спит,
Ветка ни одна не заскрипит, —
Вслушайся: услышишь, может, в небе
Лай собак и частый звон копыт?

- КОНЕЦ

Легенды и мифы древней Турции

НЕВЕСТИНЫ СКАЛЫ

Когда-то на склоне крутой горы, спускавшемся к реке Мелет и покрытом лесами, жил очень бедный старик. Крестьяне, которые не могли дойти до мельницы, находившейся на берегу Мелета, мололи пшеницу на жернове во дворе своих домов, а некоторые из них и зарабатывали на этом деньги. Согласно легенде, перемалывали зерновые на жерновах, которые народ называл «ручными мельницами» и которые мог крутить один человек. Наш старик был одним из тех, кто, таким образом, зарабатывал на хлеб.

Однажды дочь старика-мельника посватали за парня из далекой деревушки. Мельник выдал дочку и подарил ей все те немногие вещи, которые он имел, в качестве приданого.

Родственники жениха сложили приданое невесты, загрузили на лошадей и хотели отправиться назад. Однако в этот момент девушка оглядела краем глаза двор. В углу стояла ручная мельница отца, которая кормила всю семью, благодаря которой выросла она сама. Увидев взгляд своей дочери, мельник подошел к ней и попросил оставить ему жернов. Однако приехавшие за девушкой догадались о ее желании и обратились к старику: «Да отдай и жернов, пусть дочка на тебя не останется в обиде, а мы в путь скорее отправимся». Отец сказал им: «Не могу, жернов нужен мне самому. С его помощью я прокормлю остальных своих детей. Не отдам я его». Тогда невеста вставила словечко: «Отцу жалко отдавать мне кусок камня, а я без него никуда не уеду» и, потупив голову, села на порог отцовского дома.

Свадебная процессия, не зная, как старик кормит себя и семью, не поняли, как жернов был ему дорог. Один из них сказал: «Не будь такой скрягой, подумаешь – кусок камня. Неужели жалко дочери отдавать такой пустяк? Подумай, ведь она теперь становится хозяйкой. Наш путь долог, не заставляй нас ждать». После этих слов они подняли жернов и погрузили на спину стоявшей тут же лошади.

Бедный мужик понял, что настаивать дальше нет смысла. Неизвестно, что его больше опечалило – то ли, что его приняли за скупого человека, или то, что он оставит своих детей без хлеба. Так он и засмотрелся на отъезжавших сватов. Через какое-то время музыканты, игравшие на барабанах и зурне спереди, невеста на спине лошади – сзади, крестьяне и лошади, нагруженные приданым, начали подниматься на крутой склон горы. У отца, который смотрел на них со слезами в глазах, сердце надрывалось. Он тяжело вздохнул и то ли сознательно, то ли от горя воскликнул: «Что бы пожелать тем, кто нас лишил куска хлеба? Да пусть бог превратит их всех в камень!»

Такая уж легенда: те, кто на следующий день смотрел на холмы, увидели на крутом склоне над рекой Мелет скалы причудливых форм. Еще вчера этот склон был покрыт лесом, а теперь на нем виднелись скалы. Еще больше людей поразили формы этих скал. Они напоминали свадебный кортеж. Можно было различить лошадей, музыкантов с их инструментами и невесту.

Скалы, которых не испортили дожди, снега и бури долгих лет, окруженные черноморскими лесами, по сей день продолжают удивлять тех, кто их видит в первый раз.

Легенды и мифы древней Турции

ДЕВИЧЬЯ БАШНЯ

Девичья башня, которая своим стройным силуэтом представляет собой один из важнейших символов Стамбула, известна тем, что о ней сложено множество легенд. Одна из этих легенд принадлежит древнеримскому поэту Овидию. Латинский поэт в своих произведениях повествовал о любви, судьбе покинутой женщины и метаморфозах. Он писал и о Девичьей башне. Именно эту легенду мы сегодня расскажем вам в нашей программе. В основу легенды легла печальная история любви Геро и Леандра.

В давние времена у подножия холмов Ускюдара располагался храм богини Афродиты. Геро была одной из жриц этого храма, и ей не полагалось выходить замуж. В начале каждой весны вокруг храма проводились празднования, на которые толпами приходили люди из окрестных городов. Люди собирались, пировали, а те, кто не мог найти свою любовь, посещали храм Афродиты и молили ее о даре любви. Леандр, живший на противоположном берегу Босфора, встретил во время этого весеннего праздника Геро и влюбился в нее. После этого Леандр каждую ночь начал посещать башню. Таким образом, Девичья башня стала свидетелем ночных встреч двух влюбленных. В одну из ночей, когда в Босфоре началась буря, Леандр не доплыл до башни, так как ревнивый жрец погасил маяк. Леандр, не найдя во тьме дорогу, утонул в проливе. Узнав о смерти своего любимого, Геро тоже бросилась с башни в воды Босфора.

