Мифология: Христианская мифология

семь спящих отроков

Семь спящих отроков эфесских - по христианской легенде - юноши-христиане из Эфеса: Максимилиан, Иамвлих, Мартиниан, Иоанн, Дионисий, Ексакустодиан (Константин) и Антонин (западная традиция называет другие имена), заснувшие более чем на 300 лет.

Согласно легенде, семь отроков эфесских укрылись в пещере на горе Селион от преследований римского императора Деция (249-251), пытками и казнями понуждавшего христиан к идолопоклонству. Обнаружив их убежище, Деций приказал завалить камнями вход в пещеру, где спали юноши, предоставив им погибнуть от голода. Но при благочестивом императоре Феодосии II (408-450) они проснулись, и чудо их пробуждения способствовало укреплению веры в воскресение плоти.

Примечательно, что спящие юноши как бы выпадают из времени и, пробудившись, становятся живым символом перехода от эпохи гонений на христианство ко времени торжества его: историческая длительность замещается вневременной единократностью чуда.

Уже в 5 в. легенда о семь спящих отроков широко распространилась в Малой Азии и Сирии. Наиболее раннее упоминание - у агиографа начала 5 в. Иоанна Колоба. На Западе легенда известна с 6 в.. Её сообщает, в частности, Григорий Турский, опирающийся на сирийский источник. Но особую популярность она приобретает во времена крестовых походов. Благодаря восточному происхождению легенда проникает и в мусульманский мир.

Синяя шапочка
(Легенда)

Жил на полуострове Кинтайр в Арделве рыбак по имени Эйн Макрэй. В один зимний денек, когда надежд на удачный улов не было никаких, потому как на море гулял шторм, Эйн надумал запасти для своей лодки новый киль и отправился в лес, что лежит между Тотэгом и Гленелгом, надеясь там найти дерево как раз нужной ему длины.

Но только он присмотрел подходящее дерево, как с гор спустился густой туман и в лесу стало темно, хоть глаз выколи. Место это, куда забрел Эйн, было далеко от его дома, и как только туман спустился, первым желанием незадачливого рыбака было поскорее вернуться назад. Ему совсем не хотелось заблудиться в незнакомом лесу и провести холодную зимнюю ночь под открытым небом.
И он пошел по тропинке, которую едва мог различать, думая, что это та самая, по какой он пришел в лес, и что она уж наверное доведет его до Арделва. Но очень скоро он понял, что ошибся, так как тропинка вывела его из леса на какое-то незнакомое место у подножия холма, и к тому времени, когда сгустились сумерки, он окончательно сбился с пути.

Бедняга хотел уж закутаться поплотнее в плед и провести остаток ночи, спрятавшись в вересковых зарослях, как вдруг заметил вдали мерцающий огонек. Он поспешил на огонек и, подойдя поближе, увидел, что это горит свет в окошке полуразвалившейся каменной хижины, какими пользуются пастухи, когда выгоняют скотину на летнее пастбище.

«Кажется, мне повезло, — подумал Эйн. — Здесь можно будет и переночевать, и у горящего очага погреться».
И он громко постучал в покосившуюся дверь.
К его удивлению, никто не ответил.
«Кто-нибудь же там должен быть, — рассуждал Эйн. — Ведь сама по себе свеча не горит».
И он еще раз постучал в дверь. И опять ему никто не ответил, хотя на этот раз он явственно расслышал в хижине чьи-то приглушенные голоса.
Тут Эйн рассердился и крикнул:
—  Что вы за люди, коли не хотите впустить усталого путника погреться у очага в такую холодную ночь?
В доме послышались шаркающие шаги, дверь приоткрылась — ровно настолько, чтобы пропустить кота, — и высунулась голова дряхлой старушонки, которая внимательно оглядела рыбака.
—  Так и быть, можешь остаться здесь на ночь,— пробурчала она недовольно. — Поблизости нет дру¬гого жилья. Заходи и устраивайся у огня.
Она пошире открыла дверь, впустила Эйна, а потом захлопнула за ним покрепче. Посреди тесной хижины в очаге жарко горел торф, а по обе стороны от огня сидели еще две старухи. Старухи ни слова не сказали Эйну. Та, которая открыла ему дверь, показала рукой на очаг, и он, закутавшись в плед, лег у огня.

Однако заснуть Эйн не мог. Что-то странное почудилось ему в самом воздухе этого убогого дома, и он решил, что, пожалуй, здесь надо держать ухо востро.

Немного погодя старухи поглядели на него и, видно, решив, что их незваный гость уснул, остались очень довольны. Одна старуха поднялась тогда и направилась к большому деревянному сундуку, стоявшему в углу хижины. Эйн лежал не шелохнувшись и смотрел, как старуха приподняла тяжелую крышку сундука, достала из него синюю шапочку и очень торжественно надела ее себе на голову. А затем проквакала скрипучим голосом:

—  В Карлайл!
И прямо на глазах у изумленного рыбака исчезла, словно ее и не было.
Следом за ней и другие две старухи подошли к сундуку, достали каждая по синей шапочке, надели их себе на голову, прокричали:
—  В Карлайл! — и были таковы.
Не успела третья старуха исчезнуть, как Эйн вскочил со своего жесткого ложа и тоже подошел к сундуку. Приподняв крышку, он увидел на дне еще одну синюю шапочку. Легко представить себе, как разбирало бедного рыбака любопытство. Ему до смерти захотелось узнать, куда же девались три старые ведьмы. Поэтому нет ничего удивительного, что он тоже напялил себе на макушку синюю шапочку и смело крикнул, точно как три старухи:
—  В Карлайл!
И тут же каменные стены убогой хижины словно раздвинулись, и его закрутило, завертело и понесло как на крыльях с неописуемой быстротой. А затем он плюхнулся — ну, куда бы вы думали? — на пол! И, оглядевшись, увидел, что очутился в огромном винном погребе рядом с тремя старыми ведьмами, которые тоже сидели на полу и потягивали из бутылок винцо.
Однако как только старухи заметили его, они побросали свои бутылки, вскочили и, прокаркав: «Домой, домой, в Кентрой!» — тут же исчезли.
На этот раз Эйну почему-то не захотелось последовать за ними. Он тщательно обследовал все бочки и бочонки в погребе, все бутылки и бутыли, пробуя тут и там по глоточку, а потом прилег в уголке и заснул крепчайшим сном.

А погреб этот, куда судьба таким странным способом забросила Эйна, принадлежал самому епископу Карлайлскому и находился под его замком в Англии. Утром слуги епископа спустились в погреб за вином и пришли в ужас от того беспорядка, какой там нашли: повсюду валялись пустые бутылки, а из некоторых бочек вино лилось прямо на пол.
—  Я давно замечаю, что пропадают бутылки с вином, — заявил главный эконом замка, — но такого наглого воровства я еще не встречал.
Тут один из слуг увидел спящего в углу Эйна в синей шапочке на макушке.
—  Вот вор! Вот вор! — закричали все.
Эйн проснулся и почувствовал, что руки и ноги у него крепко связаны.
Беднягу повели к епископу, сорвав предварительно с его головы синюю шапочку, потому что, как сами понимаете, было бы непочтительно пред¬стать перед его преосвященством с покрытой голо¬вой.
Несчастного Эйна судили и приговорили к сожжению на костре за воровство. И вот посреди базарной площади в Карлайле вбили высокий деревянный столб, набросали вокруг него побольше сухого хвороста и привязали приговоренного к столбу. Народу на площади собралось больше, чем в базарный день под праздник.
Эйн совсем уж смирился с горькой судьбой и готовился героически встретить свой последний час, как вдруг в голову ему пришла счастливая мысль.
—  Последнее желание! Последнее желание! — закричал он. — Я желаю отправиться на тот свет в синей шапочке!
Последнее желание узника, как полагается, было исполнено. Но только Эйну надели на голову его синюю шапочку, как он смело крикнул:
—  Домой, домой, в Кентрой!
И к великому изумлению честных жителей Карлайла, в тот же миг и узник, и столб, к которому он был привязан, исчезли. Больше их в Англии никогда и не видели.