Одна из древнейших историй о Девичьей башне относится к периоду, когда Византия находилась под управлением Афин. Согласно этой легенде, на случай нападения македонского царя Филиппа на Стамбул, который тогда назывался Византием, Афины направили к берегам города 40 кораблей под управлением адмирала Гареса. Когда умерла любимая жена Гареса, то адмирал приказал соорудить могилу в скалах посередине Босфора и похоронил жену там. В другой легенде, посвященной также истории несчастной любви, рассказывается о змее. Конец этой легенды похож на конец истории Клеопатры. Такова эта история: Византийскому царю предсказали, что его любимая дочь умрет в 18 лет от укуса змеи.

Тогда король приказал отремонтировать башню, стоявшую посреди Босфора, и поместил дочь в ней. Будто доказывая неотвратимость судьбы, змея, выползшая из отправленной в башню корзины с виноградом, ужалила принцессу. Король приказал смастерить для дочки железный гроб, который был поставлен над входными воротами Аясофии. Говорят, что на этом гробу имеются два отверстия, так как змея, будто бы, не оставила девушку в покое и после гибели.

Общим моментом всех рассказываемых легенд является присутствие девушки, в честь которой и названа башня.

О той же башне рассказывается и в легенде о Баттал Гази. Командующий Баттал Гази, который, по предположениям, жил в 8-м веке, и оставил о себе множество преданий, создал народные ополчения, в состав которых вошли те, кто долго страдал от жестокости византийской церкви, и начал против нее войну. Однажды он напал на Девичью башню и похитил все спрятанные здесь богатства и дочь текфура (губернатора) Ускюдара, поэтому башня впоследствии и была названа девичьей. Так, Девичья башня, возведенная на скалистом островке в Стамбульском заливе, вошла во многие легенды.

Она – один из важнейших символов Стамбула. На протяжении веков она то служила сторожевой башней, то маяком, являясь точкой, указывавшей на начало Босфора. Башня, являющаяся символом Ускюдара, в то же время представляет собой единственный памятник византийской эпохи в этом районе. Башня, история которой уходит корнями в 24-й век до н.э., прожила такую же долгую историю, как Стамбул, становилась свидетелем событий, которые происходили в городе. Она существовала в древнегреческую, византийскую и османскую эпохи и дожила до наших дней. Островок, на котором первые могилы появились в античный период, в Византии использовался как таможенный пункт. В Османской империи он служил и площадкой для публичных представлений, и местом для ссылки, и карантинной зоной. Но основная функция башни всегда была одинаковой: она ночью показывала путникам и кораблям дорогу. Девичья башня, как в прошлом, так и сегодня освещает путь, прежде всего, мечтам и легендам.

ПРАЗДНИК  ТАНАБАТА (Танабата мацури)

7 июля в Японии отмечается красочный праздник ТАНАБАТА или Праздник звезд, который посвящен романтической любви небесной Ткачихи и Пастуха (звезды Вега и Альтаир).

Принцесса Танабата, дочь небесного царя, искусного ткача, вместе с отцом пряла небесную парчу – облака. Однажды, оторвавшись от работы, она увидела прекрасного юношу-пастуха, который пас коров. Молодые люди с первого взгляда полюбили друг друга и были настолько увлечены собой, что совсем забыли про работу, чем разгневали небесного царя. В наказание он приказал разлучить влюбленных и повелел им стоять всю жизнь по разные стороны Млечного пути. Встречаться они могли лишь один раз в году – в 7-й день 7-й луны (в этот день звезды максимально сближаются). Однако, через Млечный Путь не было моста, и влюбленные уже потеряли надежду встретиться, когда на помощь им пришли сороки, которые, выстроившись в ряд и сомкнув крылья, построили мост, и Принцесса смогла пройти к своему возлюбленному.

Романтичная легенда о звездах породила народный праздник, отмечаемый по всей стране.  Считается, что любое желание, загаданное при звездах во время праздника Танабата, осуществится. Но если вечер праздника окажется дождливым, исполнения желаний придется ждать еще год.

Мифы Древнего Китая

«Нюйва-прародительница»

Земля уже отделилась от неба. Ввысь поднялись священные горы. К морям текли реки, полные рыб. Леса и степи были переполнены дикими животными. Над лугами парили непуганые птицы. Но не было еще людей, и поэтому мир оставался незавершенным.

Знала это прародительница Нюйва, богиня с туловищем змеи, но с человеческим белым лицом, словно покрытым пудрой. Она сползла с обрыва к пруду, взяла в горсть желтой глины и, глядя на колебавшееся в воде изображение верхней части своего тела, вылепила небольшую фигурку. Не успела она поставить ее на ножки, как фигурка ожила, закричала «уа-уа» и весело, запрыгала.