Когда Эйн очнулся, он обнаружил, что лежит на склоне холма у опушки леса, что тянется между Тотэгом и Гленелгом. Однако никакой хижины трех старых ведьм не было и в помине. Туманная ночь давно сменилась ясным солнечным днем. Эйн увидел невдалеке старого пастуха и окликнул его:
—  Будь добр, помоги мне отвязаться от этого проклятого столба!
Пастух подошел и помог Эйну освободиться.
—  Кто же это привязал тебя? — спросил пастух. Эйн бросил печальный взгляд на столб и тут только заметил, что это прекрасный ствол дерева, совершенно прямой и крепкий, и тогда он вспомнил, зачем он забрел в лес, так далеко от своего дома.
—  Видишь ли, я давно ищу подходящий глад¬кий ствол, чтобы сделать новый киль для моей лодки. И наконец нашел. Мне его сам епископ Карлайлский подарил! А вчера был туман, и, чтобы не потерять его, я привязал его к себе. Понимаешь?

Пастух объяснил Эйну, как найти дорогу на Арделв, и Эйн, насвистывая веселую песенку, отправился домой.

Ахиллес, амазонки и бедняжка Ио. Пять самых известных мифов о Черном море

За миллионы лет Черное море обросло мифами и легендами. Корреспондент «АиФ-Юг» Алина Менькова выяснила, какие известные всем мифы связаны с Черноморским побережьем и где сегодня можно отыскать места их действия.

Миф об Афродите-Апатуре и гигантах

У греков Боспорского царства, располагавшегося на берегах современного Керченского пролива, важную роль играл миф об Афродите-Апатуре (Афродите Обманчивой).

Греческий географ Страбон, живший на рубеже I века до нашей эры – I века нашей эры, упоминает о том, что возле греческого города Фанагории находилось святилище Афродиты под названием Апатур. Он же пересказывает миф, объясняющий эпитет богини Апатура. Богиня, когда на нее напали гиганты, позвала на помощь Геракла и спрятала его в пещере. Затем мудрая Афродита заманивала в пещеру гигантов поодиночке, а Геракл убивал их там.

Исследователи интерпретируют этот миф так: гиганты – представители местных, хтонических, то есть связанных с землей сил, не дающих освоить грекам новые территории. Геракл же побеждает их.

Миф о Зевсе и его возлюбленной Ио

С мифом о любви бога Зевса к женщине Ио греки связывали название двух проливов – Боспора Фракийского (современный пролив Босфор) и Боспора Киммерийского (современный Керченский пролив).

Зевс полюбил прекрасную Ио и, чтобы скрыть ее от жены Геры, превратил девушку в корову. Но Гера, почувствовав недоброе, потребовала у Зевса подарить ей животное. Зевс не смог отказать. Гера же, завладев Ио, отдала ее под охрану стоокому стражу Аргусу. Зевс видел страдания Ио. Пожалев ее, он призвал сына Гермеса и велел ему похитить Ио. Гермес усыпил своими речами Аргуса. Лишь только сомкнулись его сто очей, как Гермес одним ударом меча отрубил Аргусу голову. Ио была освобождена. Но и этим Зевс не спас Ио от гнева Геры. Она послала к Ио чудовищного овода. Овод гнал из страны в страну обезумевшую от мучений Ио. Нигде не находила она себе покоя.

Бежала Ио по берегу Черного моря, переплыв пролив, получивший по этой причине, по представлениям греков, название Боспор – «бычий брод», «бычья переправа». Ее путь лежал через Европу, Азию. Наконец, после долгих скитаний, достигла она скалы, к которой был прикован титан Прометей. Он предсказал несчастной, что только в Египте избавится она от своих мук. На берегах благодатного Нила Зевс вернул ей прежний облик, и родился у нее сын Эпаф. Он был первым царем Египта и родоначальником великого поколения героев, к которому принадлежал и величайший герой Греции Геракл.

Миф об Ахилле-Понтархе

Еще один романтический миф связан с Таманским полуостровом и с одним из знаменитых греческих героев Ахиллом.

Всем известно выражение «ахиллесова пята», т.е. уязвимое место. Ахилл был смертельно поражен стрелой Париса в Троянской войне. Прах его захоронили под насыпным курганом на Сигейском мысу. А душа Ахилла, согласно мифу, была перенесена на остров Левку. Остров еще называют Ахиллов остров. Прекрасной Елене, из-за которой вспыхнула Троянская война, боги даровали вечную жизнь и тоже перенесли на Левку, где она стала женой воскрешенного богами Ахилла.