Нюйва тоже радовалась тому, что ей удалось создать Жэня («Человека»). Продолжая свой труд, она вылепила еще несколько сотен человечков обоего пола. Они, приплясывая, разбежались кто куда. Нюйва понимала, что у нее не хватит ни сил, ни времени, если она будет таким же образом лепить всех людей, могущих населить землю. Поэтому, сорвав свисавшую с обрыва лиану, она опустила ее в топь и, когда лиана покрылась глиной, стряхнула ее на землю. Всюду, где падали кусочки глины, возникли кричащие и прыгающие человечки. Впоследствии богатые и знатные говорили, будто они вылеплены руками Нюйвы в отличие от бедных и худородных, которых ее руки не касались.

После того Нюйва задумалась, как продолжить род человеческий: ведь ее создания не были вечными и умирали, достигнув определенного возраста. Она соединила мужчин и женщин, и от них происходили новые человечки без ее помощи.

Жила Нюйва некоторое время не зная забот. Но землю охватили великие бедствия. В некоторых местах обрушился небосвод, и там образовались огромные черные дыры. Через них просочился жар, и на земле запылали леса. Образовались провалы, через которые хлынули подземные воды. Враждебные друг другу, Вода и Огонь объединились, чтобы уничтожить людей.

Видя, как страдают ее создания, Нюйва принялась за работу, чтобы починить прохудившийся небосвод. Она собрала множество разноцветных камней, расплавила их на огне и заделала образовавшейся массой небесные дыры. Чтобы укрепить небо, Нюйва убила гигантскую черепаху, отрубила у нее четыре ноги и поставила их на четырех частях земли в качестве подпорок, державших небосвод. Впрочем, небосвод не вернулся в свое прежнее состояние. Он несколько покосился, что можно видеть по движению солнца, луны и звезд. Кроме того, к юго-востоку от Поднебесья образовалась огромная впадина, заполнившаяся водою всех морей и рек. Ее назвали Океаном.

Мифы Древнего Китая

«Владычествующий над просом»

Из племени Чжоу происходила девушка Цзянь Юань, мечтавшая о материнстве. Приносила она жертвы, чтобы родить. Но это не помогало. Тогда она вступила в след Верховного Предка без его согласия и зачала. Прогремел гром. Забрезжило утро. И родила Цзянь Юань сына, крошечного, как росток. Не принял его Верховный Предок, и юной матери пришлось положить ребенка на узкую тропу.

Шли буйволы на водопой и услышали пронзительный крик. Видят они, лежит младенец, и такой прекрасный, какого свет еще не видывал. И подошла одна из буйволиц, и поднесла ему вымя. Когда сосал он, то не плакал, и так кормили его они по очереди все лето.

Осенью стадо должно было покинуть эти места. Младенец остался на берегу. Не могли взять буйволы его с собой — у них не было рук. Оставшись один, младенец стал кричать еще громче, чем прежде, потому что пока не мог добывать пищу сам. На крик прибежали волки. Беззащитный человеческий детеныш был для них желанной добычей. Волки уже подходили к нему, как вдруг с неба спустились две большие птицы на длинных ногах. Они подхватили младенца и унесли из-под носа разъяренных зверей.

И стал чудесный младенец жить в большом гнезде. Птицы приносили ему с лугов зернышки трав, и вскоре он привык к этой пище.

Однажды птицы полетели за кормом, а когда вернулись, обнаружили, что гнездо пусто. Кружась над лесом, они увидели малыша то поднимающимся на ноги, то ползущим, и поняли птицы, что человеческий детеныш уже не нуждается в их помощи. Помахав ему на прощанье белыми крыльями, они полетели на юг, где зимовала их стая.

Малыш тем временем приполз на луг, где нашли его буйволицы и накормили молоком. Был он еще совсем мал, но наделен разумом мудреца. Подобрав себе по силам палку с сучком, он стал царапать ею влажную землю. В образовавшиеся борозды он сыпал зерна, какими кормили его птицы.

Прошло несколько месяцев. На луг в поисках пищи забрели люди и остановились в изумлении. По краям, словно зеленые стяги, тянутся к небу бобы. Крупные тыквы желтеют поодаль.

Ровным строем густеют золотые колосья пшеницы. Зеленеет конопля. Но особенно пышно раскинулось просо. Колосок к колоску. Зерно к зерну. Черное просо — с двойным зерном. Красное просо — с густым колоском. Белое просо радует глаз человека. Знали люди и раньше эти вкусные плоды и злаки. Но тогда тонули они в травах, от которых не было проку. Не могли понять люди, почему побежденными оказались сорняки, покрывающие землю. Вдруг раздвинулись колосья проса, и перед ними появился чудесный младенец.