Мореходы преклонялись перед Ахиллом, называя его Понтарх («Повелитель моря»), и считали его своим божественным покровителем – властителем Эвксинского Понта, т.е. Черного моря. Они верили, что остров Левка (Белый) (современный остров Змеиный недалеко от устья Дуная между Украиной и Румынией) стал жилищем бога-героя и его прекрасной супруги Елены, дочери Зевса и Леды. Культ Ахилла был известен и в Боспорском царстве: на Таманском полуострове находился греческий город Ахиллий.
Миф о прекрасных амазонках

Античная традиция считала Причерноморье и Приазовье местом, где обитали амазонки, племя женщин-воительниц. Они жили на реке Фермодонт у города Фемискиры, сегодня это берег Черного моря, или же на берегах Меотиды – Азовского моря. Амазонки упоминаются в разных мифах и легендах. Например, они помогали троянцам против осаждавших Трою греков-ахейцев.

Одна из легенд, связанная с амазонками, переданная Геродотом, рассказывает о происхождении кочевых племен савроматов – уже реального народа, жившего восточнее Танаиса (современная река Дон).

При Фермодонте амазонки потерпели от Геракла и греков поражение и были захвачены в плен. Тем не менее, уже в открытом море они напали на эллинов и перебили всех мужчин. Однако амазонки не были знакомы с кораблевождением и не умели обращаться с парусами и веслами и вынуждены были ходить по волнам, пока не пристали к поселению Кремны. По словам Геродота, Кремны находились в земле свободных скифов, а от браков амазонок и скифских юношей произошло кочевое племя савроматов. Сегодня это район Каменной лестницы в Таганроге.

В легендах и мифах об амазонках, племени, безусловно, никогда не существовавшем в реальности, в какой-то степени нашло отражение высокое положение женщины в кочевых обществах, в том числе и их участие в войнах наравне с мужчинами.

Миф о Геракле и полуженщине-полузмее

При раскопках кургана Куль-Оба под Керчью нашли сосуд из электра (сплав золота и серебра) с изображением сцен, связанных с мифом о происхождении скифов. Скифолог Дмитрий Раевский считал, что этот сосуд непосредственно рассказывает о детях Геракла и полуженщины-полузмеи.

Известен миф, прежде всего, в передаче греческого историка V в. до н.э. Геродота, который услышал его от причерноморских греков. Геракл после одного из своих подвигов, перегоняя быков и коней Гериона, великана с острова Эрифия, оказался на территории будущей Скифии. Он заснул, а кони разбежались. Он стал искать их и нашел пещеру, в которой жила полуженщина-полузмея (у других авторов она упомянута как Эхидна). Эхидна согласилась отдать коней в обмен на любовь. У них родились трое сыновей: Агафирс, Гелон и Скиф.

Геракл, покидая Скифию, оставил лук и пояс, сказав: «Когда вырастут мои сыновья, тот из них, кто сможет натянуть лук и опоясаться поясом, тот пусть останется жить здесь». У старшего и среднего этого не получилось. Мать изгнала их из страны. И лишь младший смог натянуть лук Геракла и опоясаться. Он стал родоначальником скифских царей.

На найденном сосуде изображен сюжет, как скифу лечат зуб, на другом – перевязывают ногу, на третьем – скиф натягивает лук.

По мнению историка Дмитрия Раевского, первые два изображения как раз и демонстрируют неудавшиеся попытки натянуть лук первых двух братьев, потому что если лук неправильно натягивать, можно получить сильную отдачу либо в челюсть, либо в бедро.

Легенды Гавайских островов

Ребенок-акула.

Одна из многочисленных легенд, посвященных великим морским хищницам, имеет гавайское происхождение.
На одном из островов Гавайского архипелага - Оаху молодая женщина мучилась в тяжелых родовых схватках. Обезумев от боли, она позвала брата на помощь, но когда он пришел, на ее руках уже лежал новорожденный, завернутый в одеяло. Брата удивило, что женщина продолжала кричать, невзирая на то, что роды уже закончились, и он спросил, почему она не может успокоиться. Тогда роженица откинула одеяло и показала брату младенца. Ошеломленный мужчина увидел, что у ребенка было тело акулы с человеческой головой.
Испуганный и немало озадаченный, он велел сестре выпустить ребенка в море, поскольку полагал, что тот непременно умрет вне воды. Но молодая мать ослушалась брата, поскольку дитя было ее плотью и кровью, и, несмотря на уродливую внешность, она любила его, как мать. Но, в конце концов, ей пришлось согласиться с доводами брата, полагающего, что ребенок непременно погибнет, если его не выпустить в море. Они прибыли на морской берег и брат опустил ребенка в морские волны. Мужчина, опуская младенца в море, разговаривал с ним на гавайском языке, ласково успокаивая его. Ребенок-акуленок шевельнул хвостом и исчез в глубине.
Несчастная мать каждое утро приходила на место, где судьба разлучила ее с ребенком. Необычный младенец всегда поджидал ее у берега, и она могла покормить его молоком.
Прошли годы, ее ребенок превратился во взрослую красавицу акулу. Однажды мать ждала его у берега, зайдя в воду и собирая водоросли. В это время поблизости внезапно появилась стая акул, которые начали кружить возле женщины с явными намерениями напасть на нее. И вдруг появился ее сын-акула, который взмахом хвоста отбросил мать на берег и стал сражаться с хищницами, собиравшимися на нее напасть.
О том, как закончилась эта жестокая схватка мать так и не узнала. Ее ребенок тоже перестал являться к месту обычных встреч, и она уехала жить подальше от этих мест, на остров Мауи, где когда-то сама родилась.
Прошло еще десять лет. Однажды эта женщина со своей матерью старушкой отправились собирать водоросли к берегу моря и исчезли. Обеспокоенный брат и его друзья стали искать их и нашли мертвыми, плавающими неподалеку от берега вместе с сумками, наполненными водорослями. Мужчины попытались достать тела из моря, но появившаяся вдруг крупная акула стала этому препятствовать, угрожая напасть на спасателей.
Брат женщины, родившей когда-то необычного ребенка, узнал в этой мощной хищнице своего "племянника".
Легенда необычная, навевает грустные мысли, а также размышления о родстве человеческих душ и живых существ.

Еще одна интересная легенда существовала на острове Савайи, который входит в состав Независимого Государства Самоа, расположенного в Тихом океане.

Эта легенда рассказывает о двух женщинах - матери и дочери, живших давным-давно в племени, населявшем Савайи. Легенда необычная, наводит на размышления о человеческой доброте и благодарности.

***

Танцующие акула и черепаха.

Однажды на острове, в том числе и в островном поселении Салега, где жила слепая старуха Фонуэа со своей дочерью Салофой, наступил страшный голод.
Голодали и Фонуэа с Салофой.
И вот их родственники раздобыли где-то клубни ямса и решили их испечь.
Ямс - растение семейства диоскорейных, имеющие огромные клубни, достигающие двух и более метров в длину и веса до 70 кг.
Ямс съедобен, очень питателен и употребляется в пищу народами Океании, Азии, Африки, Латинской Америки. Содержит большое количество крахмала и выращивается в некоторых южных странах на плантациях.

Слепая старуха и ее дочь обрадовались, что нашлась пища и стали ждать, когда родственники приготовят ямс и позовут их утолить голод. Долго они ждали, когда еда будет готова.
Прошло много времени, уже исчез дым от костра, на котором пекли клубни - значит, они готовы и их уже поставили париться, накрыв тканью.
Прошло еще некоторое время. Старуха спрашивает дочь:
- Посмотри, не несут ли нам поесть?
- Нет, ответила Салофа.
Они долго ждали, но еду им так и не принесли и к столу не позвали.
Фонуэа поняла, что родственники не хотят делиться с ними едой. В отчаянии она велела дочери отвести ее на вершину скалы, возвышавшейся у берега моря.
Там она встала на край обрыва и ухватив дочь за руку крикнула:
- Прыгай со мной!
Бросились женщины в море и сразу же превратились одна в акулу, другая в черепаху. Они поплыли на восток, подальше от жадных и злых родственников.
Долго они плыли и достигли острова Тутуила, на берегу которого расположилась деревня Ваитоги. Мать и дочь вышли из моря и вновь приняли человеческий облик.
На берегу их встретили очень приветливо, верховный вождь племени - Летули сам вышел их поприветствовать и пригласил в свою хижину. Женщин накормили, одели, и дали отдохнуть.
Фонуэа и Салофа набрались сил, поблагодарили хозяев за гостеприимство. Затем Фонуэа сказала вождю:
- Мы с дочерью вернемся в море и останемся жить под скалой, неподалеку от вашей деревни. Когда ты захочешь, мы выплывем на поверхность и станем развлекать тебя танцами. А чтобы вызвать нас из моря, спой у берега песню, которую я тебе сейчас напою.
И Фонуэа спела вождю песню, которая должна была стать зовом для женщин, превратившихся в акулу и черепаху и поселившихся у скалы.
Летули собрал всех соплеменников и объявил, что их гости теперь будут жить в море, под скалой, и потребовал, чтобы к ним относились уважительно и не обижали. Он добавил, что нарушителей этого приказа ждет суровое наказание.
Фонуэа и Салофа вновь приняли облик акулы и черепахи, и поселились в море под скалой, неподалеку от Ваитоги. 

Они прожили там долгие годы, и всегда выплывали на поверхность, когда слышали обращенную к ним песню:
"Фонуэа, Фонуэа, поднимись из морской пучины! Видишь, люди вождя Летули пришли посмотреть на тебя. Посмотреть на забавную вашу игру и приветствовать вас!"
Акула и черепаха всплывали на поверхность и начинали танцевать для людей. Собравшиеся на берегу были в неописуемом восторге, всюду раздавались крики:
-Лалелей! Лалелей! Прекрасно! Прекрасно!
В деревню Ваитоги приезжает много людей - и туристы из заморских стран, и жители из соседних селений. Весть об удивительных морских танцорах - акуле и черепахе достигла дальних уголков Океании. Многие знаменитые певцы и музыканты пытались вызвать акулу и черепаху из моря, чтобы полюбоваться их танцем, но все попытки чужеземцев были безуспешными. Лишь жители гостеприимной деревни Ваитоги, знавшие слова песни, которую напела слепая старуха Фонуэа для вождя Летули, могли вызвать из моря этих удивительных животных, бывших когда-то людьми.

***

Легенда необычная, наводит на размышления о человеческой доброте и благодарности.

Легенды о народе Менехуне.

В Менехуне существует предание, что в лесах и скрытых долинах Гавайев живет народ карликов.

Легенда гласит, что они жили на Гавайях еще до полинезийских поселенцев и что они были отличными мастерами, которые строили поразительные инженерные сооружения, такие как пруд Менехуне с рыбой на Кауаи. Они также говорят, построили водопровод, который называется ров Менехуне на Кауаи, который был построен еще до прихода европейцев и считается инженерным чудом, потому что скалы представляют из себя идеальный квадрат и сглажены, что создает водонепроницаемость. И говорят, что построено это все было в одну ночь.

Два цветка Наупака.

Наупака (naupaka) является одним из самых распространенных растений на Гавайях, растущих как вдоль пляжей, так и в горах. Проницательные наблюдатели могут заметить, что цветы как бы разорваны пополам. Согласно гавайской легенде, Наупака была прекрасной принцессой, которая влюбилась в простолюдина с именем Кауи (Kaui). Влюбленные никогда не могли пожениться, атк как родители были категирически против этого, и тогда Наупака поклялась остаться в горах, в то время как Кауи остался жить на берегу океана. Перед расставанием Наупака взяла цветок из своих волос и разорвала его пополам, давая одну половинку Кауи. Все растений были огорчены сценой расставания влюбленных, и теперь их цветы как бы разорваны пополам в честь разлученных влюбленных

Вот уже сотни лет 31 октября Джек- фонарь — Jack-o-lanterns светится в каждом окне, отпугивая нечистую силу. О происхождении этого символа Хэллоуина рассказывает ирландская легенда.
...Однажды в канун Дня всех святых на пьяницу- кузнеца по прозвищу Скупой Джек, сидящего в баре, позарился сам дьявол. Кузнец согласился отдать ему душу, но только в обмен на кружку эля. Чтобы купить выпивку, дьяволу пришлось превратиться в монетку. Хитрый Джек положил шестипенсовик в карман, туда, где у него лежал серебряный крест. Замученный крестом дьявол умолял о пощаде, и Джек выпустил его, но сначала выторговал себе десять лет спокойной жизни.
Когда через десять лет дьявол явился снова, ирландец в последней просьбе заикнулся о яблочке. Когда дьявол встал ему на плечи, чтобы достать до яблоневой ветки, Джек быстро нацарапал на коре дерева крест. Дьявол завис в воздухе и в результате пообещал, что вообще не будет забирать к себе его душу. Наконец Джек умер. Бог, естественно, отказался поселить грешного пьяницу в раю. Дьявол встретил Джека на пороге преисподней. «Я не могу забрать твою душу», — сказал он. «Куда же мне идти?» — спросил Джек. «Туда, откуда пришел», — ответил дьявол. Вокруг была кромешная тьма... Джек попросил огня. И дьявол, вытащив из адова костра тлеющий уголь, выдал его Джеку и отправил скитаться по свету. С собой у ирландца была репа. Вырезав середину, он вставил туда адский уголек — чтобы не задуло ветром! — и отправился в свое вечное путешествие. Джек-фонарь до сих пор бродит по земле в ожидании Страшного суда и служит символом проклятой души.

В Ирландии и Шотландии страшные рожи, в которые потом вставляли свечки, вырезали из репы и картофелин, в Англии — из свеклы. С иммигрантами традиция перекочевала в Америку. Оказалось, что идеально на роль Джека- фонаря подходит уроженка континента тыква.

Сцилла и Харибда из греческих преданий

Происхождение Сциллы и Харибды

В древнегреческой мифологии Сцилла (Скилла) и Харибда были морскими чудовищами. Согласно «Одиссее» Гомера (прибл. VIII в. дон.э.), Сцилла и Харибда обитали на разных сторонах морского пролива на скале (Сцилла) и под скалой (Харибда) на расстоянии полета стрелы друг от друга. В античные времена местопребывание Харибды и Скиллы чаще всего связывалось с Мессинским проливом шириной от 3 до 5 км между Италией и Сицилией.
Разные древнегреческие авторы считали Сциллу дочерью Форкиса и Гекаты, Форбанта и Гекаты, Тритона и Ламии, Тифона и Ехидны, Посейдона и нимфы Кратайиды, Посейдона и Геи, Форкиса и Кратайиды. Гомер  называл её матерью Кратайиду, дочь Гекаты и Тритона. Акусилай и Аполлоний именовали Кратайидой саму Сциллу, дочь Форка и Гекаты. Харибда считалась дочерью Посейдона и Геи.

Сцилла

Согласно описанию в «Одиссее» Гомера, скала Сциллы поднималась до самого неба и всегда была покрыта тёмными облаками и сумраком; взобраться на нее было невозможно из-за гладкой поверхности и крутизны. Посередине скалы, на высоте, недосягаемой для стрелы, зияла пещера, обращённая входом на запад: в этой пещере обитала страшная Сцилла (Скилла). Без умолку лая, чудовище оглашало окрестности пронзительным визгом. Спереди у Сциллы двигалось
двенадцать тонких лап, на плечах подымалось шесть длинных гибких шей, и на каждой шее торчало по голове; в пасти у неё сверкали частые, острые, расположенные в три ряда зубы. Выставив из пещеры все шесть голов и вертя ими, Сцилла выслеживала добычу и вылавливала дельфинов, тюленей и других морских животных. Когда мимо пещеры проходил корабль, Сцилла, разинув все пасти, разом похищала с корабля по шесть человек.

«…этот гладок утес, как будто отесанный кем-то.
Мрачная есть в середине утеса большая пещера.
Обращена она входом на мрак, на запад, к Эребу.
Мимо нее ты направь свой корабль, Одиссей благородный.
Даже сильнейший стрелок, с корабля нацелясь из лука,
Полой пещеры не смог бы достигнуть своею стрелою.
Страшно рычащая Сцилла в пещере скалы обитает.
Как у щенка молодого, звучит ее голос. Сама же -
Злобное чудище. Нет никого, кто б, ее увидавши,
Радость почувствовал в сердце, - хоть если бы бог с ней столкнулся
Ног двенадцать у Сциллы, и все они тонки и жидки.
Длинных шесть извивается шей на плечах, а на шеях
По голове ужасающей, в пасти у каждой в три ряда
Полные черною смертью обильные, частые зубы.
В логове полом она сидит половиною тела,
Шесть же голов выдаются наружу над страшною бездной,
Шарят по гладкой скале и рыбу под нею хватают.»

Гигин (64 г. до н.э.-17 г. н.э.) в «Мифах» изображал Сциллу снизу собакой, а сверху женщиной. В произведениях древнегреческого искусства Сцилла часто изображалась в виде чудовища с собачьей головой и двумя дельфиньими хвостами или с двумя головами страшилищ и дельфиньим хвостом.

Вергилий упоминал о нескольких сциллах, которые населяли преддверие Тартара. Согласно Гомеру, Сцилла была бессмертной и очень сильной.

«Знай же: не смертное зло, а бессмертное Сцилла. Свирепа,
Страшно сильна и дика. Сражение с ней невозможно.
Силою тут не возьмешь. Одно лишь спасение в бегстве.»

В некоторых сказаниях Сцилла представлялась красивой девушкой - возлюбленной то Главка, то самого Посейдона. Согласно «Метаморфозам» Овидия, волшебница Кирка из-за ревности к ней отравила воду, когда Сцилла купалась, и Сцилла стала свирепым зверем,  а его нижняя часть обратилась в ряд собачьих голов. Согласно «Деяниям Диониса» Нонна (4—5 вв. н.э), это превращение Сциллы было совершено Амфитриной.

Харибда

Харибда у Гомера не имеет индивидуальности, хотя он и относит ее к морскому божеству: это просто морской водоворот, который три раза в день поглощает и столько же раз извергает морскую воду: «никто не видел её. Скрывается Харибда под водой, широко открыв исполинскую пасть, и воды пролива с грохотом льются внутрь в черную дыру».

«Дико растет на скале той смоковница с пышной листвою.
Прямо под ней от Харибды божественной черные воды
Страшно бушуют. Три раза она их на дню поглощает
И извергает три раза. Смотри же: когда поглощает -
Не приближайся! Тебя тут не спас бы и сам Земледержец!» .

Вообще, в древнегреческом эпосе Харибда была олицетворением  представления всепоглощающей морской пучины. Иногда под ним изображалось живущее в Харибде морское божество или чудовище.

Сегодня подснежники произрастают на многих территориях Земного шара, но практически все они занесены в Красную книгу Ведь сам по себе факт, что под снегом прячется это прекрасное весеннее творение природы, уже делает образ подснежника полным загадок и тайн.

И поэтому вполне объяснимо, что он часто становился героем различных легенд и сказок.

Одна древняя легенда гласит, что когда Адам и Ева были изгнаны из рая, шел снег. Ева замерзла и стала плакать, вспоминая о теплых райских садах. Чтобы утешить ее, Бог превратил несколько снежинок в цветки подснежника. Увидев цветы, Ева повеселела и у нее появилась надежда на лучшее. Отсюда и считается, что подснежник — символ надежды.

По другой легенде, богиня Флора раздавала цветам костюмы для карнавала и подарила подснежнику белое платье. Но снег тоже хотел участвовать в карнавале, хотя костюма ему не полагалось. Тогда он стал просить цветы помочь ему, но они испугались холода и не согласились, и только подснежник укрыл его своим белым плащом. Вместе кружились они в хороводе цветов и прониклись друг к другу такой симпатией, что неразлучны и по сей день. На Руси существовала легенда, что однажды Зима-старуха со своими спутниками Стужей и Ветром решила не пускать на землю Весну. Все цветы испугались ее угроз, кроме подснежника, который выпрямил свой стебелек и смог выбраться из под снежного покрывала. Увидело Солнце его лепестки и согрело землю теплом, открыв дорогу Весне…